Лоза Шерена (СИ) - Алмазная Анна (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
На счастье, дозорные способ остановить буйство Жерла. Занкл помнил, как рассказал ему в тайне Дэйл об их "чудотворном средстве" на запои старшого.
Это было сразу после убийства оборотня. Рэми, который понятия не имел о выходках старшого, явился тогда в казармы с благодарственными пирожками, что приготовила для дозорных Лия.
Стоявший на часах Дэйл лишь криво усмехнулся - больно уж не вовремя явился любимый щенок Жерла. Но пирожкам дозорный обрадовался: мать и сестра жили далековато, в соседней деревне, а здесь, в казармах, кормили из рук вон плохо.
Ухватившись за корзину, Дейл было открыл рот, чтобы вежливо выпроводить лесника, да не успел - началась вторая и главная часть запоя Жерла.
Старшой вышел из казарм и плюхнулся на колени, как всегда, начал орать и неистовствовать, посыпать голову грязью, что-то невразумительно мычать.
От удивления Рэми чуть не выпустил пирожки, да не дал Дейл - подхватил корзину и, не спуская взгляда с буяна-старшого, начал подталкивать гостя к воротам. Почти вытолкал, но тут старшой мальчонку и заприметил. Посерел. Перестал вдруг молиться, начал булькать, таращась на обомлевшего Рэми ошеломленными глазами...
Дейл осторожно поставил корзину на землю.
- Отпился, придурок, сердце отказало, - заметил Зэр, его напарник, и оба хотели было броситься к Жерлу, как старшой ожил. Перестал булькать, протянул к Рэми трясущиеся руки и завыл:
- Сынок!
Рэми окаменел. Зэр чуть было не сел на корзину с пирожками, из казарм выбежали на крик старшого встревоженные дозорные.
- Прости, сынок, - продолжал кричать Жерл, на коленях подползая к обомлевшему Рэми. - Прости, родной, прости дурака! Не сберег, не защитил!
Старшой плакал, обнимая ноги лесника. Дейл же знал - проспится дозорный, а слез и унижения ни мальчишке, ни отряду не спустит...
Да и мало что пьяному в голову взбредет? Теперь сыном величает, а через миг вновь взбрыкнет, да и заедет щенку. Пропадет Рэми. Мелкий же он, такому много и не надо. Зашибет старшой дурака, видят боги, а коль Дейл вмешается, может, мальчонка и выживет...
Смирившись с поркой на конюшне, Дейл потянулся к Рэми, как мальчишка-лесник повел себя и вовсе странно:
- Здесь я, батя, - мягко прошептал он, обнимая Жерла за плечи. - Хорошо все будет. Идем.
Высыпавшиеся на улицу дозорные аж рты пораскрывали: старшой, что был на голову выше мальчишки и раза в два шире, как щенок на веревке послушно брел к казармам.
Сам бы точно не дошел, да мальчишка помог, плечо подставил, говорил что-то ласково, спокойно, улыбался глупо. А поздно вечером вышел из комнаты Жерла усталый, задумчивый...
На следующее утро обошлось без порки. И даже без похмелья. Старшой вышел утром хмурый, подошел к бочке с водой и окунул туда голову. А после повел себя как обычно, будто и не было ни проклятого запоя, ни вчерашней сцены...
С тех пор и пошло - стоило старшому выпить, как дозорные посылали за Рэми. И на этот раз вышло не иначе.
Пошел дождь. Занкл и сидящий за его спиной Рэми проехали по опущенному мосту в замок, приветственно махнули часовому. Тот молча кивнул. Заскрипели цепи моста, копыта коня зацокали по выложенному камнями двору.
Рэми спешился. Пока дозорный справлялся с конем, он стоял посреди двора и смотрел на кошку.
Жаль. Ласковая была, мышей ловила исправно, а теперь распятая висела на арке ворот, подставив ветру тугое, полное мертвых котят пузо. Амулет. Глупые суеверия дозорных. Мертвое кошачье тело, омываемое струйками дождя, что окрашивались красным, собираясь под воротами в розоватую лужу.
Рэми передернуло. Даже отсюда чувствовал он ауру смерти и легкий привкус паники, а ведь он не был магом. Зато дозорные были, должны были чувствовать, понимать, да вот только ничего они не понимали.
Вот и Занкл скинул на плечи капюшон плаща, позволяя дождю намочить каштановые волосы, и поклонился начавшему затвердевать трупу. Наверное, с таким же уважением в отряде перерезали ей вчера горло. Что ж поделаешь - тяжело дается уважение младших арханов. Как и любовь хозяина тяжело дается овце...
Рэми расхотелось входить в казармы. Расхотелось ступать по земле, отказывающейся впитывать кровь животного. Однако Занкл уже закончил молиться, накинул на голову капюшон и вопросительно посмотрел на своего спутника. Явно ждал.
Преодолев приступ тошноты, рожанин отвернулся от кошачьего тела и, поднявшись по мокрым ступенькам крыльца, вошел вслед за дозорным в общий зал казарм.
Изнутри пахнуло теплом, гарью и запахом спиртного. Дозорные понуро сидели за потемневшими от времени столами и вполголоса переговаривались, бросая красноречивые взгляды на закрытую дверь в глубине залы. За дверью что-то бухнуло, врезалось в стену, и подававший дозорным вино прислужник вздрогнул, уронив на пол деревянную кружку.
- Иди домой! - кивнул ему Занкл.
Тихо стало. Как на похоронах. Хлопнула дверь за спиной мальчишки-прислужника, взгляды мужчин впились в Рэми, и сидевший ближе к двери дозорный протянул гостю чашу с теплым вином.
- Холодно сегодня.
- Нечисть женится, - подтвердил Занкл, скидывая на скамью мокрый плащ и подходя к огню.
- Ты так и не объяснил, что было в приказе, - заметил молодой, поджарый воин, которого Рэми почти не знал, при этом стукнув о стол кружкой так сильно, что дешевое вино разлилось по дубовой поверхности. - Прав был Жерл, нельзя тебе, падле, доверять. А теперь что? Настучишь? Или уже настучал?
- А ты меня, брат, не суди... - усмехнулся Занкл, усевшись на скамье. - Завтра сам все узнаешь. А сейчас проблемы другие. И гость, если ты не заметил. Которому о нашей вражде знать не обязательно.
Молодой воин хотел вскочить со скамьи, но более опытный, уже начавший седеть сосед удержал его, заражая спокойствием:
- Не враги же мы, чтобы увлекаться ссорами. К чему эти слова, Интер? Или нам проблем мало? Или брата нашего не уважаешь? Или у тебя есть серьезный повод для неуважения? Доказательства?
Интер умолк. Понуро налил в чашу вина и выпил его одним залпом, неприязненно глядя на спокойного Занкла.
- Странно все это, - прошептал он. - Предел каждый день прерывают, в столице от злости бесятся, а ты приказы тайные получаешь... и от кого же, а?
- Не обращай внимания, Рэми, - заметил Дейл. - День сегодня трудный, вот и бесятся все.
Рэми кивнул, поставил на стол опустевшую чашу, положил на скамью лук, плащ и вошел в боковую дверь, за которой находилась комната старшого.
Внутри оказалось гораздо более душно, чем в общей зале. И теплее.
Огонь догорал в камине, шторы были плотно закрыты, а старшой сидел за столом из черного дерева и в неясном свете светильника просматривал какие-то бумаги. Жерл, увидев Рэми, спрятал бумаги в украшенную резьбой шкатулку и кивнул гостю на скамью.
- Хорошо, что пришел, садись.
Рэми напрягся. Странно это. И старшой был странным - тихим, спокойным - к разговору приступать не спешил. Будто и не пьяный вовсе.
Но пил весь день: на столе стоял пустой кувшин, в воздухе пахло хмельным, а взгляд Жерла поддергивался дымкой.
- Что, Рэми, опять позвали? - прошептал старшой, потянувшись к кувшину. - Моего спасителя?
- Мне нальешь? - попросил Рэми, садясь напротив Жерла.
- Пей! - отмахнулся тот, с готовностью двигая к Рэми чашу. - Меня не берет. Бывают такие дни, что и вино не берет, и жить не хочется.
Значит, пьян. И горит желанием поболтать. Как всегда...
Рэми не рассказывал никому о ночах, проведенных с Жерлом. Да и нечего было рассказывать: Рэми просто слушал, Жерл - говорил. Много о чем говорил: о далекой и малопонятной Рэми жизни в столице, о своем детстве, но никогда - о жене и умершем сыне.
