Судьба на выбор - Шевченко Ирина (бесплатные книги полный формат .TXT, .FB2) 📗
Гвендолин вздохнула: ее саму не целовали еще ни разу.
– Пожалуйста, вернись к столу! – попросила дочь старосты.
Натянув на лицо улыбку, Гвен обернулась:
– Хорошо. Но, учтите, вам не удастся привить мне свою деревенскую мораль!
– И не нужно! Глядишь, и другие девицы станут равняться по тебе. А то так и бегают за ним, так и увиваются! Вертихвостки! – снова вернулась к предмету своего обожания Джесмин. – А ты любишь мясное рагу с картофелем? – вдруг сменила она тему. – Мама его готовит сегодня на ужин и будет рада, если ты придешь. И я тоже.
Гвендолин с большим удовольствием провела бы вечер одна, но обижать новую приятельницу отказом не решилась.
И правильно сделала. Ужин удался. Староста был все так же неразговорчив, но его супруга оказалась хлебосольной хозяйкой, не скупившейся ни на угощения, ни на комплименты новой учительнице. Поначалу Гвен смущалась, но затем почувствовала благодарность к едва знакомой женщине, встретившей ее так радушно. Дочь очень походила на мать, и, глядя на жену старосты, можно было с легкостью представить, какой станет Джесмин через несколько лет, когда ее пока гибкая фигурка приобретет пышность, а в густые темно-русые волосы белой лентой вплетется ранняя седина.
– Вы уж не обижайтесь, я с вами говорю как с собственной дочкой, – шепнула Гвендолин хозяйка дома, улучив момент, когда гостья отошла от стола ополоснуть руки. – У нас тут новенькие девушки редко появляются. Так что вы будете на виду, и парни станут на вас заглядываться, ходить вокруг да около, пытаться свести знакомство поближе. Не ученики, конечно, те еще не доросли, а вот их старшие братья… Да и отцы тоже.
– Спасибо за предупреждение! – Гвен вспыхнула. – Но я приехала сюда не для того, чтобы с кем-нибудь познакомиться. А для того, чтобы работать.
– Так-то оно так, но вы же еще молодая. Соблазнов очень много. А приглядывать за вами некому.
От старосты Гвен уходила затемно. Хозяин провел ее до дверей школы и, пожелав доброй ночи, оставил одну, ведь Талула, закончив дела, давно ушла. В пустом доме властвовала тишина, нарушаемая редкими шорохами, и Гвен от всей души надеялась, что их издают не мыши и не крысы.
Поднявшись в свою комнатку, она зажгла свечи, чтобы разогнать темноту и страхи, и, переодевшись, приготовилась ко сну. Но сон все не шел. Гвен достала толстую тетрадь, которую не открывала уже несколько дней, и собралась продолжить историю Арчибальда.
Однако не успела она начать, как внимание отвлекли какие-то звуки, поначалу невнятные и негромкие, но через минуту превратившиеся в бойкую слаженную мелодию. Гвен, удивившись, подошла к окну и откинула занавеску. Взору открылось презабавнейшее зрелище: перед стенами школы собралось несколько мужчин, облаченных в традиционные костюмы жителей данной части королевства. Аккомпанируя себе на народных инструментах, они хором выводили незнакомую девушке задорную песню. Заметив внимание Гвендолин, необычный оркестр заиграл энергичнее. Она в ответ улыбнулась и помахала рукой. Вот так приветствие!
Разглядывая незваных гостей, Гвен увидела среди них молодого человека. Тот выглядел немногим старше ее самой. Он, не отрываясь, смотрел на девушку, и она задержала пальцы на занавеске, почти физически ощутив на себе этот взгляд. Остальные музыканты тоже с любопытством глазели на новую учительницу, но по-другому, от их взглядов не теплело в груди и не хотелось улыбаться.
Гвендолин не знала, сколько времени продолжался импровизированный концерт, но, когда она отошла от окна, улыбка все еще играла на ее губах.
Глава 4
Ночь после ухода музыкантов прошла тихо, зато первый рабочий день начался шумно и суматошно. Ученики вопреки представлениям Гвендолин о пунктуальности деревенских жителей стали осаждать школу задолго до начала уроков. Стоило Талуле открыть дверь, как пестрый гомонящий поток хлынул внутрь и застыл в дверях классной комнаты. Дети – одни чистые и умытые, другие с чумазыми лицами, некоторые неплохо одеты, но большинство в поношенных ботинках и дырявых чулках – с опасливым интересом рассматривали новую учительницу. Под их взглядами Гвен ощутила пугающую неуверенность. Она знала, чему ей следует научить этих детей, знала, что лишние премудрости им не нужны – лишь самое главное. Так им говорили в пансионе. Но за годы учебы будущую преподавательницу не подготовили к тому, как найти общий язык с деревенской ребятней. Гвен заставила себя улыбнуться и указала рукой на парты.
Классная комната была достаточно просторной, чтобы вместить всех учеников. Их, как подсчитала Гвендолин, было двадцать четыре. Правда, двое – милая белокурая девочка и мальчуган в штопаных одежках – оказались малы, чтобы чему-либо учиться. Их привели старшие братья, и Гвен не стала спорить, поняв, что детей просто не с кем оставить дома. К тому же малыши сидели тихо и хлопот не доставляли, в отличие от настоящих учеников. Прежняя учительница не привила им понятия дисциплины, а что еще хуже – практически не дала никаких знаний. Видимо, она сама не была в достаточной мере образованной и компенсировала этот недостаток тем, что помнила большое количество интересных историй. Их учительница, как выяснилось, рассказывала на уроках. Неудивительно, что дети ждали того же от Гвен и недовольно зашумели, поняв, что теперь придется учиться по-настоящему. Гвендолин с трудом удалось их утихомирить, пообещав, что в конце учебного дня, если они станут прилежно заниматься, она, так и быть, почитает или расскажет что-нибудь интересное.
Существовал более простой и быстрый способ добиться хорошей дисциплины. Наставницы пансиона, где воспитывалась Гвен, не тратили бы время на уговоры, в ответ на возмущение тут же последовало бы наказание. Но Гвендолин еще по дороге в Трелони решила, что обойдется без жестких мер. Ей хотелось, чтобы дети относились к ней так же тепло, как она сама – к самым терпеливым и добрым своим учителям, и большее, что она себе позволила, – это постучать указкой по столу, призывая к тишине.
Стучать приходилось часто. К концу занятий голова у Гвен раскалывалась от гомона, и даже когда ученики наконец разошлись по домам, в ушах еще звенели их голоса.
– Строже с ними надо, – то ли укоризненно, то ли сочувственно сказала Талула, когда Гвен появилась в кухне. – Обедать будете?
Гвендолин так проголодалась, что проглотила все, что подала служанка, не чувствуя вкуса. Сытная еда вернула силы, а хорошее настроение принесла Джесмин. Дочь старосты сегодня выглядела еще более нарядной и довольной жизнью, чем вчера. Она влетела в кухню вихрем оборок и лент и тут же забросала Гвен вопросами:
– Как прошел день? Как дети? Не слишком озоровали?
– Как сказать, – неопределенно протянула Гвендолин. – Похоже, моя предшественница не достигла особых успехов. Только не передавай ей мои слова, пожалуйста!
– Ей сейчас не до того, – отмахнулась Джесмин. – А что до детей, вряд ли кому-то из них пригодится твоя наука. Им ведь придется, как родителям, работать на земле, никто не станет доктором или адвокатом.
– Отчего же? – не согласилась Гвен, хоть и понимала, что собеседница права. – Возможно, у кого-то из них появится шанс продолжить образование и освоить другую профессию. Но знания в любом случае не бывают лишними.
– Ты говоришь, как альд Линтон. Это он велел, чтобы в деревне открыли школу. Ты ведь с ним знакома, да?
– Знакома, – подтвердила Гвендолин. Должно быть, староста рассказал дочери о том, что новую учительницу привез в Трелони сам сквайр. Хорошо бы, чтобы данный факт не оброс нежелательными домыслами. Гвен поспешила сменить тему: – Что за люди поют и играют на народных инструментах? Вчера, когда я вернулась от вас, они выступали прямо под моим окном!
– А, есть тут такие! – рассмеялась Джесмин. – Обычно они играют на праздниках и ярмарках, но перед тобой, видно, решили отдельно покрасоваться.
– Мне понравилась их музыка, – улыбнулась Гвен.
– Я передам. Среди этих старичков-трубадуров затесался и мой дядюшка.
