Одержимые (СИ) - Михайленко Елена (прочитать книгу .TXT) 📗
Его, кстати, сняли с должности начальника, и он просто ушел из отдела. Лет пять руководил Закери. За это время он успел натворить много глупостей, прикрывавшихся высокими идеалами. Он сжег все мои портреты и стер мое имя во всех документах. Будто такой страшной и подлой предательницы дела отца не было в этом мире. Как же! Оказывается, я была пособницей демона, планировавшего если не захватить этот мир, то наделать очень много бед. Чепуха! Но многие поверили или сделали вид. Уж слишком многим мешала принципиальность моего отца. Ну что ж... они получили, что хотели. Пять лет Закери искал таких же одержимых как я. Это было сумасшествием. Такой паранойи и подозрительности во всей стране не удавалось посеять еще никому. Кто знает, отчего Закери не любил демонов, но он видел во всех странных происшествиях именно их след. Подозрительные изобретения в области призыва и ритуалов - уничтожались, а их создатели горели на кострах. Мне еще повезло. На кострах пылали и подозрительные личности, а точнее те, кто не поддерживал паранойю Закери и действия отдела, из которого, кстати, ушло больше половины работников. А потом и в отставку перестали подавать, стало боязно, что сожгут. Странно, но до отца так и не добрались. Более того, именно отец организовал пару побегов из подвалов и лабораторий отдела. Еще он умудрился запечатать свой кабинет и комнату, в которой стояла я и зеркало. Все же он был гениальным универсалом, а Закери - лишь некогда талантливым экзорцистом.
В конце концов, работникам отдела это надоело и они устроили не то чтобы бунт, но небольшой несчастный случай. Отец всегда учил подчиненных действовать как можно тише и незаметней. Лишняя слава и известность не для их работы, потому как некоторые служебные тайны становятся известны вместе с деяниями отдела. Да и не для славы они трудятся. Вот и в этот раз сотрудники отдела из технического подразделения тихо организовали несчастный случай на допросе. Чуть ослабили ремни на руке одержимого демоном, и тот полоснул длинными когтями по горлу начальника отдела тайных знаний, так любившего лично вести допрос, а иногда и проводить пытки. Ну, кто же ему виноват, что он пошел в пыточную один? Кто же знал, что захлопнет за собой двери камеры, не имея ключа от новенького замка? Кто же знал, что одержимый не успокоится небольшим порезом на тонкой дряблой шее и успеет отобрать палочку у шокированного волшебника? Кто вообще мог предположить, что работники на утренней проверке заключенных найдут в камере останки, которые удастся опознать только через три дня при помощи ритуала призыва души к телу, который проведут, когда будет найдено сердце и материала наконец-то будет достаточно?
Все только облегченно вздохнули, но отец так и не вернулся в отдел. Репутацию ему все же испортили, хотя до сих пор он записан в штате, как главный консультант по вопросам тайных знаний. Начальником стал один из давних и талантливых учеников отца. А пару лет назад еще один его воспитанник, слишком молодой, чтобы занимать высокую должность, фактически руководит отделом, как временно исполняющий обязанности. За время, пока меня не было, отец воспитал многих своих учеников, как детей. Замена мне? Может быть, но пусть я и ревную, а все же приятно, что кто-то тоже получил частичку тепла и любви. По-другому отец не мог учить, да и в воспитанники разбалованных аристократов не брал, скорее подбирал брошенных котят, которым лечил душу и тело, делал опасными хищниками под маской домашних питомцев.
Теперь я не знаю, что делать... Хочу увидеть отца, но появляться рядом с домом очень рискованно. Папа меня примет и будет рад видеть, в этом сомнений нет. Но дом-то под охраной отдела тайных знаний! Небольшой, но охраной. Будет ли отдел разбираться в делах давно минувших дней или просто убьют меня на месте за одно только сияние одержимой, которое все еще не рассеялось? Да и есть ли еще сейчас хорошие экзорцисты, способные его увидеть? Вряд ли их поставят возле дома отца. Интересно, а помнят ли они вообще о комнате с артефактами и обо мне? Последние лет двадцать ко мне никто не приходил. Хотелось бы верить, что нигде не осталось описания меня и зеркала, потому что я все же попытаюсь забраться в свой собственный дом и увидеть отца. А потом уже будем с ним вместе думать о том, как достать одержимого из университета магии.
Открыть глаза все же пришлось. Яркого солнца не было, за окном лил дождь. Летний, но довольно прохладный, судя по тому, как холодно было моей пятке без одеяла. Это даже хорошо - можно спокойно надевать плащ с глубоким капюшоном. Магию применять не хотелось, в доме наверняка навешано много больше следящий заклинаний, чем я увижу или знаю. Зачем рисковать попасться на маскировке? За столько лет слуги из простых людей умерли и на их месте уже те, кто не помнит хозяйской дочери. Так что можно прикинуться торговкой редкими книгами. Сами фолианты взять из этого домика, отец сюда много чего притащил, читать на природе. Все, хватит разлеживаться, я хочу увидеть свой дом и папу!
***
Сколько себя помню, наш дом утопал в зелени. Сады, лужайки, большой парк с озером и кувшинками. Как же я хотела домой. Будто и не так давно была там, а все равно хочется увидеть, удостовериться, что все в порядке, что за сто с чем-то лет ничего не изменилось, и это был лишь страшный сон. Что по белым стенам самого здания вьется плющ и дикий виноград. Мама очень любит розы. Пышные кусты и вьющиеся зелеными крепкими стеблями, плотно набитые бутоны и маленькие цветочки. Именно эти цветы вились по ажурной арке при въезде в поместье и по всему парку. Под окном спальни отец тайком вырастил для матери белые розы с ярко алой сердцевиной. Как же он любил мать все эти годы! Мне только мечталось найти такую же любовь.
Мать ведь была талантливой травницей и не более. Ни знатных родителей, ни больших сил в магии, даже особой красоты не было. Да, для меня мать самая прекрасная женщина в мире, как и для отца, но со времени их свадьбы было много пересудов, чем она его приворожила. А ведь могла бы. Отец был универсалом, причем не слабым, одинаково отлично разбирающимся в алхимии и астрономии, но даже он преклонялся перед мамой в знании трав. Она могла бы его приворожить, сама мне когда-то говорила. За триста лет до моего рождения она так влюбилась в холодного аристократа, искавшего в ее деревне сбежавших тварей из лабораторий, что готова была уже и на такое преступление. Стыдно? Да. Но отец и это ей простил. И полюбил.
Я сжимала в руках пышный бутон и плакала. Все алые розы почернели, розовые стали траурно серыми, а белые просто осыпались пеплом... Красивая магия, но это знак траура. Мой отец тоже умер. Я не успела...
Меня пропустили без вопросов. Сегодня пришло много людей, чтобы попрощаться. Возле фамильного склепа стояла толпа. Люди приходили и приходили, я была лишь каплей в море. Где-то мелькнула шляпа с пером, так любимая Фридрихом. Отец обожал, когда старый вояка надевал ее и пел похабные частушки в гостиной, когда все думали, что я уснула. Где-то наигрывал мелодию рожок. Это Лидия Мелори, они с мамой иногда вместе писали романы, а с отцом спорили о звездах. Вот секретарь отца. А это дочь маминой лучшей подруги. Плачет, обняв иву, какая-то женщина. Я не знаю ее имени, но она тоже любила и уважала моего отца. Таких сегодня много. Они не скрывают своих слез. Что значат мои соленые капли в таком потоке? Пробиться к склепу невозможно... Невозможно? Пока не увижу отца и мать - не поверю в этот кошмар!
Под вечер зарядил ливень. Почти все люди ушли и лишь несколько магов под водонепроницаемыми пологами стояли по колено в грязи. Ну и пусть меня заметят. Мне все равно.
Перед открытым склепом стояли два каменных гроба. Один уже три года как запечатанный. Мама. На каменной крышке изображена молодая женщина с розой в правой руке. Этот гроб сегодня вынесли из пыльного склепа. Отец же словно живой лежит в своей каменной постели, только постаревший очень, хотя счастливая улыбка и красит его. В левой руке все та же роза. Белая и с алой сердцевиной. Ноги меня больше не держали. Страшный сон оказался правдой.
