Четвертый вектор триады - Белов Юрий (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Но на окне пурпурным пятном горит Запретительное Слово, а дверь наглухо запечатана Неснимаемым Заговором. И птицы за окном отчаялись помочь любимой подруге. И Стихиали не могут ничего изменить, потому что не мыслят, как люди, и не меняют чего-либо по своему желанию, а просто живут и меняются в соответствии друг с другом.
И совсем нет сил. Что-то страшное случилось совсем недавно и выпило всю энергию… Способности как отрезало. Тихо все, мертво. И везде блоки… Возможно потом, на площади, можно будет попытаться восстановить силы. Можно будет пить энергию ветра и энергию Земли. На площади будут деревья и птицы. Много-много птиц. И много-много людей. Грязных, озлобленных, больных вчерашней и пьяных сегодняшней выпивкой, выкрикивающих проклятья зловонными ртами и вглядывающихся в «проклятую ведьму» налитыми кровью глазами. И эта кипящая бездна будет помогать палачу. Велика будет сила темной ненависти обманутых существ, созданных по образу и подобию божьему и брошенных на дьявольский произвол. И вряд ли удастся «проклятой ведьме» спасти свою молодую жизнь, вырваться из тисков порченой Кармы.
Это преступления предков требуют искупления. Это насилие, совершенное ненавистным отцом, вопиет о мщении. Как не хочется платить по его счетам ей, жертве его похоти, зачатой на залитом кровью полу, в онемевшей от отчаяния и боли вдове, ставшей вдовою десять минут назад!..
Неожиданно в углу камеры послышался тихий шорох. Это задвигался один из камней кладки, массивный, замшелый, пролежавший неподвижно с самого первого дня, когда предок нынешнего короля пожелал воздвигнуть дворец и оснастить его такими удобными, мрачными подземельями. Камень с глухим стуком рухнул на пол, и в отверстии заплясал зеленоватый фосфорный свет. «Гномы!» — с внезапной радостью подумала Виола. Она мгновенно вскочила на ноги и бросилась навстречу нечаянной надежде. Вслед за еще двумя кирпичами в камеру ввалился коренастый крепыш с седой бородой и быстрыми зелеными глазами.
— Приветствую тебя, госпожа! — поклонился он, улыбаясь широкой гордой усмешкой. — Мы решили, что если уж гостить под землей, то лучше уж у нас, в Подгорном Царстве…
— Далин! Как я рада тебя видеть! — воскликнула девушка и, присев на одно колено, обняла маленького друга. — Пойдем! Пойдем отсюда. Этот Черный Колдун совсем меня замучил своими мрачными намеками и противными экспериментами. Как я мечтаю снова искупаться в Реке! И увидеть Высокое Небо сквозь кроны Живых Деревьев! — Виола, говоря все это, пыталась выворотить из пролома еще один булыжник, но ей это никак не удавалось.
— Позволь, госпожа! — Далин крепко уперся в пол короткими ногами и с хрустом вырвал камень с его веками освященного места.
— Спасибо! — Виола встала на четвереньки и втиснулась в проход.
В зеленом свете фосфорных светильников добрые, улыбающиеся лица дюжины гномов показались вдруг зловещими масками. Сердце сжало нехорошее предчувствие, но маленькая волшебница, отбросив страхи, пошла вперед. Образ брата возник в памяти призраком утраченной свободы, и его слова, принесенные из Монастыря Утренней Зари, отогнали неуверенность и страх: «Все будет так, как должно быть. Даже если будет иначе».
Маленькая процессия быстро шла по узкому, низкому коридору, пахнущему сыростью и временем.
— Как ты думаешь, Далин, когда они обнаружат мое исчезновение? — спросила Виола тихим настороженным голосом.
— Боюсь, что скоро, госпожа, — сокрушенно покачал головой гном. — Через каждый час надсмотрщик обязан убедиться, что заключенные на месте и не делают ничего недозволенного. Так что нам следует идти как можно быстрее. Мы идем сейчас тайным ходом, который люди устроили три века назад для возможного бегства из осажденного замка. Мы еще тогда нашли его и на всякий случай подвели к дальнему концу свой ход. Главное — успеть до него добраться прежде, чем нас догонят. Нам остается четыре сотни шагов. И потом еще пол-лиги по нашей отбочке. И все. Когда углубимся в Подгорное Царство, никакой Колдун не сможет тебя достать.
— Ты в этом уверен, толстый кривоногий бездельник? — раздалось вдруг из темной ниши в десяти шагах впереди. Гномы мгновенно остановились и, подняв топоры, обступили Виолу. В темноте медленно проступил силуэт высокого мужчины в шипастой короне и длинном, до самого пола, плаще. Призрак был неприятно материален. — Ты снова порадовала меня, маленькая дикарка, — заговорил он шипящим нутряным голосом. — Твой авторитет среди нелюдей велик и многогранен. Эти бородатые несмышленыши пошли на смерть только ради того, чтобы сделать безнадежную попытку спасти тебя. Ты очень умело отняла у них жизнь. Молодец. Хвалю!
Виола задохнулась от возмущения, но Далин, прикрыв ей рот ладонью, шепнул:
— Он пытается вселить в нас страх и посеять семена раздора. И все это только потому, что погоня еще слишком далеко. — Он повернулся к остальным, и из-за спины Виолы выскочил пожилой гном с посохом в виде песчаной кобры. Он направил посох в центр призрака и начал петь что-то громким торжественным голосом. Презрительная усмешка исказила лицо Колдуна. Но через несколько секунд он начал бледнеть и гаснуть. Было видно, что он продолжает говорить, но ничего уже не было слышно, и наконец темнота в коридоре приобрела естественный чистый цвет отсутствия света.
Беглецы немедленно бросились вперед.
— Плохо, — проговорил на бегу Далин, — он знает, где мы сейчас. Его прихвостни уже мчатся сюда со всех ног.
«Или лап», — добавила про себя Виола, невольно поежившись. Эта мысль неожиданно разорвала тонкую защитную оболочку, и поток воспоминаний буквально захлестнул сознание девушки.
Она вдруг снова оказалась на лесной поляне, заполненной страшным напряжением. Голова запульсировала многочасовой болью, пальцы судорожно сжали пучки травы, пересохший рот вспух чужеродной, запекшейся коркой.
Она уже не могла их держать, и они чувствовали это. Они глухо взревывали, ошалело тряся полусонными мордами. Они непонимающе таращились круглыми глазами и нервно слизывали черными языками вязкую вонючую слюну. Крупная дрожь пробегала по их чешуйчатым тушам, колючие хвосты колотили по истоптанной, спутанной траве, а кривые острые когти хищно царапали изнывающую от отвращения землю.
Краем сознания Виола приняла призыв Черного Пастуха, который после суток бесплодных поисков обнаружил наконец свое стадо. Сделав титаническое усилие, она придавила к земле десяток вскинувшихся было драков и сквозь наползающий багровый туман ударила синей спиралью в открывшийся мозг «повелителя ящеров».
По ватной, лопнувшей тишине она вдруг поняла, что убила его. Видимо, тридцать шесть часов непрерывного поединка измотали ее до последних пределов, за которыми теряется ощущение добра и зла, истины и лжи и остаются только инстинкты. «Сейчас я буду их душить, — вдруг осознала Виола, — одного за другим. Одного за другим. И когда сдохнет последний, можно будет наконец отдохнуть».
Эта мысль всколыхнула в ней горькую, душную волну ненависти, и концентрация сразу упала, и драки опять повскакали на свои кривые, противные лапы…
И тогда она с хриплым криком бросилась прямо к ним, туда, в тесноту и толчею озверевших от непонимания ящеров, и первый из них задушенно хрюкнул и, с вывернутой шеей, завалился на спину, подставляя второму свое белесое, вздрагивающее брюхо. А этот второй, словно обретя наконец смысл жизни, с восторженным ревом впился зубами в липкую мякоть, и фонтан холодной крови взлетел к отвернувшемуся в ужасе небу…
Началась дикая свалка. Виола металась среди дерущихся монстров, закрыв ослепшие, ставшие ненужными глаза. Она чувствовала их всех, она торжествовала, когда мощные челюсти перекусывали очередное горло, она наслаждалась разрушением, и наслаждение это было стыдным и притягательным одновременно. И потом, когда последний оставшийся в живых ящер, жалобно скуля, попытался уползти, она бросилась к нему и, собрав последние силы, перекрыла главную артерию, и облегчение пролилось в мир затухающими толчками умирающего змеиного сердца…
