Кузнец из Большого Вуттона - Толкин Джон Рональд Руэл (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
— Да, я вернусь. Ты можешь передать это известие мне.
— Но я должен передать его Королю. Ты знаешь, где найти его?
— Знаю. Говори, что ты должен передать.
— Повелительница просила сказать только: «Время пришло. Ему выбирать».
— Я все понял. Можешь больше не беспокоиться об этом.
Они шли рядом в молчании, лишь листья шуршали под ногами, но когда они прошли уже несколько миль, хотя все еще были в пределах Сказочной страны, незнакомец остановился, повернулся к Кузнецу и откинул свой капюшон. Теперь Кузнец узнал его — это был Элф Подмастерье, как в мыслях Кузнец все еще звал его, всегда вспоминая тот день, когда Элф как помощник Повара стоял в Зале, держа наготове сверкающий нож, чтобы разрезать Торт, и в его глазах отражались огоньки свечей. Он уже должен был стать стариком, потому что Мастером Поваром он был много лет; но здесь, стоя под соснами Ближнего Леса, он выглядел как Подмастерье из того далекого времени, только возмужавший: не было ни седины в его волосах, ни морщин на лице, и глаза его сияли, словно отражая свет.
— Мне надо поговорить с тобой, Кузнец, сын Кузнеца, пока мы не вернулись в твою страну, — сказал Элф.
Это очень удивило Кузнеца, ведь ему самому часто хотелось поговорить с Элфом, но он никогда не мог решиться на это. Элф всегда приветливо с ним здоровался и относился к нему с симпатией, но, казалось, только с ним он словно избегал разговора. И сейчас он с улыбкой смотрел на Кузнеца; но вдруг поднял руку и коснулся Звезды кончиком пальца. Его глаза погасли, и Кузнец понял, что этот свет шел от Звезды, и глаза Элфа светились этим светом, а теперь погасли вместе с нею. Он отшатнулся, удивленно и сердито.
— Ты не думаешь, Мастер Кузнец, что пора тебе отдать эту вещь?
— Что тебе до этого, Мастер Повар? И почему я должен отдавать ее? Разве она не моя? Она сама пришла ко мне, и разве нельзя оставлять у себя то, что приходит так, хотя бы просто на память?
— Да — то, что просто подарено, или то, что дают на память. Но кое-что не дарится, и не должно оставаться у одного человека навсегда, потому что это не сокровище и не наследство. Это дается в долг. Может, ты никогда не думал, что кому-то еще нужна эта вещь. Но это так. И время не ждет.
Тогда Кузнец заволновался, ведь он был щедрым человеком и теперь с благодарностью вспомнил все, что Звезда дала ему.
— Что же мне делать? — спросил он. — Отдать ее кому-нибудь из Властителей здесь, в Сказочной стране? Отдать ее Королю?
И с этими словами в его сердце зародилась надежда, что с таким поручением он сможет еще раз побывать в Сказочной стране.
— Ты можешь отдать ее мне, — сказал Элф, — хотя это, может быть, слишком тяжело для тебя. Не хочешь ли ты пойти со мной в кладовую и положить ее обратно в тот ящичек, куда положил ее когда-то твой дед?
— Я не знал этого, — удивился Кузнец.
— Никто, кроме меня, этого не знает. Только я был при этом.
— Тогда, может быть, ты знаешь, как он нашел ее и почему положил туда?
— Он принес ее из Сказочной страны; это ты и так знаешь, — ответил Элф. — Он положил ее туда, надеясь, что она придет к тебе, ведь ты — его единственный внук. Он так и сказал мне, потому что думал, что я смогу помочь ему в этом. Он отец твоей матери. Я не знаю, рассказывала ли она тебе о нем, если она вообще что-нибудь о нем знала. Райдер его звали, он был великий путешественник, до того, как он поселился в Большом Вуттоне и стал Мастером Поваром, он многое повидал и многому научился. Но он ушел, когда тебе было всего два года — и на его место не нашлось никого лучше Ноукса, бедняги! Все же, как и ожидалось, пришло время, когда я стал Мастером. В этом году я буду делать свой второй Большой Торт, так что я единственный Повар на памяти людей, кто когда-либо испек второй Большой Торт. Я положу Звезду в него.
— Очень хорошо. Я отдам ее тебе, — сказал Кузнец. Он посмотрел на Элфа, как бы стараясь прочесть его мысли. — А ты знаешь, кто ее найдет?
— Что тебе до этого, Мастер Кузнец?
— Я хочу узнать, знаешь ли ты, кто это будет, Мастер Повар. Тогда мне будет легче расстаться с тем, что мне так дорого. Мой внук, сын моей дочери, еще слишком мал.
— Может, будет легче, а может, и нет. Посмотрим, — сказал Элф.
В молчании прошли они оставшийся путь до Большого Вуттона. Они подходили к Дому; в мире людей солнце уже садилось, окна Дома пылали красным закатным светом. Он мерцал на позолоченной резьбе огромных дверей, и причудливые разноцветные морды с разверстыми пастями смотрели вниз с водостоков под крышей. Не так давно Дом заново застеклили и перекрасили, в Совете было много споров об этом. Некоторым это не понравилось, и они назвали это «новыми затеями», но те, кто был поумнее, знали, что на самом деле это возвращение старых традиций. Но так как это не стоило никому ни пенни (Мастер Повар сам за все заплатил), то все в конце концов решили, что пусть он делает как хочет. Кузнец никогда раньше не видел Дом в таком свете, и он стоял, очарованный, глядя во все глаза, забыв обо всем.
Он почувствовал, что кто-то тронул его за руку. Элф повел его вокруг Дома, к маленькой двери, ведущей в Кухню. Он отпер ее, и они с Кузнецом спустились в кладовую по темной узкой лестнице. Там Элф зажег длинную свечу, отпер буфет и достал с полки небольшой черный ящичек. Это был тот самый ящичек, только теперь он был отполирован и покрыт серебряными узорами.
Мастер Повар открыл крышку и показал Кузнецу, что все отделения заполнены свежими пахучими специями, лишь одно, маленькое, было пустым. У Кузнеца заслезились глаза. Он прижал руки к лицу, и когда отнял их, звезда лежала на ладонях, и он вдруг почувствовал пронзительную боль, и слезы потекли по его щекам. И хотя Звезда снова ярко светилась, он видел только неясное сияние, словно издалека.
— Я ничего не вижу, — сказал он. — Ты, а не я должен положить ее туда.
Он протянул руку, и Элф взял Звезду, положил ее на место и закрыл крышку. Снова стало темно.
Кузнец молча повернулся и ощупью пошел к двери. На пороге Кухни он почувствовал, что зрение снова вернулось к нему. Уже спустились сумерки, и в темнеющем небе Вечерняя Звезда сияла рядом с Луной. Когда он стоял, глядя на них, он почувствовал руку на своем плече и обернулся.
