Лилит - МакДональд Джордж (библиотека электронных книг txt) 📗
– А не говорила ли вам Мать всех живущих чего-нибудь в этом же роде?
– Это правда, я помню, она что-то такое говорила, но я не очень-то обращал внимание на ее оправдания.
– А! Ну, тогда, сэр, – ответил я, – вы и впрямь еще не готовы к тому, чтобы умереть, и я искренне вам сочувствую. Так говорил и я, но говорил это Госпоже Скорби. Конечно, я молод, но пролил немало слез, и поэтому я осмелюсь предложить следующее: ступайте к Госпоже Скорби и примите от всего сердца то, что она даст вам. Ее дом вон там. Хозяйки там сейчас нет, но дверь открыта и на столе лежит хлеб и стоит кувшин с водой. Войдите в дом, выпейте воды, поешьте хлеба и ждите, пока она появится. А затем попросите у нее совета, потому что у нее чистое сердце и мудрость ее велика.
Он снова заплакал, и я так и оставил его проливающим потоки слез. Боюсь, он не обратил внимания на то, что я сказал. Но Мара найдет его непременно!
Солнце уже село, а Луна еще не взошла, когда я добрался до обиталища чудовищ, но там было спокойно, и, пока я пробирался через долину, ни один камень не шелохнулся. А затем я услышал за спиной шум многих вод и страшные вопли, но не обернулся.
Еще до того, как я добрался до Дома Смерти, холод стал более колючим, а темнота – плотнее; и этот холод и эта тьма слились воедино и пробирали меня до костей. Но меня вела свеча в руках Евы, которая светилась в окне и спасла мое сердце и от мрака и от мороза.
Дверь была открыта, и дом был пуст, и я вошел и сел, и был безутешен.
И когда я сел, такое чувство одиночества одолело меня, какого я никогда не испытывал во время своих странствий. Рядом были тысячи, никого не было со мной! Воистину, это я был мертв, а не они; но то ли из-за того, что они были живы, то ли оттого, что я был мертв – мы не могли быть вместе! Они были живы, но я был недостаточно мертв для того, чтобы понять, насколько они живы. Они в лучшем случае слишком далеки от меня, и у меня нет помощника, который уложил бы меня рядом с ними!
Никогда прежде я не знал и даже не мог представить такого отчаяния! Напрасно я пытался себя утешить, говоря, что мне только кажется, что я одинок – они спят, а я – нет; и только-то! Всего-то они и отличаются от меня тем, что спокойно лежат и не разговаривают! Они со мной сейчас, и скоро, очень скоро, я буду – с ними!
Я уронил старую лопату Адама, глухой звук ее падения на глиняный пол, казалось, отразился по ту сторону Палаты Смерти, и детский страх обуял меня; я сел и уставился на дверь-крышку гроба. Ведь Отец Адам, Мать Ева и Сестра Мара вскоре придут ко мне, и тогда – пожалуйте в ледяной мир к бледным соседям! Но скоро я забыл свои страхи, немного ожил и возлюбил свою смерть.
Что-то двигалось в Палате Смерти! Откуда-то из ее глубины пришел слабый, отдаленный звук, что-то такое, что Даже не показалось мне звуком. Моя душа переселилась в мои уши. Может быть, это просто дрожь мертвого воздуха, слишком слабая, чтобы ее можно было услышать, но тревожащая все струны духовного зрения? Я знал это, не слыша, даже не чувствуя!
Что-то приближалось! Ближе и ближе! В бездне моего отчаяния появилась ребяческая надежда. Бесшумное нечто приблизилось к двери, и появился звук – и ударил по ушам.
Дверь стала двигаться, скрипя своими петлями. Она открывалась!
Я перестал прислушиваться и стал ждать, что будет дальше. Она немного приоткрылась, и в дверном проеме появилось детское лицо.
Это была Лона. Ее глаза были закрыты, но ее лицо было напротив моего и, казалось, она меня видит. Она была бледна, как Ева, как Мара, но она не светилась так же, как они. Она сказала голосом, который напоминал шум сонного ветра в траве:
– Ты пришел, Король? – произнес этот голос. – Я не могу отдохнуть, пока тебя нет рядом, я все плыву по реке к великому морю, к прекрасной стране, где живут сны. Спать так хорошо, там столько чудесного. Пойдем, посмотри сам.
– Ах, дорогая моя! – воскликнул я. – Если бы я только знал! Я ведь думал, что ты умерла!
Она уткнулась мне в грудь – холодная, как лед, ледяная, как мрамор. Она обняла меня слабыми и такими бледными руками и попросила:
– Отведи меня назад, в мою кровать, Король! Я хочу спать.
Я повел ее в Палату Смерти, крепко прижимая ее к себе, чтобы она не выскользнула из моих рук. Не беспокоясь больше за то, что было вокруг меня, я отвел ее прямо к ее кровати.
– Уложи меня, – попросила она, – и укрой от теплого воздуха – мне немного больно из-за него. Твоя кровать – рядом, следующая за моей. Я увижу тебя, когда проснусь.
Она уже спала. Я опустился на кровать, счастливый так, как никогда не был счастлив мужчина, даже накануне собственной свадьбы.
«Приди же, благословенный холод, – сказал я, – и успокой скорее мое сердце!»
Но вместо этого где-то в глубине Палаты Смерти замерцал огонек, и появился Адам. У него не было свечи, и все же я его видел. Он стоял за кроватью Лоны и смотрел на нее с вопросительной улыбкой, а затем через нее посмотрел на меня и приветствовал.
– Мы поднялись на вершину холма, чтобы послушать, как шумят, наступая, воды, – сказал он. – Сегодня они придут в долину чудовищ. Но почему вы не дождались нашего возвращения?
– Мое дитя не могло заснуть, – ответил я.
– Она быстро заснула! – возразил он.
– Да, теперь! – сказал я. – Но она не спала, когда я укладывал ее.
– Она спала все время! – настаивал он. – Может быть, она думала о вас и пришла за вами?
– Да, так и было.
– И вы не заметили, что ее глаза были закрыты?
– Теперь я вспомнил, да, они были закрыты!
– Если бы вы посмотрели на кровать прежде, чем уложить ее туда, вы бы заметили, что она уже там и спит.
– Это было бы ужасно!
– Нет. Вы бы только заметили, что у вас в руках ее больше нет.
– Это было бы еще хуже!
– Да, возможно, если об этом думать. Но, если бы вы это увидели, вас бы это не очень озадачило.
– Дорогой Отец, – сказал я, – отчего я не сплю? Я думал, что я засну так же, как Малютки, как только лягу!
– Ваш час еще не пришел. Вам нужно поесть перед тем, как вы уснете.
– Ах, я не должен был ложиться без вашего разрешения, так как я не могу заснуть без вашей помощи! Я сейчас же встану!
Но тут я обнаружил, что вешу несколько больше, чем мог бы поднять.
– В этом нет нужды: мы принесем вам все прямо сюда, – ответил он, – вам ведь не холодно сейчас, не так ли?
– Не слишком холодно, если лежать спокойно, но, пожалуй, холодновато для того, чтобы принимать пищу!
Он подошел ко мне, наклонился над моей кроватью и подул мне на сердце. Я тут же согрелся.
Как только он оставил меня, я услышал голос. Это был голос Евы. Она тихо пела, ее песня была прекрасна и приятна, и я подумал, что Ева сидит где-то рядом с моей кроватью, в темноте, но до того, как она прекратила петь, ее песня поднялась вверх. Мне показалось, что ее поет Ангел, и льется она с такой высоты, на которую никогда не поднимался человек даже в мечтах, много, много выше, чем летают жаворонки. Я слышал каждое слово из тех, что она пела, но запомнил только эти:
И я подумал, что слышал эту песню раньше.
Затем все трое подошли к моей кровати вместе, принесли мне хлеб и вино, и я сел затем, чтобы отведать и того, и другого. Адам стоял с одной стороны от меня, а Ева и Мара – с другой.
– Как это чудесно, отец Адам, мать Ева и сестра Мара, – сказал я, – что вы приняли меня! Моя душа сгорает от стыда, и я чувствую себя виноватым!
– Мы знали, что вы придете снова! – ответила Ева.
– Откуда вы могли это знать? – спросил я.
– Потому что здесь есть я, и я родилась на свет затем, чтобы присматривать за своими братьями и сестрами! – ответила Мара, улыбнувшись.
