Кирвалисская ведьма (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Так Фердинанд Савернский стал Фердинандом Морнаром. Свое магистерское прозвище он не бросил, а украсил им свое имя, как титулом. Стефан Эстеллис граф Арундельский звучит красиво, но Фердинанд Морнар магистр Савернский — ничуть не хуже.
Сначала Фернан не понимал, зачем ему это нужно, но скоро заметил, что отношение к нему придворных изменилось. Человек с фамилией ими однозначно воспринимался как достойный уважения.
Тогда же по представлению канцлера Фердинанд сменил на посту своего предшественника и стал не просто одним из придворных магов, а главным из них, личным магом императора Сильвестра. Этим его статус был повышен практически до того потолка, до которого это было возможно в империи.
Но ничего нам не дается просто так, в этом Фернану в очередной раз пришлось убедиться. Вместе с должностью он получил всю прелесть императорского характера для подробного изучения. Сказать, что в личных отношениях Сильвестр был самодур, тиран и деспот значило бы сделать ему комплимент. Загадкой оставалось, как он усмирял свой нрав, решая государственные вопросы. Но не отметить разумного, взвешенного и зачастую мудрого подхода императора к делам страны в целом было невозможно.
Фернан был уверен, что тут не обошлось без руки хорошо ему знакомого графа Арундельского. Пару раз ему довелось поучаствовать в процессе и наблюдать все в непосредственной близости. Ему была знакома манера графа: в ничего с виду не значащем разговоре выяснить мнение компетентных лиц, затем обработать его, сформулировать взвешенное решение и внушить Сильвестру под видом его собственного императорского.
Вообще же канцлер всегда подчеркивал свое хорошее отношение к придворному магу: приглашал в свой дом, называл другом и охотно беседовал на самые разные темы. Результатом этих бесед стали несколько указов, возвращавшие магам их исконные права.
Глава 3
Ещё сидя рядом с канцлером в карете, уносившей их от дома к портальной площадке, Фернан лихорадочно пытался решить для себя: не исходит ли план женить его на кирвалисской наследнице от любимого друга и благодетеля.
Граф как будто мысли читал.
— Не думай, это не моя идея. Я только дал Сильвестру совет отдавать наиболее ценным для нас магам бедных дворянок в жены, чтобы повысить их статус. Примерно две луны назад. Мне и в голову не могло прийти, что он так это воспримет. Да и Оттон Реан Кирвалис тогда был в добром здравии.
Да уж, никто не знает, во что может вылиться та или иная идея, попавшая в голову императора Сильвестра. Фернан не стал развивать эту мысль, а задал совсем другой волновавший ее вопрос:
— Вы были знакомы с герцогом?
Он хотел еще кое-что добавить, но канцлер все понял и приступил к рассказу.
— Был, конечно. Мы практически все знакомы между собой, я имею в виду титулованное дворянство. Старик Оттон — представитель другого поколения, но мы встречались на совете. Давно, лет пятнадцать назад. Я еще канцлером тогда не успел стать. Что могу сказать? О мертвых или хорошо или ничего. Специфический тип с на редкость тяжелым характером. По положению он был бессменным членом совета, но после смерти жены перестал там появляться. Отговаривался нездоровьем. Поначалу это было ложью, он просто пил как сапожник. А потом его разбил паралич. Что с ним происходило все последующие годы, которые он провел затворником в своем замке, я не знаю.
— А его дочь?
Канцлер с удивлением в глазах посмотрел на мага.
— Знаешь, мне только сейчас пришло в голову. Я знаком со всеми мало-мальски знатными людьми империи, уж с девицами-то точно, но эту девушку никогда не видел и даже о ней не слышал ничего, кроме того, что она существует. Досье прочитал практически одновременно с тобой. Эта история с переносом совершеннолетия прошла мимо меня. Его величество не счел нужным ставить своего канцлера в известность, иначе бы я не оставил так это дело и сегодня мы знали бы больше.
— Что бы вы сделали?
— Ну, по крайней мере удостоверился бы лично в ее недееспособности. Пока же мы были вынуждены верить сомнительным свидетельствам.
— Ее отец и брат…
— Могли быть заинтересованы в том, чтобы не выдавать ее замуж. Приданое, то да се… У герцога дела тогда шли не слишком хорошо, а сынок — известный мот и кутила. Обрати внимание: они ее даже ко двору не представили, хотя должны были. В восемнадцать лет девиц из столь знатных домов принято делать фрейлинами императрицы, в течение года её величество каждой лично находит мужа. А тут…
Канцлер замолчал и задумался. Фернан рискнул влезть в его размышления со своим вопросом:
— Может, она и впрямь умственно отсталая?
— Все может быть. Но свидетельство Эгмонта стоило проверить в любом случае. Мальчишка врал как дышал. Не удивлюсь, если он оговорил сестру из одного удовольствия это сделать.
— Он был старшим?
Стефан фыркнул:
— Внимательнее надо документы читать. Он был на четыре года младше сестры.
— Значит, семь лет назад ему было…
— Вот-вот, совсем мальчишка. Юное непорочное создание, по глубокому убеждению его величества. Мерзкий, лживый, развращенный до мозга костей юнец на мой вкус. Хотя он был тогда очень хорошенький. Такие невинные голубенькие глазки могли ввести в заблуждение кого угодно.
Фернан так удивился, что переспросил:
— Хорошенький? О его сестре говорится, что она очень некрасива, даже уродлива.
Граф пожал плечами.
— Тут ничего не могу сказать. Повторяю, я никогда ее не видел, даже в детстве. Возможно, она пошла в отца. Одно могу сказать: в свое время ее мать была одной и красивейших женщин при дворе прежнего императора. В стиле Селины, ты представляешь?
Селину Фернан представлял себе прекрасно. Официальная любовница императора была изящной, как фарфоровая статуэтка, синеглазой блондинкой с невероятно хорошеньким, но незначительным личиком. Императору она нравилась своей кротостью и безответностью.
— Представил? Так вот, в том же духе, но во много раз красивее. От Вильгельмины невозможно было оторвать глаз.
— Вы ее знали?
Стефан пожал плечами и сморщил нос, что означало у него пренебрежительное отношение к предмету разговора.
— Она была моей дальней родственницей и в юности часто гостила в доме моих родителей. Я хорошо ее знал и, если честно, недолюбливал, несмотря на божественную внешность. Дивная красота, но ни ума, ни характера, при этом ханжа и лицемерка. Так что, несмотря на очаровательное личико, она мне не нравилась. Гелли была влюблена в моего и своего кузена Аристида, юного красавчика, а милашку отдали за герцога Оттона, человека на двадцать с хреном лет ее старше.
Она не сопротивлялась?
Стефан рассмеялся.
— Об этом история умалчивает, но скорее всего кротко покорилась судьбе. Заставлять ее никто бы не стал, в нашей семье это не принято. Ей нравилось изображать из себя жертву. Аристид как раз тогда тоже женился, причем по любви, на милейшей барышне, второй дочери графа Шанского, не красотке, но умненькой и жизнерадостной. На редкость удачный брак, этому шалопаю я до сих пор завидую. В общем, оба поженились, каждый на своем, и разъехались в разные стороны. Вскоре у Вильгельмины родилась дочь, как раз твоя невеста, а еще через четыре года сын. Затем она умерла при довольно странных обстоятельствах и больше я судьбой этого семейства не интересовался. С меня хватало известий, что налоги из Кирвалиса поступают вовремя и в полном объеме.
Фернан уцепился за единственную зацепившую его фразу.
— А что было странного в её смерти?
— Да все! Понимаю, стоило послать кого-нибудь расследовать это дело, но у меня тогда был забот полон рот. Впрочем, как и сейчас. Но в то время еще и людей не хватало. А покойники — люди мирные, требований не предъявляют, так что через некоторое время я просто забыл. Вспомнил теперь, когда ты стал спрашивать. Вот, кстати, приедешь — поинтересуйся, при каких обстоятельствах умерла твоя теща. Были подозрения, что её убил собственный муж, но прямых свидетельств не нашлось, а затеваться с герцогом в связи со слухами — себе дороже. Умерла и умерла. Тем более что Кирвалис по столичным меркам — захолустье. Не бедная, вполне самодостаточная, но не слишком важная в раскладе империи в целом провинция.
