Возвращение - Измайлова Кира Алиевна (чтение книг TXT) 📗
– Степнячка, – коротко сказала я. – В лошадях смыслит, это видно. Вы обратили внимание, как она копыта осматривала? Вот то-то… И почти не говорит. То, что мне надо. Так сколько?
– Шесть аров, – произведя мгновенные подсчеты, сообщил Равес.
– Вы издеваетесь? – вскинула я брови. – Да за шесть аров я куплю двоих конюхов с королевской конюшни! А за немую уродину…
Аю наблюдала за яростной торговлей с явным беспокойством, и только гладила лошадиную морду. Отчего я решила купить ее? Один раз вот так же поддалась эмоциям, и ничем хорошим это не закончилось! Оставалось только уповать на то, что степнячка окажется не такой, как Лелья. Да и мало найдется желающих на стриженную почти наголо девчонку, некрасивую по местным меркам, тощую, изуродованную татуировками, щербатую, да еще и почти немую. Возможно, любитель такой экзотики и сыщется, но я в этом сильно сомневаюсь!..
С Равесом мы сторговались за полтора ара.
– Это твоя новая хозяйка, – показал он девчонке на меня. Формальности уже были улажены, рабский ошейник отныне нес на себе мое имя. – Поняла? Хозяйка!
Аю переводила с Равеса на меня взгляд темных раскосых глаз. Потом вроде бы сообразила.
– Аяйка? – вопросительно сказала она, глядя на меня.
– Хозяйка, – раздельно повторил Равес. – Пойдешь с ней. Будешь слушаться. Ясно тебе?
– Аяйка! – Аю расплылась в улыбке и ухватилась за стремя моей кобылы. Я поняла, что быть мне «аяйкой» до конца ее дней, и мысленно пообещала никогда не называть Аю своего имени. Потому что в ее исполнении «Флоссия» выйдет как «Ошша», а если учесть, что «лошадь» в ее устах звучит как «о-оша»… Лучше я останусь «аяйкой».
Сойдет ли Аю за конюха, нужно будет еще проверить. Но судя по тому, как уверенно она обращалась с лошадью, – очень может быть. А нет, так продам обратно за бесценок тому же Равесу. Полтора ара меня не разорят…
Я шла по рынку, вела кобылу в поводу. Аю трусила рядом, то и дело взглядывая на меня с огромным любопытством. Вот счастливая натура: надо думать, с раннего детства в рабстве, изуродована, а все же радуется жизни! Многим бы у нее поучиться…
Я не собиралась сегодня заходить на конную ярмарку, но внезапно передумала. Когда еще выберусь, а приглядеть пару лошадок на смену нужно. «Тем более, у меня теперь конюх есть», – усмехнулась я и свернула налево.
Сегодня, в ярмарочный день, лошадей тут было несметное множество. Дух стоял соответствующий. Аю в полном восторге вертела головой, разинув рот, но при этом не отцеплялась от стремени. Неужто боялась потеряться?..
Я остановилась у одного загона – мне приглянулась гнедая кобылка, поговорила с торговцем. Почти сразу же почувствовала, как кто-то дергает меня за штанину. Оказалось – Аю, кому же еще…
– Аяйка! – сказала она, по-птичьи склонив голову к левому плечу. – Аяйка – о-оша?..
Она дотронулась до кошеля у меня на поясе. Сообразительная оказалась девчонка, впрочем, в таком возрасте пора соображать, что к чему, особенно если ты рабыня…
– Ну да, – ответила я. – Я хочу купить лошадь. Хорошую лошадь.
– Аяйка!.. – Аю потянула меня за собой. – О-оша! Оши! Оши!..
Она остановилась перед загоном с вейренами. Еще бы это были плохие лошади…
– Хорошие, – согласилась я. – Очень хорошие. Но мне такие не нужны. Дорого и приметно. Мне нужна простая лошадь. Самая обычная, но выносливая и быстрая.
Я сомневалась, что Аю меня поймет. Девчонка, однако, призадумалась и тащилась за мной молча. Я шла по рынку, приглядываясь то к одной лошади, то к другой. Никак не могла выбрать: то слишком пугливая, то чересчур приметная, то норовистая… Увы, копии моей серой кобылы было не сыскать. Я бы с удовольствием снова села на ту лошадь, но она, как выяснилось, давно пала от старости. Одно утешало: последние годы жизни она провела привольно, на хорошем пастбище, о ней заботились, – хоть это я могла сделать для верной лошади…
Вконец уверившись, что найти подходящую верховую лошадь мне не улыбается, я решила поворачивать домой, как вдруг меня снова схватили за штаны:
– Аяйка! О-оша!..
– Тут везде лошади… – пробормотала я, но все же пошла за Аю. Та привела меня к загону, который я уже миновала, не обратив внимания на содержащихся в нем лошадей, слишком уж они показались мне невзрачными.
– Оши! – уверенно сказала Аю и ткнула пальцем в одну из лошадей, совершенно непривлекательную на первый взгляд.
Я присмотрелась лучше: высоченная, мосластая, ширококостная кобыла. Спина такая, что хоть ночуй на ней вместо лавки. Горбоносая, шея коротковата, а главное, масть… Не буланая, не соловая, не рыжая… желтоватая какая-то. И, по виду, та еще скотина – учить батогом, не иначе!
– Эта? – скривилась я, а Аю уже оказалась в загоне.
– Эй, эй! – поспешил к нам хозяин. – Госпожа… это ваш мальчишка?
– Мой, – безмятежно ответила я. – Хочет лошадку посмотреть. Вы же не против?
– Ни в коем случае, – оценил он мою одежду и вейренскую полукровку в поводу (эту придется продать, как ни жаль). – Смотрите, сколько угодно, госпожа. Только, может, вам подобрать кого попородистей?
– Всему свое время, – ответила я, наблюдая за Аю.
Та уже успела повисеть у кобылы на шее, сноровисто заглянула ей в рот, посмотрела зубы, ощупала ноги, одно за другим осмотрела копыта, чуть ли не хвост задрала. Подбежала ко мне, наконец, лучась щербатой улыбкой:
– Оши! Оши, аяйка!!
Я и сама видела, что лошадь неплоха, довольно молода и ухожена. Что неказиста с виду, это чепуха, моя серая была не лучше. А вот что вынослива – это ясно, к тому же кобыла оказалась рослой, что при моей комплекции являлось не последним критерием выбора… Одним словом, я купила этого монстра невнятной масти (даже торговец затруднился ее определить).
Отправились было домой, но на самом выходе с ярмарки Аю пристала ко мне со своим «о-оша, аяйка!», пришлось взглянуть, что еще она обнаружила. Оказалось – гнедой мерин, тоже рослый, крупный, неведомой породы с явной примесью тайенских кровей. Попригляднее желтой кобылы, по словам хозяина – выносливый и ровный на ходу. Просили за него недорого, я решила купить. Может, и правда неплох, а нет – продать всегда можно.
Вести двух лошадей в поводу было неудобно, но тут выручила Аю. Я-то хотела проверить, как она обращается с лошадьми, отдала ей поводья новых приобретений, а сама села верхом. Думала, девчонка поведет лошадей в поводу, но не тут-то было… Аю мгновенно скинула свои самодельные сандалии, белкой взмыла на холку желтой кобылы, уцепилась босыми ногами за лошадиные бока. (Холод степнячку вовсе не брал: даже я ежилась при взгляде на ее голую кожу под распахивающейся жилеткой, но Аю будто и не чувствовала мороза; впрочем, говорят, в ее родных краях бывает намного холоднее…) Кобыла попробовала было помудровать, но Аю осадила ее так, что и опытный лошадник бы позавидовал. Мерина она повела в поводу, тот не баловал, смирный попался. Так мы и двигались до самого дома.
Уже въехав на Заречную, я решила, что хватит уже прятаться от соседей, и скинула маскировочное заклинание. На Аю, правда, оставила – нечего на нее пялиться.
И, конечно же, почти сразу столкнулась с одним из соседей, он жил через три дома от меня, богатый купец – другой публики тут не водилось. Разумеется, он меня признал: и как не признать-то, если когда-то я оказала ему немалую услугу?
– Г-госпожа Нарен?.. – купец придержал раскормленного серого жеребца. – Вы?!
– Рада вновь видеть вас, господин Авнис, – улыбнулась я, слегка наклонив голову.
– Но… госпожа Нарен… – от волнения у Авниса даже борода дыбом встала. Я его понимала: повстречать среди бела дня давно почившую соседку – испытание не для слабонервных! – Вы же…
– Я была в отъезде, когда дом сгорел, – легкомысленно пожала я плечами, – ума не приложу, отчего все решили, будто я там и осталась…
– Но… госпожа Нарен, вы не вернулись, вот, наверно…
– У меня были дела, – снова улыбнулась я. Авнис неплохой человек, прижимистый и недоверчивый, конечно, но для купца это качества скорее положительные. – Но я наконец-то с ними разделалась и смогла вернуться в Арастен… Всего доброго, господин Авнис!
