Пропавший легион - Тертлдав Гарри Норман (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— Медведь?! — Виридовикс выругался по-галльски, но невольно усмехнулся и сам.
— Ну, так что же? — спросил его Марк. — Собираешься ли ты присоединиться к нам, по крайней мере до того, пока мы не найдем дороги к дому. Клянусь богами, ведь ты прирожденный воин.
— Стыдно мне: римлянин предлагает мне дружбу и я соглашаюсь. Но лес — неприветливое место для одинокого галла, а вы, римляне, все же настоящие мужчины. Хотя и дураки.
Гай Филипп фыркнул.
— Дураки, — повторил Виридовикс. — Неужели вы шагу не можете ступить без команды? Когда-нибудь ты попробуешь приказывать мне — и запомнишь этот день навсегда. Вы ходите строем, разбиваете лагерь по приказу, воюете по сигналу. Скажи мне, может быть, вы и воздух портите только в строю и по команде?
И этот выпад центурион встретил молча.
Чем больше они ругаются, тем быстрее привыкнут друг к другу, подумал Марк. Он хлопнул ладонью по щеке. Комар, недовольно звеня, улетел.
К трибуну торопливо подбежал Луциллий, в руках которого были сучья и воск, перевязанные белой материей. Эта «кукла» не очень-то похожа на человека, но Скаурус решил замечания не делать. Если такого подобия человеческой жертвы было достаточно для Луциллия, то трибуну не стоит ничего добавлять.
— Что нам делать с этим, командир? — спросил разведчик. — Бросить в воду, как делают римские жрецы на Сибликиановом мосту?
Марк задумчиво поскреб подбородок. Затем отрицательно качнул головой.
— Я наблюдал за цветом светящегося купола, в котором мы находились, и думаю, что лучше всего будет спалить куклу на костре.
Луциллий кивнул в знак согласия.
— Сюда, командир, — сказал он. Он передал Скаурусу куклу и приготовился к церемонии жертвоприношения. Несколько солдат присоединились к нему, в то время как Марк спокойно и торжественно приблизился к одному из костров. Он остановился, дожидаясь, пока легионеры соберутся вокруг него. Многие наблюдали за церемонией издали, продолжая свою работу или устанавливая палатки.
Марк поднял грубо сделанную куклу, изображавшую человека, и громко произнес:
— Кто бы ты ни был — бог или богиня, бросивший нас в этот лес, какое бы имя ни носил — прими от нас эту жертву!
С этими словами он швырнул куклу в костер. Пламя быстро охватило ее и сожгло за несколько минут.
— Смотри, боги приняли нашу жертву! — крикнул Луциллий.
Марк скрыл улыбку — похоже, будто именно легионеру пришла в голову мысль заменить человека куклой. Но заметил ли Луциллий одну странность?.. Кукла, сделанная из сырых, зеленых прутьев, должна была гореть медленно. Она же вспыхнула в одно мгновение. Марк подавил вздох и постарался забыть обо всех этих предрассудках и чудесах. Одного чуда за вечер было бы вполне достаточно, подумал он.
Он подошел к Горгидасу, чтобы узнать, как чувствуют себя раненые.
— Ну, что ты думаешь о моих пациентах? — спросил его врач. Голос его был полон горечи.
— Хорошего мало, — ответил Скаурус.
Горгидас метался от одного раненого к другому, накладывая тампоны, оперируя и перевязывая легионеров.
— Я могу чем-нибудь помочь тебе? — спросил его трибун.
Грек посмотрел на Марка так, словно только что его увидел.
— Гм-м… Дай подумать… Если бы ты прислал мне на помощь двух солдат… Они, конечно, довольно неуклюжи, но все же это лучше, чем ничего. Кроме того, во время операции люди мечутся от боли, и их нужно удерживать силой.
— Я позабочусь об этом, — сказал трибун. — А что случилось с Аттилием и Публием Куртанием?
— Мои ассистенты? Я их не видел, — ответил врач.
Марк покраснел. Он совсем забыл прислать легионеров к Горгидасу.
Гай Филипп и Виридовикс все еще переругивались, когда к ним подошел Марк. Старший центурион обнажил меч. Скаурус подбежал поближе, чтобы остановить драку. Но они не собирались драться. Гай Филипп просто решил показать галлу свой меч.
— Это все чудно, мой милый римлянин, — ответил Виридовикс. — Но зачем портить дело таким коротким клинком?
Ветеран пожал плечами:
— Большинство из нас просто не в состоянии обращаться с тем длинным колом для свиней, которым орудуешь ты. Да и кроме того, хороший выпад любым мечом, пусть это даже простой гладий, — смерть для противника.
Два опытных воина были похожи на двух булочников, обсуждающих различные способы выпечки хлеба. Похоже, что страсть к любимому делу заставила даже ярых врагов забыть о своих распрях. Марк улыбнулся.
Один из младших центурионов, худой юноша по имени Квинт Глабрио, подошел к нему и сказал:
— Прошу прощения, командир, но скажи мне, где мы находимся, чтобы я мог успокоить солдат. Все жутко нервничают.
— Я не могу точно ответить тебе. Горные террасы и деревья… Кое-кто думает, что это Киликия или Греция… Утром увидим. Возможно, встретим крестьян и узнаем все, что нам нужно.
Глабрио изумленно взглянул на него. Даже в тусклом свете звезд Марк отчетливо увидел на его лице страх — страх, который побеждает все, заглушая даже боль от раны на руке.
— Киликия, командир? Греция? Разве ты не видел?.. — Ему не хватило слов, и он молча указал на небо.
Заинтригованный, Марк поднял голову. Стояла чудесная чистая ночь. «Так-так, — подумал он, — поглядим. Север должен быть… Где же он?» Холод пробежал по его спине. Марк уставился в небо и увидел незнакомые созвездия. Ни одного знакомого. Где же Большая Медведица, указывающая на полюс? Где звезды лета — Скорпион, Орел, Лира? Куда исчезли весенние созвездия, которые всегда сопровождали легион по ночам, — Андромеда, Пегас? И куда пропали звезды зимы? Где странные созвездия, которые ему довелось видеть в Африке и Киринайке?
Гай Филипп и Виридовикс тоже смотрели на небо с недоумением Галл пробормотал что-то на своем языке, но не так, как ругался с Гаем Филиппом, а мягко, со страхом, словно молитву.
— Боги Олимпа, — прошептал старший центурион, и Марк вынужден был подавить нервный смешок. Это место лежало далеко за пределами Олимпа. И за пределами Рима тоже — его мысли о разгневанном проконсуле тотчас испарились. Их смело ветрами неизвестности.
Немногие из римлян спали в ту ночь. Они сидели возле своих палаток, глядя в страшное небо, и, подобно всем людям на земле, пытались дать незнакомым звездам привычные имена — Мишень, Баллиста, Саранча. Это продолжалось всю ночь по мере того, как новые звезды сменяли друг друга на небосклоне. Восток стал белесым, затем порозовел. Лес перестал казаться густой темной массой, стали видны деревья, кусты, лишайники, ничем не отличающиеся от галльских, если не те же самые. Взошло солнце, и оно тоже было таким же, как всегда.
