Сказания Колдовского мира - Нортон Андрэ (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

3. Почерневшее серебро

Джервон поправлялся медленнее, чем надеялись мы с Ауфрикой: лихорадка съела его силы, особое беспокойство доставляла раненая рука. И хотя он с мрачным упорством пытался упражнениями возвратить ей подвижность, все-таки пальцы не слушались его и ничего не могли удержать. Терпеливо, несколько напоказ, перекидывал он из ладони в ладонь мелкие камешки, пытаясь ухватить их со всею силой.

Однако он помогал нам — работал на небольших полях в долине или сторожил на скалах, и в этом не было ему равных.

По вечерам, собравшись, с жадностью внимали мы его рассказам о странствиях на войне. Он рассказывал нам о долинах, городах, бродах и дорогах, о которых мы даже не слышали, ведь жители Роби никогда не скитались по своей воле. Худо складывались дела у Долин, говорил он. Давно уж пали на юге все прибрежные владения, а оставшиеся горсточки отчаянных храбрецов оттеснены на север и запад. При последнем-то натиске и погиб его полк.

— Но лорды договорились, — рассказывал он, с теми, кто сильнее — так они говорят о себе сами — меча и стрелы. Весной этого года, года Грифона, встретились они на пустошах со Всадниками-оборотнями и договорились, что те будут биться за нас.

Кто-то присвистнул, услышав эти слова. Неслыханно было, чтобы люди Долин договорились с Древними. Ведь из Древних были Всадники-оборотни. Когда явились поселенцы, Долины уже пустовали, но не отовсюду еще ушли те, кто целую вечность прожил на этой земле. И не все они бесплотными духами смущали заблудших путников, как те, с кем общалась моя мать, были среди них и похожие на людей.

Такими-то и были Всадники-оборотни: и люди и не люди сразу. Разное говорили о них, но клятвой подтвердить истинность слов своих не мог никто; ведь не из первых рук были все эти рассказы. Но все понимали, что были они грозной силой и спасением для нас. Так ненавидели мы пришельцев, Псов Ализона, что и чудовищам были бы рады, найдись среди них такие, что помогли бы нашим мужчинам.

Долгое лето сменилось осенью, а Джервон все старался вернуть руке утраченную ловкость. Часто уходил он с луком в горы и возвращался назад с дичью. Однако не на охоту ходил он, искал одиночества. Любезным и приятным человеком он был, совсем как отец, и такой же стеной отгородился от мира.

Первое время он жил у Ауфрики, пока не залечила она, как могла, его рану, а потом построил себе хижину чуть в стороне от остальных. Так и не стал он одним из нас. Не часто и я видела его, разве что издалека. Нужно было сушить и солить мясо (мы, к счастью, нашли выход каменной соли, драгоценность по тем временам), и мой меткий лук был нужен селению, чтобы добыть это самое мясо. Так что я редко бывала в наших разбросанных по склону домишках.

Как-то днем я соскользнула на бережок клокочущего ручья, чтобы напиться. Джервон лежал у воды. Должно быть, он смотрел в небо, но при моем появлении тотчас вскочил, схватившись за рукоять меча. Слова его не были приветствием:

— Я вспомнил, где в первый раз увидел тебя, но это невероятно! — Он озадаченно крутанул головой. — Как могла ты ехать с Франклином из Идейла и одновременно быть здесь? Но я могу поклясться…

Я резко повернулась к нему. Коль он и впрямь видел Элина, не удивительно, что дивится нашему сходству.

— Это был мой брат, рожденный вместе со мной! Скажи, где видел его и давно ли?

Удивление потухло на лице Джервона. Он сел, по обыкновению перекатывая рукой камешки.

— Это было в последней схватке при Инишире. Люди Франклина научились воевать по-новому: они прячутся где-нибудь, пропускают врага мимо себя, а потом ударяют ему в спину. Это очень опасно.

Джервон остановился, быстро глянул на меня, словно сожалел о невольной откровенности.

Я ответила на его невысказанный вопрос:

— Элин — сын своего отца, и в опасности ищет славы. Никогда бы не поверила я, что может он уклоняться от битвы.

— Слава воинов Франклина — великая слава! И твой брат не последний меж ними. Хоть он и молод, люди назвали его Предводителем Горма. Он молчал на совете, но стоял за плечом Франклина… Говорят, что с согласия Франклина обручился Элин с наследницей его, госпожой Бруниссендой.

Представить брата воином, прославленным воином, было нетрудно, но весть о его помолвке застала меня врасплох. Годы прошли, но я видела внутренним оком лишь неопытного мальчишку, что покинул Робь, горя желанием скрестить свой меч с вражеским.

Только теперь поняла я, сколько времени минуло с тех пор, и подумала: если Элин стал мужчиной, значит, я должна была стать женщиной. Но что это — быть женщиной, я не ведала. Отец научил меня быть ему сыном, Ауфрика — Мудрой, но никогда не была я собою. Теперь я охотник и, если потребуется, — воин. Но не женщина я.

— Да, вы очень схожи, — голос Джервона прервал мои раздумья. — Но такая жизнь не для девушки, госпожа Элис, она груба и тяжела.

— Все перевернулось в наши дни, — поспешно отозвалась я, чтобы скрыть согласие с его словами. Вся моя гордость протестовала.

— Похоже, так будет вечно, — сказал он, поглядев на руку, с усилием сгибая и разгибая пальцы. Я тоже глянула вниз:

— Стало лучше?

И это было правдой — рука уже почти повиновалась ему.

— Конечно, лучше, но уж больно медленно, — согласился он. — Когда я смогу вновь держать оружие, уеду.

— Куда?

Джервон мрачно улыбнулся. На мгновенье мимолетная улыбка совершенно преобразила его. И я вдруг удивилась, подумав, каким он может стать, когда сбросит с плеч груз войны и вновь будет радоваться жизни.

— А не все ли равно, госпожа Элис. Я не знаю даже, как доехать до ближайшей знакомой мне долины, где мне уже приходилось бывать. Когда я уеду отсюда — затею охоту: буду искать врагов, пока не найду.

— В горах снег ложится рано. — Зачерпнув горстью воду, я отпила глоток. Она была очень холодна, должно быть, верховья уже сковал лед. — Если закроются перевалы, мы будем отрезаны от всего мира.

Глядя на горы, он переводил взгляд с одного пика на другой.

— Нетрудно поверить, ведь вы зимовали здесь?

— Да. К весне приходилось потуже затянуть пояса, но с каждым годом запасы росли, и зима проходила все легче Этой весной мы засеяли еще два поля, и месяц назад намололи в два раза больше ячменной муки. А теперь мы к тому же засолили мясо шести диких коров, ведь в прошлом году солонина кончилась еще до весны.

— А что вы делаете, когда ложится снег?

— Сидим по домам. В первый год нам не хватило дров. — Я поежилась, вспомнив этот холод. — Три жизни унесла зима, а потом Эдгир нашел черный камень, который горит. Это произошло случайно: такой камень попал к нему в костер на охоте и загорелся. Сразу стало тепло. Теперь мы собираем его в горах и носим домой в корзинах. Тебе, верно, приходилось видеть кучи у каждого дома. А в тепле можно прясть, вырезать по оленьему рогу и дереву, делать всякие пустяки, которые скрашивают и облегчают жизнь. Среди нас есть сказитель Уттар, он поет не только старинные были, но слагает и новые — о наших скитаниях. А теперь Уттар смастерил ручную арфу и играет на ней. Нет, зимой жить совсем не скучно.

— И это все, что ты видела в своей жизни, госпожа Элис?

Я не поняла, что он хотел сказать.

— Ну, в Роби было поинтереснее, там было море и торговцы из Джорби. Кроме того, у нас с Ауфрикой много и других дел.

— Кто ты, госпожа Элис, не рыбачка же и не поденщица?

— Нет, я — Мудрая, а еще охотница и воин. А теперь мне пора на охоту.

Я поднялась, встревоженная его словами. Неужели он осмелился пожалеть меня? Я — Элис, и властью я обладаю большей, чем любая госпожа из Долин. Ведь хотя не было у меня знаний матери, но входила же я в такие места и делала такое, о чем даже и подумать побоялись бы эти робкие цветочки!

Легким движением руки я простилась с ним и отправилась выслеживать оленя, но не было мне в тот день удачи, и, пробродив целый день, вернулась я в поселок с двумя лесными птицами.