Король-Провидец - Банч Кристофер (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
– Так что же мне делать с этими письмами, сэр?
– Можешь ответить на них.
– Даже на это? – Тенедос протянул мне медальон.
– Действительно, очень хорошенькая, – согласился я. – Ей нечего скрывать. Но вот что интересно: если она так внезапно воспылала страстью ко мне, как говорится в письме, и я должен немедленно переспать с ней... когда она успела сделать этот медальон?
– Хм-мм, – протянул Тенедос. – Он поднял металлическую пластинку и сделал вид, что внимательно изучает ее обратную сторону. – Ах, да. Справедливое замечание. Тут написано, что это номер 47 из набора в триста штук.
– Должен ли я вернуть письма?
– Дамастес, иногда твои мозги подводят тебя. К чем эта головная боль? У скольких из этих замечательных женщин есть мужья, отцы, любовники? Думаю, не стоит напоминать им о том, что их любимые так внезапно воспылали похотливыми чувствами именно по твоей вине.
Йонг хотел почитать эти письма, но я сжег их в тот же вечер.
На второй день наше повествование пошло быстрее, и меня тоже попросили вкратце описать несколько инцидентов. Листки новостей снова вопили о злодеяниях ахима Ферганы и об ужасах Кейта, а я получил вдвое больше писем с предложениями, чем в первый раз.
Но после слушаний третьего дня, когда мы приблизились к описанию праздничного банкета у ахима Ферганы, предательству джака Иршада, в прессе не появилось ничего, кроме краткого упоминания о том, что слушания продолжаются.
– Это наводит на очень грустные предположения, – заметил Тенедос. – Совет Десяти жестко контролирует листки новостей. Похоже, они решили, что мы становимся слишком популярны, или же наши показания могут настолько взбудоражить население, что Совет будет вынужден предпринять суровые меры против Кейта.
Боюсь, мы обречены, Дамастес.
На следующий день, четвертый, корреспонденты еще присутствовали на слушании, хотя я видел, что никто из них не записывает наши показания. Члены Никейского Совета не пришли, позволив своим подчиненным занять их места для развлечения. Как только Тенедос упомянул о Товиети, Бартоу немедленно встал, подняв свой жезл спикера.
– Дальнейшие слушания подпадают под закон о государственной тайне, – провозгласил он. – Полномочный посол Тенедос, прошу вас прервать свой рассказ до тех пор, пока не освободится помещение.
Стражники торопливо вывели из зала всех слушателей.
Тенедос с несчастным видом продолжил свою историю. Когда он закончил, не было ни вопросов, ни замечаний. Бартоу объявил о конце заседания.
То же самое продолжалось еще три дня, и наконец наше повествование подошло к концу. Во время рассказа об исходе из Сайаны Бартоу и его приспешники побуждали Тенедоса и меня говорить покороче: оказывается, появились другие дела, требовавшие их немедленного внимания.
Совет Десяти постановил в кратчайшие сроки принять решение о дальнейших действиях и еще раз поблагодарил нас за обстоятельное изложение дела.
Мы едва успели вернуться в свои комнаты, когда дворцовая стража снова вызвала нас. До встречи с Тенедосом, будучи наивным ребенком в политических вопросах, я бы решил, что это означает долгожданное пробуждение их праведного гнева и немедленное объявление войны Кейту. Но теперь я не строил иллюзий.
Моя догадка подтвердилась. В зале не было никого, кроме писца, членов Совета Десяти и нас самих. Махал не смотрел на Тенедоса, а выражение лица Скопаса было совершенно непроницаемым.
Ровным, хорошо поставленным голосом Бартоу объявил, что правительство Кейта допустило прискорбнейшую ошибку, в связи с чем в Сайану будет направлена резкая дипломатическая нота – «так скоро, как позволят обстоятельства». Это означало, что у них недостало храбрости послать хотя бы один кавалерийский полк в Сулемское ущелье и запихнуть нумантийское послание в глотку ахиму Фергане.
Во мне закипал гнев.
– Помимо этого, мы объявляем об установлении торговых санкций против Кейта, – продолжал Бартоу. – Они вступят в силу в течение недели и сохранятся до тех пор, пока ахим Бейбер Фергана не произведет надлежащее возмещение ущерба жертвам насилия, учиненного в Сулемском ущелье.
Торговые санкции? Что это еще за наказание? Обитатели Спорных Земель брали то, что хотели, на острие клинка, либо тайно торговали с отдаленными пограничными деревнями.
– И наконец, мы решили, что вопрос о Спорных Землях и мятежных племенах, обитающих там, слишком долго оставался без внимания. А потому мы созываем Великую Конференцию, на которой будут присутствовать правители всех провинций Нумантии. Конференция состоится в десятый день Периода Плодородия. Совет Десяти сказал свое слово! Об этом будет объявлено во всей Нумантии.
Бартоу снова поднял свой жезл и начал опускать его.
Тенедос вскочил и заговорил, прежде чем его успели остановить:
– А как насчет Тхака? – поинтересовался он. – Как насчет Товиети?
Двое членов Совета переглянулись с важным видом.
– Это местный феномен, не достойный нашего внимания, – заявил Чейр.
– В таком случае, почему мне было приказано докладывать о них, когда я впервые отправился в Кейт? В то время вас весьма интересовал этот вопрос.
– В то время мы не были знакомы с природой... феномена, – ответил Чейр. – Теперь мы убедились в том, что он не представляет какой-либо угрозы.
– Я объявляю заседание закрытым, – торопливо произнес Бартоу, прежде чем Тенедос успел задать следующий вопрос.
Я затрясся от ярости как мастифф, трясущий котенка за шиворот, и тоже встал. В тот момент у меня перед глазами возникло занесенное снегом ущелье, и я услышал последние слова капитана Меллета: «Передайте им, что на границе еще остались люди, которые знают, как надо умирать!»
– Неужели вы такие трусы, что... – начал я. Но тут Тенедос лягнул меня по ноге с такой силой, что я чуть не грохнулся на скамью. Прежде чем я успел прийти в себя, члены Совета Десяти дружно встали и вышли через дверь в другом конце зала, как стая ворон, снявшаяся со своего места.
Я порывался броситься вслед и увидел, как встревоженные стражники направились к нам. Тенедос и Карьян схватили меня под руки и буквально вытолкали из зала, где проходили слушания.
Все же я в достаточной мере владел собой, чтобы не вырываться и не бросаться с кулаками на своих друзей. Оказавшись в своей комнате, я принялся расхаживать взад-вперед, словно тигр в клетке, посматривая на дверь и надеясь, что один из этих трусливых ублюдков откроет ее.
Но моим единственным посетителем, да и то через два часа, оказался Лейш Тенедос. Он тихо постучался и вошел, не ожидая приглашения.
Он принес два резных хрустальных бокала и огромный графин бренди.
– Семидесятипятилетней выдержки, – заметил он. – Вполне подойдет для того, чтобы приглушить праведный гнев. По крайней мере, смотритель винного погреба утверждает, что оно способно поразительным образом избавить человека от мирских забот.
– Будь я проклят, если приму хоть что-нибудь от них, а особенно их паршивую выпивку!
Тенедос поцокал языком.
– Никогда не упускай возможности выпить за счет противника. Это может доставить огромное удовольствие, когда строишь планы на будущее.
Он налил бокалы до краев и протянул один мне. Я взялся за тонкую хрустальную ножку, поднес бокал к губам, но внезапно остановился. Стиснув зубы, я вытащил пробку из графина и вылил жидкость обратно. Если уж пить, то когда легко на душе, и никак иначе.
Но прежде чем бокал опустел, меня посетила одна мысль.
Подняв бокал, я провозгласил тост:
– За капитана Меллета! По крайней мере, я о нем не забуду.
Тенедос удивленно посмотрел на меня и кивнул, выражая свое согласие.
– За капитана Меллета, – мы осушили бокалы.
– Благодарю вас, Провидец. Пожалуй, мне пора немного поспать.
– Как пожелаешь, друг мой. А вот мне понадобится некоторое содействие, чтобы заснуть, – он взял графин. – Увидимся утром.
Однако, несмотря на мои слова, за окнами забрезжил серый рассвет, прежде чем сон наконец-то пришел ко мне.
