Ключ от всех дверей - Ролдугина Софья Валерьевна (чтение книг .txt) 📗
— Понимаете меня, леди? — задумчиво поднял на меня темно-серый взгляд менестрель. — Вижу, понимаете. Кажется, вы старше, чем показалось мне сначала. Тогда эта песня — для вас.
— Благодарю, — склонила я голову.
А Райниккен уже поднялся и начал протискиваться к стойке, рядом с которой хозяин таверны уже поставил высокий табурет с перекладиной для ног — в самый раз для менестреля. Старик кивнул певцу, перебросился с ним парой слов… а потом тягуче расплескались первые гитарные аккорды, и гомон в таверне смолк, сменившись благоговейной тишиной.
Райниккен прикрыл глаза… и запел. Чистым, низким голосом, рокочущим, как океанские волны. И меня словно накрыло с головой.
Донн… Стон струны постепенно угасал. Тишина оглушала. А потом все разом затараторили, забубнили, захохотали… Тавернщик покровительственно хлопнул менестреля по плечу, бормоча что-то вроде «Ну ты и мрачен сегодня, дружище»…
Я уткнулась в кружку и опустила ресницы. Возможно, в другое время мне захотелось бы вскочить, заплакать, затопать ногами от бессилия перед тоской… Но не сегодня. Да и не мой это был страх — опустевший дом. Я давно смирилась с тем, что не вернусь в свой мир.
— Что скажете теперь, леди? — сипло спросил менестрель, усаживаясь рядом. Гитара была со всем почтением водружена на лавку и заняла целых два места. — Все-таки поблагодарите?
— Поблагодарю — снова, — тихо ответила я. Со дна кружки поднимались веточки от ягод и медленно тонули вновь. Вечный переход… Вверх и вниз. А смысл остается прежним. — Как называется песня?
— «Баллада о невозвращении».
— Правильнее было бы сказать «Баллада о несбыточной мечте», — усмехнулась я. — Нет, это не мой страх, — добавила я задумчиво. — Я давно разучилась мечтать…
— А зря, — укорил меня менестрель, тоскливо глядя на опустевшее блюдце из-под пирогов. — Не все мечты обречены на несчастье.
— А несбыточные?
— Кто в этом мире может определить, какая мечта — несбыточная, а какая — нет? — философски пожал плечами Райниккен, отхлебывая из кружки остывший настой. Я заметила, как хозяин шепнул что-то мальчишке-разносчику, указывая на наш стол. Неужто решил-таки накормить музыканта? Или эта песня была последней за ночь и пришло время платить? — Чего вы желаете, леди Лале?
— Счастья, — механически откликнулась я и залилась краской. Ох, нашла время перед первым встречным душу выворачивать.
— А разве счастье — это так много? — усмехнулся певец и с шумом отодвинул кружку. — Запомните, милая леди, не всегда перемены равносильны потерям. Иногда нужно просто заглянуть в свое сердце… И тогда в руке окажется не опал, а бриллиантовая корона. Прощай, Лале!
— Что? — растерянно вскинула я голову.
Лавка была пуста. На столе стояли две пустые кружки и блюдце с крошками от пирога.
Постой-постой… Этот Райниккен назвал меня Лале… Хотя я и не думала представляться! Да и откуда-то знал о моих размышлениях про опалы и бриллианты… Неужто только что снова привет от наставника передали?
Я скрипнула зубами. Это уже ни в какие ворота не лезет. Где был Холо, когда мне пришлось задремать на поле среди подсолнухов? Вот по тавернам посылать своих дружков-подружек он может, а как жизнь и рассудок мне беречь…
Тьфу на него. И на эту таверну. И на пироги с мясом. Пойду-ка я на улицу.
Ночь приблизилась к середине. Через несколько часов небо начнет бледнеть, а предутренняя прохлада достигнет своего пика. Ветер пробежит по макушкам деревьев, шевеля сосновые иглы и березовые листья, огладит спокойную речную гладь и ворвется в рассвет вместе с обжигающе золотыми лучами солнца. А пока…
Я задрала голову.
Луна сияла в темном бархате неба, как начищенная серебряная монета. Осколки звезд мерцали и перемигивались, словно барышни, назначающие свидание непонятливым кавалерам. Из трактира, оставшегося далеко позади, доносился шум голосов и звонкие гитарные переборы. То ли Райниккен вернулся в мое отсутствие к исполнению своих обязанностей, то ли еще нашелся менестрель, готовый развлечь публику за ужин и пару монет.
Продавать талант… Право, какая глупость. Когда живот от голода подводит, конечно, не до гордости, но петь по трактирам, особенно с таким даром… Этого Райниккена бы нам во дворец — вышел бы прекрасный друг маэстро Танше… Или соперник. Творческие люди так непредсказуемы! Да и Тарло ревновать будет…
Мои мысли скакали с одного предмета на другой. Словно я сама запрещала себе сосредотачиваться на чем-то. Ведь стоит замереть на мгновение в этой темной, порочной ночи, как издевательски-услужливая память подкинет жар трепещущих пальцев, оглаживающих виски, и мед на губах…
Прочь мечты, Лале. Что бы ни говорил менестрель, опал все же лучше бриллианта. Слишком велик риск, что, погнавшись за счастьем, я упущу сам смысл своей жизни. А этого мне не нужно…
Задумавшись, я не заметила, как ноги привели меня обратно к гостинице. Подняться или еще побродить? Ах, пропади оно пропадом! Спать хочется уже неимоверно, хоть под порогом в клубочек сворачивайся. Не проснусь — значит, такова моя судьба.
Дверь в комнату отворилась почти бесшумно. Конечно, я поленилась топать по лестнице своими ногами и даже доставать ключ — все равно никто не видит меня. Интересно, а Мило уже…
Ох…
