Всадник Мёртвой Луны 17 ("Первый день в Башне") (СИ) - Васильев Александр Александрович (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Владислав всё это выслушивал мрачнея всё более и более. Но он даже и не стал уточнять, все ли его предшественники покинули этот мир тем или иным "случайным" образом. Судя по всему - и уточнять смысла не имело. Поэтому он решил попробовать сменить пугающую его всё более тему:
- А ты сам когда в отряд-то пришёл?
- Так мы все вместе и пришли. Пять лет тому назад. Предыдущий отряд весь целиком тогда в походе за реку сгинул. Ну, Тайноведу и поручено было отряд заново образовать. Где уж он служил до этого не знаю, и тебе интересоваться не порекомендую. Даже если командир сам захочет рассказать - лучше попробуй сменить разговор. Спокойнее будет. Нас-то он всех лично отбирал. В строевых частях, из следопытов-пластунов. И - хороший оказался командир, я тебе так скажу. За пять-то энтих лет - и в каких брат мы переделках не побывали только! Вспомнить к ночи - страшно будет! А вот - за все пять лет только одного человека и потеряли в отряде. Мой был товарищ, вместе пришли сюда из Империи. - Тут Весельчак помрачнел, и замолк на минуту, закручинился, свесив взгляд в почти пустую кружку.
- Да, вот вместо него Вырвиглаз и пришёл. Как он в крепость-то попал со своего юга - мож когда тебе и сам расскажет. Занимательная история. Да.. Уж с два года как нету моего Расстегайчика, - снова вздохнул он. Но Вырвиглаз тоже оказался великолепным бойцом, да и добрым товарищем. Нраву он весёлого, незлобивого. Прост, с врагами не церемонится, и соратников в бою не подводит. А чего ещё в нашем деле надобно-то?
Тут Владислав снова мрачно про себя подумал, что при таком постоянстве общего состава отряда "текучка" среди порученцев уж точно ни в каких дополнительных пояснениях совершенно не нуждается.
- Командир-то у нас замечательный, - продолжил Весельчак, - и везенье у него есть, и, главное - чуйка. Я тебе так скажу - чуйка в нашем деле самое главное. Она поможет там, где ни опыт, а опыт у него немалый значится, ни везение не выведут. Я тебе мог бы таких историй порассказывать, если б можно было! Ахнул бы! Только и делал бы, что охал да стонал бы - из каких, брат, переделок мы ноги уносили! Сто раз уже костьми могли за рекой лечь. Но - пока судьба миловала. И - всё благодаря капитану нашему!
- Эээ! Да ты, я смотрю, брат, вашблагородие, совсем помрачнел, чтоль? Наговорил я тебе с лишнего, вишь. Слабость у меня на алкоголь. Сурьёзного не выболтаю, но лишнего могу наговорить. Да не бери ты себе этого всего в голову! Чичас вот дососём по кружечке - и наверх поднимемся. До девок. Ты как - по весёлым домам шляться привычный-то?
- Владислав скривился, и как-то неопределённо замотал головой, совершенно видимо зардевшись.
- Как! - Встрепенулся Весельчак, - да ты словно девица в краску-то при одном упоминании! Неужто с декой-то ещё и не забавлялся! В твои-то годы!
Владислав закрутил головой под нагло-пытливой усмешечкой в его взгляде, и промычал что-то неопределённое.
- Ну брат! Сразу видать - из благородного семейства! Да ещё и западник небось! Знаю - у вас там особо не забалуешь. Нравы - как в купеческом домашнем девичнике под плёткой! - Засмеялся он.
- У нас, брат, тут с девками стать особая, - продолжил он, аж засопев, так видимо ему тема по душе была, - девки у нас - привозные, пленённые. С ними шо хош, то и делай. Хош - просто балуйся. Хош - придуши, хошь - хоть на ремни режь. В общем - всё себе в полное удовольствие. Одним словом - расходный матерьял. И - на любой вкус. Счас - правда, со вкусом сложно. Все бабы в основном простые - хуторяночки, да всё эдакое в таком же роде. Благородных - нетути! - Тут он шумно и печально вздохнул, - Мож для высшхих-то командиров и есть, а вот для нас - что попроще. Их сейчас в основном орки ловят на севере. Через реку-то ходу в нижнем течении сейчас нет и для них. Ну - а там, на севере, попроще. Там по лесам хуторов одиноких - море. С набегов добыча у них бывает часто. Что-то им самим на поживу идёт - они, брат, страсть как любят над человеками поизмываться, да так, что кровь стынет в жилах. А что-то и в крепость продают. Золото - оно и им тоже нравиться. - ухмыльнулся он. Мы-то так, за рекой иногда бываем, - он хитро усмехнулся, - по роду службы своей. Но - дела-то тайные, с населением баловать нельзя, с этим - строго. Да и то, сами понимаем - коль засветишься, потом ног не унесёшь! Эх - скорей бы уж война! Вот там-то натешимся! Особенно - если Белгород возьмём. Уж там-то благородных барышень, да и мамашек ихних высокородных на всех хватит с избытком!
Владислав слушал внимательно, хмуро глядел в кружку. Сама мысль о том, чтобы насильничать женщину у него никогда не вызывала одобрения. Он, всё-таки, привык к женщинам относится с определённым возвышенным обожанием. Для него девушки всегда были - как дуновение сладкого ветра любви из неведомых горних просторов. Его и забавы-то Кима просто из себя выводили, от отвращения. Он привык думать о девушках с возвышенным почитанием. Даже о простолюдинках. А уж так - чтоб измываться над ними?! Пытать, как татей в застенке? И - низачем, просто из какого-то совершенно зверского удовольствия?! Но - в то же время и нечто было в этом всём разговоре и притягательное для него, тем не менее. Какое-то мутное, тёмное чувство - чувство обретения полного господства над чужим телом, над чужой жизнью. Чувство тайной жажды безраздельной власти над болью, над сломленной женской душой. Хмель туманил его голову, хмель - и это мутное, какое-то совершенно звериное желание, прежде ему неведомое, от которого его всего сейчас трясло как в лихорадке, по мере того как он всё дальше слушал заливающегося соловьём Весельчака.
- Да, вашблагородь, твой-то предшественник, Добробратец, в этом толк знал! Уж так знал! Ничего не скажешь. Мы - солдаты, люди грубые, но простые. Ну сомнёшь её, ну поломаешь, ну - изобьешь, случается, что и до смерти. Ну укусишь - или откусишь там что, как разойдёшьси. Ну, прирежешь под настроение, в конце-то концов. Кровушку пустишь, так чтоб на все стены хлестало. Чего там - всяко бывает. Но вот он - такой вашблагородие затейник был, что ну просто диву даёшься! Скажем, бывало навалиться сзади, а у самого меж зубами ножичек такой, скорняжный, махонькой. И, в самый момент - бысто так чик-чик, полосочку-то на спине надрежет, зубами хватит, и потянул на себя - на всю длину со спины сдирает! А она-то как тот недорезанный поросёнок - завизжит! А ему - в хохот! И - дальше в забаву! Уж не знаю, где он такой вырос и воспитался, но - знаток такого роду увеселений был, хоть куда! Я бывало специально с ним вместе шёл - только на его забавы полюбоваться! И ему нравилось, и мне - в такое удовольствие! И самому уже ничего делать не надобно - только смотреть. Уж как я надивился-то, насмеялси! Эх! Никогда уже такого снова не будет! - Погрустнел тут он.
Владислава от этих подробностей аж передёрнуло. А вот сочувствия к судьбе предшественника в его сознании, почему-то, тут же существенно поубавилось. Но увлёкшийся живописаниями Весельчак смены его настроения не почувствовал.
- Знаешь, вашблагородие, а возьмём-ка мы с тобой девку одну на двоих! - Вдохновился он внезапно пришедшей мыслью. - Тебе, как из комсоставу, может что выбьем, что почище и поблагороднее, коли есть. Я страсть как люблю, вашблагородие, таких барышень, чтоб свежие и воспитания домашнего, из порядочсной семьи. Чтоб куксилась, и дичилась, как козочка на волка. Вы-то по незнанке по настоящему с ней не сможете обойтись как следует - чую. Ну, позабавитесь, как сможете, поначалу, по своему - уж как пойдёт, а потом я дело уж в свои руки возьму, посмотрите - как по нашенски, по гвардейски с ними обходится надобно, чтобы всё возможное удовольствие для себя из неё выдоить-то!
Он возбужденно слетал к стойке, и тут же вернулся с двумя новыми глиняными кружками, полными крепкого, золотистого пива.
- Давай-ко, ещё по кружечке - и усё. А то как накачаемся, то уж на ногах-то стоять не сможем, не то чтобы там развлечься по настоящему. Тут с умом надо делать, чуток выпивши - но в меру. Чтобы из удовольствия-то ни малости не упустить - с налитыми-то шарами!
