Дурнушка Хана (СИ) - Соколова Стэлла (читать книги полностью TXT) 📗
Эк его как… видать, совсем плохо, вон и руки трясутся. Наверно правильно я решила сесть подальше. Интересно, а что там дома творится? Папочка заметил мое исчезновение? Не думаю. Бабушка…
При мысли о бабушке сердце защемило, и на глазах выступили слезы.
Бабушка, я обещаю, я изменюсь во что бы то ни стало! Никогда в жизни я больше не позволю никому меня жалеть или смотреть с презрением! Ты и мама будете мной гордиться!
Руки сами сжались в кулаки.
Никогда! Никогда больше!
Пока я занималась духовным самовоспитанием, подошла моя очередь. Я подняла глаза, баня заполнилась паром и запахом дегтярного мыла (и тут оно тоже есть?).
Ну что ж, была не была. Может, сейчас обнаружится, что никакой я не «малец», и меня отпустят с миром на все четыре стороны.
Я расправила плечи, гордо подняла подбородок и пошла к той самой двери. За дверью оказалась небольшая комната со стулом посередине, на котором сидел старичок и насмешливо щурился. Часть комнаты была отделена ширмой, как в больнице.
— Давай, боец, проходи садись. Сейчас мы сделаем тебе прическу.
— Хорошо. — Промямлила я, от боевого настроя не осталось и следа.
Не скажи, меня сейчас побреют? Если скажу этому дедуле, что я девушка, может все обойдется, а?
Только я открыла рот, как мои глаза встретились с презрительным взглядом голубых глаз.
Лейтенант Делл. И как он успевает везде оказываться? За ширмой, что ли, был?
Слова сами застряли в горле, а мысли в страхе убежали куда подальше.
Мне не оставалось ничего, кроме как вперить глаза в пол.
Пол был чистый, выложенный серым камнем с красными крапинками.
Интересно, а чего это крапинки так неравномерно располагаются? И блестят как-то странно…кровь?!
Я в испуге подняла глаза на дедулю-цирюльника.
Может, он пока стриг кого-то до меня, промахнулся случайно мимо головы? Стар уже, зрение подвело?
На стул я села с таким чувством, словно он был электрический. Сложила руки на коленях и застыла, как мраморное изваяние.
Если у дедули руки трясутся или зрение подводит, лучше уж не шевелиться лишний раз… да что там шевелиться! Надо постараться дышать пореже.
Пока дедуля готовил свои инструменты, я прислушалась к его разговору с лейтенантом Деллом.
— Это ж надо такое выдумать! Кхе-кхе-кхе — Дедуля закашлялся от смеха, плечи его трясись так, словно его било током, причем уже довольно давно.
— Да, все они на выдумки горазды. Это в своих захолустных деревеньках они мужики, а как дело доходит — так они девушки. Идиот. — Ленивый, презрительный взгляд блуждал по потолку.
— Да, только настоящий идиот догадается сказать такую глупость. Видать от страха совсем мыслить перестал. Знают же, что девушка не может переступить порог Акадэмии. Да даже если бы и могла, раскрыли бы в два счета.
— Я сразу сказал — в нынешнем наборе одни идиоты и олухи.
Затылком я почувствовала пристальный взгляд, чего раньше за мной не замечалось.
Видимо, лысый затылок более чувствителен ко взглядам, нежели волосатый.
— Похоже, этот олух последний, так что я вас покину. — С этими словам лейтенант вышел из комнаты.
— П-п-простите, а можно вас спросить? — Слова застревали в горле, голос стал сиплый, воздух царапал глотку.
— А? Ну спроси. — Благодушно ответил дедуля.
— А почему девушки не могут зайти на территорию Акадэмии? — Цирюльник с интересом посмотрел на меня.
— А не мал ты еще, о таких делах думать? — Насмешливо прищурив глаза спросил он.
— Да я… нет… не в том смысле… — голос сам собой опустился до шепота.
— Потому что, вся территория Акадэмии закрыта магическим куполом «Ар-дель-Фаст», что значит «Путь воина-мужчины». Ибо воин может познать свой путь только через лишения, отказавшись от мирских благ и плотских утех, понял?
— А если бы, ну теоретически, девушка все-таки оказалась на территории Акадэмии, что тогда?
— Ну вообще-то, это невозможно. Но если теоретически, то подпадает под нарушение устава.
— И? — Я с надеждой уставилась на локоть дедульки, потому что как раз в этот момент он избавлял меня от челки.
— И? Кхе-кхе-кхе… — снова закашлялся дед — За нарушение устава незамедлительно следует наказание.
— Какое?
— Смерть. — Последовал лаконичный ответ.
Чудесно! Это не Акадэмия, это — мужской монастырь-тюрьма!
Тем временем дедок закончил шкрябать мой череп.
— Ну вот и все, удачной тебе службы, малец! — Старческое лицо озарила улыбка, отчего он стал похож на улыбающегося лягушонка.
Я поплелась в душевую.
Интересно, как так получилось, что я все-таки прошла через этот Ар-Бар-Бур? Или даже магия не признает во мне особь женского пола?
С такими грустными мыслями я залезла в кабинку, прихватив с собой форму. Упругие капли звонко шлепали по лысой голове, кап-кап-кап…
— Эй! Новобранец! Давай закругляйся, опоздаешь на тренировку, а лейтенант такого не прощает! — Донесся до меня голос.
Я быстро намылилась, смыла вонючую пену и не вытираясь (ибо нечем), натянула на себя форму.
Хорошо, что размерчик не мой, а то бы не влезла. Поди быстро натяни одежду на мокрое тело!
Форма была похожа на комбинезон сантехника, только с рукавами, синего цвета.
Я вылезла из кабинки и бухнулась на скамейку. Подвернув штанины, напялила сапоги и уставилась в недоумении на какие-то тряпочки которые прилагались к сапогам, видать чтобы эти самые сапоги протирать.
Ух ты, заботливые какие! Лучше бы полотенце дали.
Засунула тряпочки в карман и потопала за сопровождающим.
Солнце стояло в зените.
Кто бы мог подумать, что прошло так мало времени? По мне — так целая жизнь.
Новобранцы стояли в шеренгу, лицом к лейтенанту, который осматривал их своим фирменным взглядом «что-за-мерзкое-насекомое».
Я быстренько пристроилась в самый конец шеренги.
— С этой минуты вы, ваши души и тела принадлежат мне, и я решаю, что с ними делать! Вопросы есть? — Сказано таким тоном, что даже будь эти самые вопросы, мигом бы испарились.
И похоже, не я одна так думала. Над строем повисла тишина.
— Приступим к тренировке! Бегом! — После этой фразы я помню все отрывками и как бы со стороны.
Вот желе по имени Хана бежит второй круг, третий, четвертый…
Не думала, что способна на такое.
Вот желе пытается отжиматься, а вот оно идет по бревну и падает, больно ударившись головой об землю и прикусив щеку.
Вот нас разделили на пары, чтобы посмотреть, на что мы способны.
Мда… это был первый раз, когда меня побили. Ну хорошо, не побили, просто дали тычка в область спасательного круга.
А вот я стою на коленях и меня рвет. Желудок выворачивает наизнанку, мышцы сводит, челюсть рефлекторно сжимается. Слезы сами текут из глаз.
Хорошо, что меня побрили, а то бы все волосы перепачкала.
Краем глаза я улавливаю движение, в тот же момент ребрами ощущаю удар, от которого отлетаю на добрых полметра. После этого закрываю глаза и проваливаюсь во тьму.
Открываю глаза и вижу проходящие мимо меня сапоги, в лицо летит пыль.
Как здорово, здесь и сапоги сами ходят.
Забавная мысль, но смеха почему-то не вызывает. Взгляд фокусируется на песке покрывающем плац.
Ооооо… как интересно, все песчинки разной формы. Как хорошо вот так лежать и рассматривать их.
Опять закрываю глаза. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с голубыми холодными как лед глазами.
— …запрещаю оказывать помощь… слабакам место в сточной канаве… — Смотрю в удаляющиеся спины.
Душу затопляет безразличие.
Какая разница? Зачем бороться? Буду просто лежать и ждать конца. Когда-нибудь он же наступит? Я не спешу, я подожду.
Тело словно свинцовое.
Странно, а как я с таким тяжелым телом передвигалась?
Опять закрываю глаза.
Хочется пить, Боже, как же мне хочется пить!
…Хана, даже если на твоем пути встали непреодолимые преграды, подними выше голову. Нет «не могу», есть «не хочу», ты понимаешь меня?
