Чародей - Вулф Джин Родман (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Ульфа послала Поуку воздушный поцелуй, а он шагнул вперед и поцеловал кончики ее пальцев.
Потом я легко пришпорил Облако и представил себя (вместе с Ульфой) верхом на Облаке, галопом скачущей по небу. И мысленный образ мгновенно стал явью, и знамя на моем копье – зеленое знамя, сшитое из лоскутков капитанской женой – захлопало на холодном ветру.
Ульфа застонала и зажмурилась, изо всех сил вцепившись в высокую стальную луку боевого седла. Я завернул женщину в свой плащ и оглянулся на Утгард, который быстро уменьшался и растворялся в ночной мгле и в считаные секунды превратился в россыпь крохотных огоньков – россыпь звезд в ночи Митгартра.
Тауг выбежал из конюшни в тот момент, когда Поук поцеловал руку Ульфы. Он знал, что Ульфа не смотрит, но все же счел нужным помахать на прощание – и помахал, глотая слезы. В детстве Ульфа всегда командовала. Он протестовал против такого положения дел часто и громко и признавал старшинство сестры, только когда собирался извлечь из этого выгоду. Когда он стал старше и сильнее, они начали драться.
Теперь, возможно, он никогда больше не увидит Ульфу. Прошлое, вновь обретенное в лице и голосе сестры, опять уходило от него. И потому Тауг махал рукой, зная, что она не думает о нем, и чувствуя, как от слез намокает повязка на лице. Стыдясь своих слез, но продолжая плакать и махать, махать вслед Ульфе.
Я свистнул, и Гильф легко взбежал по склону воздушного холма. Через несколько секунд мы с Ульфой взлетели следом, верхом на гордой длинноногой кобылице, серой, как облако, и быстрой, как ветер. Мы четверо стремительно удалялись на юг, становясь все меньше для наблюдателей с земли, – словно лебеди, улетающие в теплые страны, когда болота сковывает льдом; крупные, грузные птицы, на вид слишком большие, чтобы летать, похожие на белые точки на фоне Ская, совсем крохотные и постепенно тускнеющие и исчезающие вдали.
– Как?.. Как он это сделал? – спросил Гарваон, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности.
Никто не ответил, и Тауг на мгновение задался вопросом, продолжит ли Поук притворяться слепым или же признается, что тоже видел, как Облако галопом поднялась в небо.
Странный пронзительный вой, несущийся словно ниоткуда и со всех сторон сразу, раскатился по двору – более тоскливый и жуткий, чем вой преданного пса на могиле хозяина.
– Что это, сэр? – Поук схватил Тауга за руку.
– Орг. – Имя невольно сорвалось у него с языка.
– Кто такой Орг? – спросил Гарваон.
– Никто. – Тауг чувствовал пристальный взгляд Свона. – Я просто охнул от боли, когда Поук вцепился мне в руку.
– Мы все устали, – сказал Свон. – Пойдемте спать.
– Но ты видел. – Гарваон указал пальцем. – Ты и Тауг. Ты видел точно так же, как я.
– «Вооружась копьем молитвы и буйный ветер оседлав, – процитировал Свон, – я направляюсь на луну, принять участие в турнире. По мне, так просто рукой подать».
Гарваон передернул плечами, отчего кольца кольчуги зашуршали.
– Он безумен, рыцарь из песни. В этом заключается весь ее смысл. Сэр Эйбел не безумен.
– А мы точно сойдем с ума, – мягко промолвил Свон, – коли станем говорить об этом. – Он схватил Поука за плечо. – Ты ничего не видел, я знаю, но ты слышал наш разговор.
– Да, сэр. Только я не понял, что произошло. Я знаю, что сэр Эйбел уехал и забрал с собой Ульфу, только я не помню, чтобы слышал стук копыт.
– Тебе лучше помалкивать об этом. Я советую тебе как друг.
– О, хорошо, сэр Свон, сэр. Меня спросят, куда делась Ульфа, непременно спросят. Ничего, если я скажу, что сэр Эйбел забрал ее с собой? Они же всяко узнают, что он приезжал.
– Конечно. – Отпустив Поука, Свон повернулся к Таугу. – Ты не всегда был так осмотрителен, как мне хотелось бы.
– Я знаю, сэр Свон. Но я ни словом не обмолвлюсь о том, что произошло сейчас.
– Уж постарайся.
– Вы видели Мани, сэр Свон? Кота леди Идн? Я имею в виду, королевы Идн.
– Теперь он кот короля. Это же ты принес его сюда. Куда ты его дел?
– Не я, сэр Свон, а моя сестра. Только у нее кота не было, когда она уезжала с сэром Эйбелом.
– Тебе стоит найти Мани, прежде чем отправляться на боковую, – сказал Свон, а когда Тауг отправился искать в сгустившихся под башней тенях, пробормотал: – Я лично иду спать, кот или не кот. Доброй ночи, сэр Гарваон. Поук, в прошлом мы с тобой враждовали. Теперь я рыцарь, а ты слепой. Если ты держишь на меня зло…
– Не держу, сэр! Только не я!
– Я в любом случае не стал бы тебя винить. И я не сделаю попытки отомстить тебе никогда в жизни. Вот моя рука. – Свон протянул руку. – Давай надеяться, что мы с тобой выберемся из Йотунленда живыми.
Поук нашарил руку Свона и крепко пожал.
– Вы были оруженосцем сэра Эйбела, – сказал Гарваон. – Вы должны знать о нем больше, чем остальные.
Оглянувшись назад, Тауг увидел, как Свон качает головой, и услышал, как он говорит:
– Я не узнал и десятой части того, чему он мог научить меня. О чем глубоко сожалею.
Они трое вошли под арку прохода для вылазок и скрылись из виду. Тауг сплюнул, сжал кулаки большими пальцами внутрь, чтобы согреть последние, и на блаженный миг прислонился к каменной стене башни.
– Я мог бы улечься прямо здесь, – пробормотал он, – улечься, закутаться в плащ и заснуть. К утру я бы окоченел, но сейчас мне все равно.
Он зевнул и передернул плечами, как недавно сделал Гарваон, а потом направился к конюшне. Мани явно в состоянии вернуться в Утгард без посторонней помощи, и Тауг решил, что кот наверняка уже лежит, свернувшись клубком, подле спящей Этелы.
В конюшне рабы, разбуженные и поставленные работать сэром Эйбелом, укладывались обратно в свои постели. Как можно громче Тауг сказал:
– Слушайте, все вы! Я вернусь завтра утром, когда смогу осмотреть все здесь при дневном свете, и меня будет интересовать не только мой собственный конь. Советую вам позаботиться о том, чтобы все до единой лошади были почищены и обеспечены кормом, водой и подстилкой из свежей соломы. Не говорите потом, что вас не предупреждали.
Несколько рабов пробормотали, что все будет сделано.
– Я ищу кота. Большого… – Тауг запоздало сообразил, что эти рабы действительно слепые. – Большого пушистого кота. Он принадлежит королю. Оставьте его у себя, коли найдете, обращайтесь с ним хорошо и доложите мне, когда я вернусь.
Они клятвенно пообещали так и сделать, и Тауг вернулся к башне, еле волоча ноги. Он долго стучал, прежде чем дверь открылась.
– Я думал, все уже вернулись, – сказал Арн, и Тауг объяснил, что он последний, и предупредил насчет Мани.
Несомненно, Арн пообещал смотреть в оба. Едва лишь Тауг начал с трудом карабкаться вверх по высоченным ступенькам, он напрочь забыл свой разговор с часовым. Эта часть башни представляла собой практически сплошной каменный массив, прорезанный несколькими коридорами. С несколькими душными помещениями вроде караульной и лестницей, ведущей в подземную темницу, подобную руднику, пробитому в скальной породе. Тауг почти физически ощущал всю колоссальную тяжесть Утгарда, словно готовую обрушиться на него, – смертельную угрозу, перед которой следовало бы съежиться от ужаса и перед которой он действительно съежился бы, когда бы не чудовищная усталость.
– Если ведьма появится, я не стану с ней разговаривать, – сказал он себе. – Я лягу и прикрою голову руками. Если она захочет убить меня, пускай убивает.
Но Халд не появилась, и лестница – которая всегда казалась бесконечной, но впервые настолько бесконечной, – наконец закончилась. Камин в комнате ярко горел, и хотя Мани нигде видно не было, Мечедробитель лежал на широкой кровати возле спящей Этелы, вместе с перевязью и человеческих размеров кинжалом, купленным мной в Иррингсмауте.
– Мы проделали долгий путь, и по жуткому холоду, – сказал я, – но мы уже близки к цели.
Стуча зубами, Ульфа проговорила:
– Я готова проделать и вдвое долгий путь, коли это путь домой. – А потом добавила: – Вы привезете Поука? Привезете ко мне?
