Голоса - Ле Гуин Урсула Кребер (книги бесплатно .TXT) 📗
Но мое предназначение в этой жизни стало теперь немного иным. Вот что я поняла наконец, сидя в тайной комнате за столом и держа в руках закрытую книгу.
Глава 16
Оррек, Грай и Шетар вернулись с Портового рынка уже ближе к вечеру. Оррек, едва поднявшись к себе в комнату, буквально рухнул на постель и проспал несколько часов — после утомительного выступления он всегда так делал, если у него была такая возможность. И когда я вошла к ним, он как раз приходил в себя и весь взлохмаченный бродил босиком по комнате. «Привет конокрадам!» — сказал он, как тогда на крыльце, и Грай тоже воскликнула: «А вот и ты! Мы как раз говорили, что хорошо бы прогуляться по старому парку, пока совсем не стемнело».
Шетар не понимала даже отдельных слов, хотя собаки отлично понимают, например, слово «прогулка», зато она отлично понимала намерения людей, догадываясь о них даже раньше, чем сами люди осознавали, что хотят что-то сделать. Вот и теперь она уже подошла, грациозно ступая, к дверям и села там, выжидающе на нас поглядывая. Пушистая кисточка на хвосте так и мела пол. Я почесала львицу за ушами, и она прижалась головой к моей руке и хрипло замурлыкала.
— Я принесла это тебе, Оррек, — сказала я, протягивая ему толстую книгу в красном с золотом переплете. Он подошел, еще плохо соображая со сна, чуть пошатываясь и зевая, как Шетар. Но когда он взял книгу в руки и понял, ЧТО ЭТО ТАКОЕ, рот у него сам собой открылся; потом он крепко сжал губы, лицо его будто окаменело, да и сам он застыл как изваяние; казалось, он даже дышать перестал. Прошло довольно много времени, прежде чем Оррек наконец выдохнул:
— Ох, Мемер! Что же это ты мне подарила?
— То, что и должна была подарить, — сказала я.
И он, с трудом оторвав взгляд от книги, пристально посмотрел на меня. Глаза его сияли. Было очень приятно видеть его таким счастливым!
Грай тут же подошла к нему, и он показал ей, что это за книга, но из рук ее так и не выпустил, по-прежнему прижимая к себе с нежностью любовника. Потом он шепотом прочитал первую строку и сказал:
— Я знал, знал, что они должны быть где-то здесь! Ведь должно же было сохраниться хоть что-то от той прекрасной библиотеки! Но такого… — Он снова посмотрел на меня. — Такого я не ожидал. Неужели она была… неужели все они здесь, у вас в доме, Мемер?
Я колебалась. Грай, умевшая столь же быстро догадываться о чужих чувствах и намерениях, как Шетар, положила руку ему на плечо и сказала:
— Погоди, Оррек.
А мне надо было решать быстрее, каковы же на самом деле мои намерения, имела ли я право дарить эту книгу и как мне придется отвечать за этот поступок. Разве эта книга принадлежала мне, чтобы я могла запросто подарить ее другому человеку? А если она все же принадлежит и мне, то принадлежат ли мне и другие книги? И как быть с другими людьми, которые не меньше меня любят книги?
Единственное было для меня очевидно: лгать Орреку я не могла. Это отчасти и был ответ на вопрос о моей ответственности. Что же касается своих прав, то я должна была еще их потребовать.
— Да, — сказала я. — Здесь есть и другие книги. Только вряд ли я смогу отвести тебя туда, где они находятся. Я спрошу у Лорда-Хранителя. Но, по-моему, это место закрыто для всех, кроме нас. Кроме членов моей семьи. Я думаю, что эту тайну храним не столько мы, сколько духи и тени нашего дома, наши предки. И духи тех людей, что жили здесь прежде, когда-то давно. Тех, что велели нашим далеким предкам остаться здесь.
Оррек и Грай поняли меня сразу. Они и сами обладали дарами, переданными им по наследству, и прекрасно понимали, какие горести и радости приносит то, что заложено в нас с рождения; то, чем одарили нас тени наших предков и духи тех мест, где мы живем.
— Оррек, позволь мне сперва сказать ему, что я подарила эту книгу тебе, — продолжала я. — Я ведь сделала это без спросу. — На лице Оррека отразилась тревога, и я поспешила его успокоить: — Все будет хорошо. Но мне необходимо поговорить с ним.
— Конечно.
— Лорд-Хранитель никогда не говорил с вами о книгах, потому что знать об этом было очень опасно, — сказала я. Я чувствовала, что должна защитить моего учителя и как-то оправдать его молчание. — Ему так долго пришлось их прятать. Ото всех. Альды, правда, никогда бы их здесь не нашли. Здесь книги были в безопасности, и люди, которые здесь живут, тоже были в безопасности, потому что сами они книг не хранили и не знали, где точно те находятся. Но в Ансуле всегда знали: книги можно и нужно нести сюда, в Галваманд, — тайком, ночью, спрятав их, скажем, в охапку старой одежды, или в вязанку дров, или в сено. Да, люди порой рисковали жизнью, принося сюда книги, зато они твердо знали: здесь эти книги сумеют сохранить, здесь они будут в безопасности. Некоторым семьям удалось спрятать и кое-что из своих книг — например, Камам или Гелбам; сюда также приходили и совсем незнакомые нам люди, которые случайно нашли какую-то книгу и сохранили ее, спасли от альдов. И все эти люди несли книги к нам в дом. Но теперь… теперь ведь не нужно больше прятаться, верно? А ты не мог бы… не мог бы ты когда-нибудь просто почитать людям книгу, Оррек? Не пересказывать ее содержание, не декламировать отрывки из нее, а просто почитать? Чтобы все узнали и поняли: книги — это не злокозненные демоны, а хранилище нашей истории, нашей души, нашей свободы!
Оррек смотрел на меня, и на лице его сияла такая светлая, такая радостная улыбка, что, казалось, он вот-вот счастливо рассмеется.
— По-моему, это ты должна читать людям книги, Мемер, — сказал он.
И тут Шетар, окончательно утратив терпение, с подвывом зевнула.
Оставив Оррека наедине с его сокровищем, мы с Грай поспешили в старый парк, позволив Шетар вести нас вверх по тропе, едва заметной в густых сумерках. Когда мы добрались до Фонтана Дениоса, львица удалилась в заросли и, шурша опавшей листвой, принялась охотиться на мышей, а мы уселись на старую мраморную скамью у источника и стали смотреть, как внизу, в городе, вспыхивают в окнах огоньки. Отсюда было видно, как на спокойной поверхности залива, освещенной последними, пурпурными лучами заката, тоже загораются огоньки — в лодках рыбаков, вышедших на ночную ловлю. Гора Сул на фоне гаснущего неба казалась черным конусом удивительно правильной формы. Рядом с нами неслышно пролетела сова, и я сказала:
— Добрый знак для тебя!
— И для тебя, — откликнулась Грай. — А представляешь, в Трандледе сов считают предвестниками несчастья! Там люди вообще ужасно мрачные, унылые. Наверное, в тех краях слишком много лесов и дождей.
— Вы, наверно, весь мир объездили, — сказала я мечтательно.
— Ой, что ты! Куда нам! Мы еще никогда в Сундрамане не бывали. Или на мысе Манва, или в Мелюне. А из городов-государств видели только Сентас и Пагади, да еще отчасти Вадалву. К тому же даже если тебе кажется, что ты уже неплохо знаешь какую-то страну, там всегда найдется какое-то селение или гора, где ты никогда не бывал. Нет, мы пока еще маловато знаем о нашем мире.
— Как ты думаешь, когда вы решите отправиться дальше?
— Ну, до сегодняшнего дня я считала, что Оррек уже подумывает о том, чтобы двинуться в Сундраман — может, даже еще до прихода зимы или весной. Он хочет сам познакомиться с тамошней поэзией, прежде чем возвращаться в Месун. Но теперь… Теперь я сильно сомневаюсь, что он соберется куда-то ехать, пока не увидит все те книги, которые ты сможешь ему показать.
— И тебе жаль?
— Жаль? Почему? Ты ведь сделала его таким счастливым, а я люблю, когда он счастлив. Ему ведь счастье непросто достается. Душа у него слишком требовательная… Ты же знаешь, что он может сделать с толпой и как вроде бы легко ему это дается, как все его обожают — и он словно растворяется во всем этом, а потом… наступает опустошение, и он чувствует себя совершенно обессилевшим и насквозь фальшивым. Это же совсем не я сделал, так он тогда говорит, это все священные ветры, которые, продувая меня насквозь, опустошают мою душу настолько, что я становлюсь похож на высохшую траву… Оррек по-настоящему счастлив, только когда у него есть возможность читать и писать в тишине, следуя исключительно зову собственного сердца.
