Меченые - Шведов Сергей Владимирович (читать книги txt) 📗
– Это рыцарь. – Гильдис, дочь ярла Хаарского, привлеченная шумом, появилась в зале и сейчас с интересом разглядывала меченых. – А это дама его сердца. Они выпили любовный напиток и стали неразлучны.
Гильдис была разочарована юным видом непрошеных гостей. Сколько рассказов ходило в просвещенном Бурге о дикарях-меченых, а на поверку оказалось, что это самые обыкновенные молодые люди. И ничего ужасного или таинственного в них нет. Во всяком случае, на первый, весьма придирчивый взгляд. Разве что одежда непривычна глазу: черная, выгодно облегающая молодые стройные тела. А еще эти странные рога над плечами. Порядочные люди носят меч у пояса. Если бы Гильдис встретила сидящего во главе стола русоволосого синеглазого меченого где-нибудь в Бурге, то, скорее всего, приняла бы его за благородного владетеля.
– Отравились, значит, – сделал неожиданный вывод Рыжий под общий смех.
– Ты ничего не понял, мальчик. – Гильдис улыбнулась и бросила взгляд на синеглазого сержанта.
– Какой я тебе мальчик! – обиделся Рыжий. – Я меченый! Сама-то ты много поняла? Да он ей панцирем всю кожу до костей снимет, и все дела.
– Хозяйка, – вмешался в разговор Ара, – он у нас желторотый птенец, ты о любви со мной поговори.
Гильдис смеялась вместе со всеми, хотя этот непривычно черноволосый меченый ей не слишком понравился. Уж очень нагловато-откровенным был его взгляд. А рыжий мальчик забавен в своем стремлении подражать черным коршунам. Гильдис вновь встретилась взглядом с сержантом. Глаза у него были удивительно синими и смотрели на нее с восхищением, так ей, во всяком случае, показалось. Было бы, наверное, любопытно перемолвиться словом с приграничным дикарем, но уж больно шумная в зале собралась компания, и дочери ярла Гольдульфа не следовало задерживаться здесь надолго.
Туз почувствовал присутствие постороннего в комнате, но глаз не открыл, а лишь нащупал рукоять меча в изголовье.
– Эй, сержант.
Шепот был горячим, девичьим, и он, удивленный не на шутку, открыл глаза. Лунный свет, падающий из узкого окна, слабо освещал комнату, в которой меченые устроились на ночлег. Туз видел лишь затылок храпящего рядом Сурка, а всех остальных скрывала темнота. Девушка стояла рядом, положив руку ему на плечо:
– Тихо.
Туз без труда узнал ее – дочь Берты. Он приподнялся на не слишком удобном ложе:
– Что тебе нужно?
Девушка прижала пальцы левой руки к губам, а правой рукой указала на выход. Туз пожал плечами, но последовал за ней, осторожно обходя спящих товарищей. Ночной визит его удивил. Марта была родом из Башни, и, по суровым законам меченых, он мог прикоснуться к ней разве что взглядом. Наверняка девушка об этом знала. Туз на всякий случай проверил, как вынимается из ножен кинжал. Ярл Гольдульф славился в Приграничье своим коварством. Да и дружинникам Ожского замка не за что было любить меченых.
– Иди за мной, – шепнула ему Марта на ухо.
– Зачем?
Но девушка, не сказав больше ни слова, взяла его за руку и увлекла за собой. Туз двигался почти в полной темноте, то и дело натыкаясь на твердые углы и тихонько поругиваясь. Кто бы мог подумать, что господский дом Ожского замка столь велик. Казалось, что темным переходам не будет конца. Шли они уже целую вечность, и Туз начал терять терпение.
– Сюда. – Марта подтолкнула его в спину.
Туз неожиданно для себя оказался в ярко освещенной светильниками комнате и невольно прикрыл глаза. Марта исчезла за пологом, сержант насторожился, проклиная себя за легкомыслие, но вскоре облегченно вздохнул и отпустил рукоять кинжала – перед ним стола Гильдис, дочь ярла Хаарского. Несколько минут хозяйка и гость с интересом разглядывали друг друга. Туз не был особенно удивлен. Наверняка своевольной скучающей девчонке захотелось поближе познакомиться с меченым. Гильдис была в алом платье, отчего ее бледная кожа казалась еще бледней. Алый был цветом Хаарского дома, но сержанту наряд дочери ярла не понравился. Хотя сама девушка была недурна: зеленоглазая, с целым водопадом медных волос, небрежно рассыпанных по плечам. И ростом она удалась, и статью. Тузу не раз доводилось бывать в замках Приграничья, так что опыт общения с благородными дамами он уже приобрел. Тем не менее, надо признать, что Гольдульф Хаарский души не чает в своей дочери – такой роскошной обстановки сержанту видеть еще не доводилось. Ложе прямо слепит позолотой. И уж, наверное, оно помягче того, которое предложили в этом замке меченому сегодня ночью.
– А правда, что вас дьявол метит? – Голос ее дрогнул от страха и любопытства.
– Правда, – усмехнулся Туз. – Только наших дьяволов молчунами зовут.
Меченый расстегнул рубаху. Под левым соском на его груди темнел размытый силуэт Башни. Гильдис приблизилась к нему почти вплотную. Пахло от нее цветами и еще чем-то волнующим и нежным.
– И это все?
– А ты хотела бы увидеть больше? – В глазах сержанта вспыхнули насмешливые огоньки.
Гильдис смутилась и отступила на несколько шагов. Бледные щеки ее порозовели, спеси поубавилось, и смотрелась она сейчас гораздо лучше, чем в первый миг свидания.
– Тебя убьют завтра. Я слышала, как отец говорил об этом с владетелем Нидрасским.
– И ты обольешь слезами мою могилу?
Гильдис возмутилась – что он, собственно, воображает о себе, этот меченый?! Да, она пригласила его, быть может, не в самое подходящее время, но вовсе не для того, чтобы выслушивать разный вздор.
– А для чего же?
Похоже, этот синеглазый негодяй воображает себя неотразимым. Но это даже не смешно. Благородная Гильдис встречала таких блестящих кавалеров, рядом с которыми этот мальчишка выглядит неотесанным мужланом. Взять хотя бы Альрика Нидрасского, возможно он не столь смазлив, но благородство происхождения, умение держать себя в обществе искупает многое.
– У Берты был сын, брат Марты. – Гильдис пристально посмотрела на Туза. – Он остался у вас в Башне.
Туз помрачнел. Густые брови сошлись у переносицы. Лицо сразу же потеряло половину своей привлекательности, стало жестким и неприветливым.
– Это она тебя просила?
– Нет, я сама.
– Забудь об этом, – холодно сказал сержант. – У меченого есть только одна мать – Башня и другой быть не может.
– У тебя нет сердца, меченый, – возмущенно фыркнула Гильдис. – Разве ты не хотел бы узнать, кто твоя мать?
– Хватит, девушка! Пустой разговор.
Лицо его стало бледным от ярости. Гильдис, однако, не испугалась, а пожалела его. Видимо, сама того не желая, она задела в его душе струну, которой касаться не стоило вовсе. Надо же, а казался таким спокойным и холодным, как камень зимой.
– Почему вы не живете как все люди?
– Мы живем как умеем и по-другому не хотим.
Оба замолчали, недовольные друг другом. Эта самоуверенная девчонка, полезшая в дела, ее совершенно не касающиеся, раздражала Туза, но уходить ему почему-то не хотелось.
– В Нордлэнде живут иначе? – выбрал он нейтральную тему для разговора.
– Бург прекрасен, – встряхнула Гильдис медными волосами. – А у вас здесь скучно, как в склепе.
– Хочешь, я тебя украду? – К Тузу вернулось хорошее настроение. – Будет о чем рассказать подружкам в Бурге.
Гильдис отпрянула, уж слишком по-дьявольски у меченого засверкали глаза. Вот еще негодяй.
– Не бойся, я пошутил.
– Вы уже сотни лет шутите так с нашими девушками, и, кроме горя и слез, они ничего от вас не получили.
– Конечно, меченый – это не городской щеголь-владетель вроде того, который гостит у вас в замке.
– Какое дело меченым до наших гостей?
– Меченым до всего есть дело, – надменно бросил Туз. – Вдруг твой отец готовит заговор против Башни.
Гильдис стало не по себе. Этот мальчишка вовсе не был так безобиден и добродушен, как ей показалось вначале.
– Альрик Нидрасский – один из самых могущественных владетелей Нордлэнда, близкий друг короля Рагнвальда.
– Тем более, – жестко отозвался Туз.
Зря она его пожалела. Смотри, как оскалился, того и гляди вцепится в горло, не в ее, конечно, но все равно страшно. Сколько благородных владетелей пало от руки меченых – не пересчитать. И этот не лучше других. Молодость проходит, а черная душа остается. Недаром же в народе говорят, что у меченых вместо сердец камни. Пора было заканчивать этот затянувшийся разговор, и без того Гильдис позволила себе слишком многое, Чего доброго этот приграничный мужлан вообразит, что он интересен дочери ярла Хаарского.
