Радужная Нить - Уэно Асия (читать книги .txt) 📗
Глава 2
Доверие
(Второй День Золы месяца Светлой Воды, 499-ый год Алой Нити)
Всегда полагал, что неплохо скрываю чувства, но этот человек выбил меня из колеи с лёгкостью, никем не превзойдённой доселе! Я умолк, надеясь скрыть обиду, недостойную высочайшего посланника, и с напряжённым кивком принял из рук оскорбителя чашку ароматного настоя с дымным послевкусием. Мы потягивали чай в полной тишине. Я не знал, о чём спросить, хотя вопросы так и роились в моей голове. Впрочем, есть ли смысл их задавать? Этот ханец, или кто он там, не показался мне человеком, склонным к откровенности с посторонними. Зато насмешничать горазд, в чём я уже убедился!
И ведь был готов к моему появлению, вот, что странно! Если Управа побеспокоилась известить его, то кто же он такой? Наконец, я собрался с духом и спросил:
— Простите, можно задать вам вопрос?
— Разумеется, — я был награждён поощрительной улыбкой.
— Как ваше имя?
Сидящий напротив меня мужчина пожал плечами, будто я осведомился о чём-то не слишком важном и слегка непристойном. Например, кем ему приходится Мэй-Мэй.
— Едва ли я смогу дать вам ответ, — произнёс он по некоторому размышлению.
— Но вы сами сказали… — я провёл по губам указательным пальцем: дурная привычка, так и не истреблённая во мне дедом. Сколько ни бил меня по рукам — всё впустую. Стоит лишь задуматься, как…
— Я разрешил спросить. Я не обещал ответить.
— Но… я ведь буду обязан представить вас при дворе, в Оваре! — я даже палец прикусил от удивления.
— Да, это довод, — он вздохнул и будто бы порылся в памяти. — Тогда зовите меня Юме.
Сон? Грёза? Или мечта? Не мужское имя, и уж тем более — не ханьское. Да он, должно быть, ханец только по одному из родителей, потому и не похож. Но имя всё равно странное!
Я привстал, чтобы поклониться; собеседник последовал моему примеру. Только сейчас я разглядел, что и одет он необычно — для выходца из Срединной Страны. Чёрное шёлковое платье, длинное, но с разрезами от бедра, сквозь которые проглядывали мягкие серые штаны, более узкие, чем моя хакама. [14] Одеяние, казалось, облегало тело, подчеркивая его стройность, и, судя по всему, было пошито лишь из одного-двух слоёв ткани, не больше! Впрочем, сама ткань не наводила на мысль о бедности — шёлк использовался очень дорогой, с серебристо-серым рисунком в виде переплетённых ветвей какого-то неизвестного мне растения. Не шёлк, а драгоценность! С таким и украшения не нужны — впрочем, на владельце их и не наблюдалось.
Само же платье удивляло несказанно. Сколько видел ханьцев — а при дворе Сына Пламени послов не переводится — наряжаются они в широкие робы до земли, с богатой вышивкой, перехваченные поясами, которые придают этой одежде некоторую мешковатость. Никаких разрезов, зато рукава — как и на сокутаях, длинные и складчатые, в которые можно много полезного засунуть. Вот, например, руки. Если их некуда девать…
— Рад нашему знакомству! — я вспомнил, что вежливость никогда не бывает лишней.
— Испытываю неземное блаженство! Впрочем, должен вас предупредить — это не имя, а так, кличка. Именем я не отягощён. Ну что тут странного? Ни разу не ощущал потребности завести такую бесполезную в хозяйстве вещь, как имя.
— По-вашему, имя бесполезно?
— А зачем оно нужно? Ханьское, которым меня нарекли при появлении на свет, по определённым причинам не годится. Да и сомневаюсь, что вы окажете мне честь выговорить его должным образом, не в обиду будет сказано. А другого у меня нет.
— А как же к вам обращаются покупате… — я осёкся, вспомнив слова Кано.
— «Господин» или «торговец» — в зависимости от того, какое положение занимают сами. Или вы знаете по именам всех торговцев, в чью лавку когда-либо заходили? — он насмешливо сощурился. — И, к слову о покупателях. Можно, теперь я задам вам вопрос?
— Задать — можно, — мстительно усмехнулся я.
— Как вы думаете, чем я занимаюсь?
Моё сердце возликовало, сам же я сделал вид, что глубоко озадачен. Перестану себя уважать, если упущу столь замечательную возможность нанести ответный удар! Так что я выбрал самую глупую из мыслей, удостоивших посещением мою голову:
— Ваш наряд, а также убранство дома и манера вести беседу, равно как и встречать гостей — всё это свидетельствует о том, что вы… — я сделал глубокий вдох, — владелец прибежища сладких утех. А возможно — не только владелец!
Гостеприимный хозяин так и обомлел, прекрасное лицо перекосила возмущенная гримаса.
— Что… да как? С чего вы это взяли?!
Ага, и совершенство можно уязвить! Экий я молодец! А ещё колебался, не лучше ли обозвать его скупщиком краденого! Нет, нет и нет! Ну да ладно, надо знать меру. Хотя…
— Посудите сами: какой ещё вывод мог я сделать?
— И всё же, что в моём поведении показалось вам?.. — спокойствие вернулось к нему на удивление быстро. Сказать по правде, я изрядно рисковал в необдуманной попытке его уязвить. Мог и на дверь указать.
— Да ничего, — я сдался и легкомысленно помахал в воздухе ладонью. — Пошутил я, и прошу снисхождения. Честно говоря, вы изрядно меня задели этим вашим гай… вашей чайной церемонией. Согласен, чистое ребячество — но не мог удержаться!
Мой собеседник некоторое время пристально разглядывал меня, а потом довольно зажмурился, словно кот после миски сливок.
— Зато какое наслаждение получил я… Вы бы только видели себя со стороны, отхлёбывающим чай из крышечки! Простите, ради Пламени! Ребячество было обоюдным.
Я засомневался, надуться или принять перемирие, и решил, что здоровье дороже. К тому же, сам виноват! Вплыл в дом, уверенный в собственной важности и распушившись, как самый толстый из павлинов моего дяди. Вот и получил урок хорошего воспитания. Радоваться надо, что бесплатный — торговцы на всём стремятся заработать!
— Ничего, мы ведь в расчёте. Но скажите, — я вернулся к делу, — касательно вашего имени…
— Вы ещё не ответили на вопрос по поводу моего рода деятельности. Или у вас нет предположений?
Ну и памятливые люди встречаются на жизненном пути! Что ж, пошутили — и хватит.
— Горожане уверяют, что вы торгуете древностями и диковинками. Это верно?
— О… — он посмаковал мои слова, будто тёплое саке. — Что ж, поздравляю, вы провели прекрасное расследование и познакомились с одной из граней моего существования. Не самой любопытной.
— А есть и другие? — заинтересованный, я подался вперёд.
— Есть. А уж сколько сплетен, домыслов и предположений… Хотя с вашим выдающимся высказыванием, пожалуй, не сравнится ни одно! Можете собой гордиться.
— Раз так, то давайте безотлагательно перейдем к самой — как вы сказали — любопытной стороне вашей деятельности, чтобы я гордился, а не терзался домыслами. Да и время не стоит на месте…
— Господин посланник читает мои мысли. Но история длинная, а потому устраивайтесь поудобнее и берите вот это рисовое печенье — оно сладкое и вкусное. А я, с вашего позволения, заварю ещё чаю. Постараюсь не вдаваться в утомительные подробности, а вы попробуйте меня не перебивать, хорошо?
— Испокон веков люди считают себя обитателями Мира Яви Хонне, забывая, что существует ещё и другой мир — Юме, Средоточие Грёз. Более того, кто-то не иначе, как по недомыслию стал называть Хонне действительностью, поощряя ложное представление о том, что Мира Грёз не существует — грубая, непростительная ошибка! А ведь когда-то они составляли единое целое…
— Позвольте, но как же Ад и Рай? — воскликнул я, удивленный неожиданными откровениями.
Я-то ожидал, что он начнёт с рассказа о родителях, а затем плавно перейдёт к нити своей судьбы и тому, что побудило его просить моего вмешательства в дела. Уж так заведено в приличном обществе! Какое странное вступление…
— Макаи и Тэнна — лишь отростки Хонне, тупиковые отростки, причём одни из многих. Их называют Посмертным Миром, и я предполагаю, что скоро он и впрямь отделится от Мира Яви, станет чем-то третьим. Пока же Тэнна, Макаи и Чию — то место, где мы сейчас находимся — являются частями единого пространства Хонне.
