Призыв - Гейдер Дэвид (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Это что-то новенькое.
Мэрик пожал плечами:
— Они в отчаянном положении и просят слишком много. Мы можем рассказать им все, что знаем сами, можем набросать карту сообразно всему, что сумеем вспомнить, но чтобы возвращаться вместе с ними на Глубинные тропы… Нет, ты прав.
— Сам рассказывай им все, что знаешь, — насупился Логэйн. — Я на сегодня орлесианцами сыт по горло. Особенно этим подлизой Ремийе. Надеюсь, ты понимаешь, что ему нельзя доверять?
— Ну да, он же орлесианец.
— Ладно. Шути над этим, коли охота.
Логэйн повернулся и двинулся к низкой дверце позади трона.
— Я пошлю кого-нибудь сказать Серым Стражам, чтобы вернулись, но только смотри не возись с ними слишком долго. Нынче утром, Мэрик, дел и так хватает. Посланник Киркволла страстно жаждет обсудить положение с пиратством на побережье, и я полагаю, что если ты соизволил побеспокоить себя ради такого рода аудиенции, то, быть может, сумеешь совершить такой же подвиг ради настоящего дела.
— Сумею, — ответил Мэрик.
Глядя, как старый друг широким сердитым шагом покидает зал, он ощутил пустоту и, может быть, даже малую толику жалости. И тут же ему стало совестно из-за этой неуместной жалости к человеку, который столько сделал для него. Потому что, сколько бы Логэйн ни твердил, что застрял в Денериме для того, чтобы помочь разобраться с делами, Мэрик хорошо знал, почему на самом деле он до сих пор не вернулся в Гварен. Там жили его молодая жена и маленькая красавица-дочь.
Все от чего-то бегут…
Серые Стражи и Первый Чародей вернулись в тронный зал, настороженно озираясь по сторонам, явно озадаченные тем, что на помосте больше не было Логэйна. Мэрик ощущал себя на десять лет старше. Он сидел на троне ссутулившись, совершенно не готовый вести кого бы то ни было и куда бы то ни было.
Женевьева решительным шагом вышла вперед — воплощенная женщина-воин, зрелая и весьма уверенная в себе. Вид ее поневоле заставил Мэрика задуматься: какой стала бы Роуэн, доживи она до этих лет? Уж верно не такой целеустремленной и черствой — в этом Мэрик был убежден. Роуэн была отзывчива и сердечна. Она неизменно проявляла искреннюю заботу о своей стране и при всякой возможности баловала и нежила сына. Ей нравилось быть королевой не меньше, чем матерью, и гораздо больше, чем просто воином.
По правде говоря, Мэрику казалось, что седовласая женщина-командор куда больше смахивает на Логэйна.
— Вы передумали, король Мэрик? — осведомилась Женевьева. Судя по ее тону, она считала такой поворот событий наиболее разумным.
— Нет, — ответил Мэрик с мрачной усмешкой. Лицо Женевьевы напряглось, потемнело: ответ Мэрика ее явно не порадовал. — Я пойду с вами при условии, что мы будем передвигаться тайно и никто больше не узнает о том, что я сопровождаю вас. Логэйн останется здесь. Я отправлюсь с вами. Если, конечно, вы не передумали.
Женщина покачала головой, отметая любые возможные колебания:
— Отнюдь. Нам нужно спешить, и я уверена: что бы я ни сказала, это не поможет вам осознать опасность нашего предприятия яснее, чем вы осознаете ее сейчас.
— Отлично. — Мэрик поднялся и по помосту подошел к Женевьеве. Он пожал ей руку, и на лице ее отразилась нескрываемая неловкость. — В таком случае давайте забудем слова “король” и “ваше величество”, а также обращение на “вы”. Поверьте, я устал от всего этого ничуть не меньше, чем вы.
— Как пожелаешь… Мэрик. — Женевьева склонила голову, и губы ее дрогнули в едва заметной улыбке. Может быть, она все-таки не настолько похожа на Логэйна, как ему показалось вначале. — Но все-таки, с твоего позволения, я хотела бы приставить к тебе одного из своих людей.
Чтобы охранять тебя и заботиться о твоих нуждах.
— Если ты считаешь это необходимым, то я, безусловно, согласен.
Женевьева поманила к себе юношу, которого недавно представляла королю, — того, кто совершил кражу на рынке. Он был заметно смуглее прочих — может, примесь ривейнской крови? Парнишка сжался, явно не желая подходить, однако грозный взгляд воительницы быстро призвал его к порядку. Остановившись рядом с командором, он тяжело вздохнул, как будто эти несколько шагов стоили ему невероятных усилий.
“Экий он прямолинейный”, — подумал Мэрик. Где бы там Серые Стражи ни подобрали этого юнца, он явно не привык скрывать свои чувства. После стольких лет, проведенных при дворе, подобное общество, вполне вероятно, станет для Мэрика приятным разнообразием.
— Дункан, тебе вменяется в обязанность забота о нуждах короля, — объявила Женевьева тоном, не допускавшим никаких возражений.
— То есть готовить ему еду и выносить за ним ночной горшок?
— Если он так пожелает — да.
Парнишка насупился, и Женевьева, увидев это, усмехнулась с нескрываемым ехидством:
— Считай это своим наказанием. Если будешь плохо выполнять свои обязанности, его величество запросто может по возвращении приказать бросить тебя в тюрьму.
Дункан беспомощно глянул на короля. На его мрачном лице явственно читалось: “Только не заставляй выносить за тобой горшок!” Мэрика так и подмывало рассмеяться, но он сдержался. Едва ли на Глубинных тропах понадобится ночной горшок. Это путешествие будет отнюдь не увеселительной прогулкой.
— А теперь, — продолжала Женевьева, — позволь представить тебе остальных. Это — Келль, мой лейтенант. Он чует издалека скверну порождений тьмы и на Глубинных тропах будет нашим следопытом.
У человека в капюшоне, который при этих словах сделал шаг вперед, были очень светлые, почти бесцветные глаза — Мэрику никогда прежде не доводилось видеть таких. Лицо у него было угрюмое, и двигался он с обдуманной осторожностью, говорившей о том, что этот человек поглощен собственными мыслями. За плечом у него висели длинный лук и колчан с оперенными стрелами, и в другое время Мэрик счел бы его самым обыкновенным охотником. Келль учтиво склонил голову, но не сказал ни слова.
— А это — Ута, призванная в орден из рядов Молчаливых Сестер. Разговаривать с тобой она не сможет, но большинство из нас привыкло понимать ее знаки.
Гномка, выступившая вперед, была в тунике Серого Стража, надетой поверх коричневого, простого покроя платья. Ее медно-рыжие волосы были заплетены в роскошную длинную косу, которая доходила почти до пояса, и, насколько мог разглядеть Мэрик, при гномке не было никакого оружия. Ему припомнилось, что Молчаливые Сестры якобы дерутся голыми руками — неужели это правда? Несмотря на небольшой рост, гномка была плотно сложена и достаточно мускулиста.
— А эти господа — Жюльен и Николас. Они в ордене почти так же давно, как я сама.
Вперед выступили двое рослых мужчин в таких же массивных пластинчатых доспехах, как у Женевьевы. Оба носили густые, ухоженные на орлесианский манер усы, но на этом сходство между ними заканчивалось. У Жюльена были темные, очень коротко остриженные волосы и небольшая аккуратная бородка. У Николаса — длинные, почти до плеч, белокурые волосы. Он схватил руку Мэрика и потряс ее, бодро улыбаясь.
Жюльен носил на спине в ременных ножнах громадный двуручный меч. К поясу Николаса была привешена шипастая булава, а за спиной красовался огромный щит, украшенный изображением грифона. Оба держались с молчаливой уверенностью воинов, привыкших пускать это оружие в ход.
— А это — Фиона, призванная чуть больше года назад из Круга магов в Монсиммаре.
Эльфийка, сделавшая шаг вперед, сжимала в руке белый посох. Если бы не это, Мэрик нипочем не признал бы в ней мага, и дело было отнюдь не в ее эльфийском происхождении. Почти все маги, с которыми он когда-либо сталкивался, больше походили на Первого Чародея Ремийе — мужчины, привыкшие добиваться своего, не останавливаясь ни перед чем. Эта девушка была к тому же хороша собой, хотя и смотрела с неприязнью, а кивок ее, едва заметный, никак нельзя было счесть приветственным.
К ним подошел Первый Чародей Ремийе, явно пребывавший не в своей тарелке. Нервно комкая складки желтой мантии, он несколько раз поклонился.
