Укротитель времени - Лаумер Джон Кейт (Кит) (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Жидкость что надо! Я бы еще глотнул этого! — Он с вызовом посмотрел вокруг.
Лафайет снова наполнил обе кружки. Сидевший рядом старик с индюшечьей шеей придвинулся ближе, внимательно разглядывая бутылку.
— Гарсон! — крикнул Лафайет. — Стаканы на стол!
Стаканы были тут же поданы. Он наполнил один из них и передал его старику. Тот сначала осторожно пригубил, замер в изумлении, а потом залпом выпил все. Обнажив беззубые десны, старик улыбнулся.
— Эх, — прокудахтал он, — такого вина мы не видели с тех пор, как умер старый король.
Круглолицая женщина в накрахмаленном головном уборе с оторванным углом так взглянула на старика, что тот сразу же замолк, и протянула оловянную кружку. Лафайет налил.
— Выпьем все, — пригласил он.
Глиняные кружки, бутылки с отбитым верхом, медные кружки — все сгрудилось вокруг Лафайета. Он разливал вино, при этом не забывая себя, и то и дело прикладывался к кружке. Это превзошло все ожидания.
— Давайте споем, — предложил О'Лири.
Веселые голоса стали выводить «Старого Мак-Дональда». Слова несколько отличались от тех, к которым он привык, но Лафайет быстро приладился, добавив к общему нестройному хору свой мягкий баритон.
Кто-то тронул его сзади за шею. Пышущая здоровьем девица в кружевной блузке, плотно облегающей полногрудую фигуру, слегка покусывала его ухо. Ее крестьянская юбка уже скользила по коленям О'Лири. В нос ударил исходящий от нее запах, — потянуло козлом. Лафайет фыркнул и повернулся, чтобы получше ее разглядеть. Это была довольно миловидная особа с красными щечками и кокетливо вздернутым носиком, волосами цвета спелой пшеницы и пухлыми губками, но, похоже, никто ей ни разу не говорил о существовании мыла. Это можно поправить. Лафайет сосредоточился, пытаясь вспомнить запах духов, которые он нюхал однажды в магазине прямо перед закрытием. Тогда, в спешке, он нечаянно разбил флакончик…
О'Лири опять почувствовал знакомый щелчок. Осторожно принюхался. Ничего. Еще — и он ощутил легкий аромат мыла «Айвори», третий раз — и теперь уже в ноздри проник запах «Шанели N22». Лафайет улыбнулся девушке. Та ответила ему тем же, явно не заметив ничего необычного.
Стаканов становилось все больше. Лафайет заставил себя переключить внимание с мягких зовущих губ на вино и стал снова его разливать, время от времени прерываясь, чтобы сделать глоток самому. Подлил девушке, потом Рыжему в его кружку размером с пол-литра, потом еще и еще…
Старик, сидевший рядом с рыжим громилой, настороженно смотрел на бутылку в руках О'Лири. Потом сказал что-то костлявой старухе, сидящей рядом с ним. Появилось еще неясное ощущение тревоги. О'Лири ловил все больше и больше нахмуренных взоров, обращенных на него.
Пение стало затихать, и, наконец, воцарилась полная тишина. Пьяное веселье смолкло. Все стали осенять себя крестным знамением или чертили в воздухе круги.
— В чем дело? — добродушно спросил Лафайет, приглашающим жестом опуская бутылку на стол.
Все вскочили. Те, что сидели поближе, быстро попятились назад. Гул усиливался, но в нем уже не было того веселого оживления, которое царило минуту назад, — это был испуганный ропот.
Лафайет пожал плечами и налил себе полный стакан. Он уже было опустил бутылку на стол, как вдруг его осенило. О'Лири взвесил ее на руке: бутылка была такая же тяжелая, как в самом начале. Лафайет налил до краев кружку Рыжего Быка. Здоровяк икнул, нарисовал перед собой толстым, как польская сосиска, пальцем нечто похожее на круг, поднял стакан и выпил. Лафайет наклонил бутылку и внимательно посмотрел внутрь: темная поверхность густой красной жидкости поблескивала всего в дюйме от верха. «Неудивительно, что они так переполошились», — с досадой подумал он. Да, оплошал. Из одной литровой бутылки умудрился добыть несколько галлонов вина.
— Ах… это… знаете, — начал он, — это был просто фокус типа…
— Чародей! — крикнул кто-то.
— Колдун! — поддержал его другой.
Все дружно ринулись к дверям.
— Постойте! — крикнул, вставая, О'Лири.
Вслед за этим началась настоящая паника. Таверна опустела в считанные секунды — остался один Рыжий Бык. Громила был весь в поту, но, как с удовлетворением заметил Лафайет, позиций своих не сдавал.
Облизнув губы, он прокашлялся.
— Черт с ними, с сопляками, — прорычал он, — слюнтяи.
— Прошу прощения за бутылку, — извиняющимся тоном сказал О'Лири. — Промашка с моей стороны.
С улицы доносились голоса — похоже, там собралась большая толпа. Беспокоило то, что из общего гула то и дело вырывалось и было четко слышно одно слово — «колдун».
— Да что тут такого? Просто немного волшебства, — сказал Рыжий. — А знаешь, что они думают насчет тебя? Ну, что ты… вроде призрак, что можешь наслать на них, значит, порчу или еще хлеще — разверзнешь землю и утащишь их в преисподнюю. Или…
— Ну хватит, — прервал его Лафайет, заметив, что, пока Рыжий перечислял возможные злосчастья, которые свалятся на головы тех, кто якшается с нечистой силой, страх начал брать над ним верх.
— Все, что я сделал, это налил несколько стаканов вина. Неужели этого достаточно, чтобы считать меня колдуном?
Рыжий Бык хитро улыбнулся, внимательно разглядывая одежду О'Лири.
— Не надо меня разыгрывать, сэр, — прохрипел он, — я всегда узнаю колдуна, даже когда он появляется передо мной в обличье бандита с большой дороги.
О'Лири улыбнулся:
— Неужели ты действительно веришь в колдунов?
Рыжий Бык энергично закивал головой. И тут Лафайет уловил, что от него пахнет «Шанелью N22». Да, точно, с духами он немного перестарался.
— По ночам, когда луна похожа на корабль-призрак, — уверенно заговорил Рыжий, — вы все и появляетесь.
— Чепуха, — резко сказал Лафайет. — Меня зовут Лафайет О'Лири.
— Слушай, у меня есть одна задумка. Ты и я, мы вместе, могли бы делать большие дела, — Рыжий гнул свое. — Ты — со своими потрясными фокусами, которые у тебя так здорово выходят, особенно если добавишь еще что-нибудь
— вроде полетов по небу и все такое, а я — со своей смекалкой. Я могу подыскать пару кабаков, где можно вусмерть напоить публику, — продолжал он громогласно. — Пока ты будешь работать, я буду выделывать разные коленца, чтобы эти городские гвардейцы не сводили с меня глаз. Их в наше время понатыкано, как блох в дешевой ночлежке. Да, если хочешь знать, страна не лучше полицейского участка. Не то что в старые добрые времена, когда я малолеткой шмонал по карманам. Короче, ты делаешь дело, передаешь мне добычу, и, пока эти ищейки гонятся за тобой, я…
— Слушай, Рыжий, ты несешь вздор, — прервал его О'Лири. — Преступление
— последнее дело. Я уверен, что в душе ты честный мужик. Почему бы тебе не устроиться на работу — куда-нибудь на станцию обслуживания, ну, может быть…
Рыжий Бык угрожающе нахмурил лоб.
— Ты хочешь сказать, что я похож на этих промасленных мартышек?
Лафайет внимательно посмотрел на грубые черты своего собеседника сквозь легкую дымку, которая, казалось, уже почти рассеялась.
— Нет, — сказал он и на секунду задумался. — Мне кажется, что ты больше похож на разжиревшую обезьяну. — О'Лири просиял и поднял стакан. — Неплохая шутка, а — согласен? Я спрашиваю, ты согласен?
Рыжий Бык зарычал:
— По-хорошему говорю тебе — ты эти свои шутки брось, а то я не посмотрю
— дух ты там или не дух…
— Ну-ну! — Лафайет погрозил ему пальцем. — Только, пожалуйста, не надо меня пугать.
Рыжий вскочил на ноги, его слегка пошатывало.
— Я могу одним ударом разбить пополам дубовую доску, — заявил он, показывая свой кулачище, похожий на разбойничий кистень.
— Сядь, Рыжий, — приказал О'Лири. — Я хочу поговорить с тобой. Поскольку ты — плод моего воображения, то ты мог бы мне многое рассказать о моей психике. Меня, например, очень интересует, какую роль играла детская ревность…
— Да я могу одной рукой согнуть в крендель железный лом, — продолжал Рыжий. — Я могу…
— Слушай, ты, Рыжий, если не сядешь, я буду вынужден принять меры, — предупредил Лафайет. — Ты лучше скажи мне, какое бывает чувство, когда вдруг неожиданно начинаешь существовать — просто потому, что я породил тебя своим воображением.
