Возмездие - Колен Фабрис (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
На борьбу с врагом вышли все азенаты.
И Лайшам сражался вместе с ними. Воин, вернувшийся из царства мертвых.
Когда Большие Южные ворота отворились, он сам повел варваров навстречу сентаям. Как по волшебству, вдруг отовсюду появились ишвены, найаны с обнаженными торсами, гуоны, обезумевшие от горя, акшаны и семеты. Враг двигался вперед, кольцо вокруг него сжималось. И тогда начался настоящий бой. Очень скоро в него вступили жители города. Миллион человек — оружие взяли все, кто был в городе. Азенаты наконец поняли, что победу нужно оплатить собственной кровью, что Лайшам вознесет их к небесам, если они согласятся умереть за него. Варвары, между тем, уже это делали — как и всегда.
Став во главе небольшого отряда отборных ишвенских бойцов, к которому присоединилось несколько азенатских лейтенантов, вождь варваров сражался с таким воодушевлением, что воины вокруг него боролись за честь умереть подле него. Салим, верный слуга, следовал за ним на некотором расстоянии, готовый в любой момент передать его приказ оставшимся генералам.
— Смелее! — кричал Лайшам всем жителям города, которые попадались у него на пути. — Сражайтесь!
Сам он бежал навстречу врагу, бросался на спину всадникам, сбрасывал их на землю, отдавая на растерзание своим солдатам — пять воинов на одного сентая, иначе не победить.
Бой мало-помалу смещался к нижней части Дат-Лахана.
Войска Лайшама отодвигали сентаев к Золотому Мосту. Расчет варвара был прост: если защитникам удастся прижать врагов к стене, они смогут их победить. Широкое озеро Меланхолии было их спасением. Он знал, что сентаи не выносят воду. Те, кто упадет в озеро, погибнут.
Несколько тысяч человек сложили головы за то, чтобы обеспечить успех этому плану: одинокие беглецы — мчащаяся по улицам наживка — петляли по сложнейшему лабиринту маленьких мостов и переулков до тех пор, пока несущемуся за ними врагу, которого неожиданно атаковали с тыла, не приходилось в свою очередь бросаться в незнакомые проулки и, не понимая того, подходить к восточным кварталам.
Жители города сражались с остервенением, на которое многие из них не считали себя способными. Десятилетние мальчишки швыряли во врагов камнями с крыш. Дряхлые старики поджигали дома в тупиках. Неопытные юноши, вооруженные дубинами, отдавали жизнь, чтобы задержать врага хотя бы на несколько секунд. И все это было не напрасно. Каждый подвиг, каждый поступок, каким бы ничтожным или неловким он ни был, прибавлялся к другим, и из них всех вместе сплеталась плотная паутина, в которой враг все больше и больше увязал. Иногда нескольким горожанам удавалось захватить сентая в тупике, и тогда озлобление народа переходило в смертоубийственное безумие. Но чаще люди погибали: охваченные пламенем или с пробитым сердцем, изуродованные, ослепленные, они падали на мостовую, сваливались с крыш, катились по пыльной дороге.
Однако к полудню первая цель Лайшама была достигнута. Бой отошел от Больших Южных ворот, земля вокруг которых была усыпана трупами, и перешел в город, по которому сентаи двигались не большими отрядами, а мелкими группками, а особенно в восточную его часть, где было больше всего варваров и азенатов и где на самом деле решалась судьба Империи.
Ирхам сражался на Золотом Мосту. Он не знал, где остальные, не знал, живы ли они, но Лайшам был здесь, где-то рядом, он это чувствовал, и этого ему было достаточно, и он бился, как демон, и его двуручный топор пел над схваткой свою смертоносную песню. Под его началом сражались тысячи варваров и азенатов. Враги были повсюду, их жестокость была безгранична. Однако защитники не сдавались и терпеливо продолжали выполнять свой план. Постепенно сентаев удалось оттеснить к стенам города. Пешим бойцам пришлось подняться на дозорный путь, чтобы было удобнее сражаться. Их мечи наносили врагу непоправимый урон. Но когда один из людей падал на землю, на его место вставал другой, с такой неизменностью, что враг вдруг почувствовал, что может проиграть. Несколько сотен сентаев были оттеснены к озеру, в которое они с криком рухнули. С городских стен бескрайняя водная гладь казалась зеркалом, в котором отражались пылающие лучи солнца.
А в других кварталах защитникам пришлось иметь дело с крупными отрядами.
Сентаев было несколько десятков тысяч. Нанесенный противнику урон был огромен, невероятен. Иногда варвары и азенаты оказывались не в состоянии сдержать натиск их монстров. Странные существа с длинными черными волосами, с лицами, скрытыми причудливыми шлемами, в доспехах с шипами, существа с белой кожей, скрытой под кольчугами или же демонстративно выставленной напоказ, защищались, как демоны.
Но вождь варваров по-прежнему командовал войсками и без устали врывался в ряды врага. Он часто оборачивался к своим и, не прекращая наносить удары, выкрикивал приказы.
— Оттесняйте их ко рву с муренами! Они ненавидят воду! Они ненавидят воду!
— Они теснят нас к востоку. У нас сотни раненых!
— Забудьте! Постойте — забудьте пока о раненых!
Раздавая указания и бесконечно нанося удары мечом, Лайшам рубил головы, помогал раненым, освобождал целые кварталы, учил жителей строить баррикады, защищаться, убивать врагов и никогда ничего не бояться.
— Не останавливайтесь! Не давайте им глядеть вам в глаза.
Он носился изо всех сил. У него раскалывалась голова: от усталости, от жары, от эха нанесенных и отраженных ударов, от проглоченной пыли, от падений, от адского лязга мечей.
Но несмотря на все это, не выпуская из рук меча и полуприкрыв глаза под забралом шлема, он продолжал скакать, неуловимый как ветер.
Принц Орион долго бился рядом с ним. Спина к спине, мужчины отразили бесчисленное количество атак и убили (или помогли убить) более тридцати сентаев. Иногда солдаты останавливались, чтобы посмотреть, как они сражаются. Вдохновленный примером варвара, исполненный нечеловеческой храбрости, наследник бился с необыкновенным воодушевлением. Он дважды ломал свой меч и брал себе новый у убитого товарища. Его руки и ноги все были покрыты шрамами. Кожаный мундир превратился в лохмотья. От наколенников и вовсе ничего не осталось. Но рядом с Лайшамом он чувствовал себя бессмертным и продолжал сражаться, даже когда вокруг уже никого не осталось.
Через два часа после того, как сентаи вошли в город, бой в самом деле сместился к востоку, а широкие равнины юга превратились в необъятный погост. Каналы были заполнены трупами. Ими были завалены и внутренние сады, и стены города, и дозорные пути. Их было так много, что иногда они преграждали путь. Лайшам и принц переглянулись. Они позволили своим братьям уйти, они прижали сентаев к стене, заставили врага отступить. Они остались практически одни, и теперь они тяжело дышали и переглядывались, как двое счастливцев, вырвавшихся из ада. Вождь варваров сделал жест в сторону принца и тут же опустил руку.
Орион сел на парапет и выпустил меч из рук. Они не нуждались в словах. Он уже ничего не чувствовал, или нет: впервые в жизни он почувствовал, что он — это он. Он посмотрел на свои окровавленные руки. Цвет его рук. Они были смуглыми и не только из-за солнца. Он, юный принц-полукровка — и слова его старого наставника снова зазвучали у него в ушах. «Цвет твоей кожи. Орион, в твоих жилах течет кровь варваров. Ты знаешь, кто твоя мать. Но кто твой настоящий отец?» Он повернул голову к Лайшаму, который склонился над трупами врагов. Вождь варваров так и не поднял забрала. «Как бы я хотел увидеть его лицо», — подумал принц, вставая на ноги. Он машинально смахнул пыль со своей туники. Лайшам удалялся.
— Я чувствую себя вашим сыном, — крикнул он ему.
Вождь варваров не обернулся. Он держал в вытянутой руке Возмездие и смотрел, как на его лезвии играют полуденные лучи. Но он слышал. Ориону хотелось так думать.
Крик.
Юный принц обернулся.
На стене — один перед горой трупов — стоял Раджак Хассн и медленно двигался к нему. Его голова несколько раз обернулась вокруг своей оси, после чего он издал странный хрюкающий звук и, взмахнув палицей, бросился на принца. Лайшам стоял так далеко, что оттуда не мог ничего сделать: лишь бежать, бежать и смотреть.
