Тропою Верности и Веры. Акт 2 (СИ) - Гарин Александр Олегович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Тварь спрыгнула с алтаря.
— Кто перррвый желает стать частью моего творррения?
Искандер не отвечал, скользяще двигаясь навстречу чудищу. Меч в его руках описывал широкие круги, готовый отразить атаку твари, откуда бы та ни кинулась. Амазонка сорвала с плеча лук и наложила стрелу, целясь между глаз чудищу. И лишь Мрай не смог сдержать распиравшего его возмущения.
— Ах ты, сукин шакал! Стал быть, только дай мне добраться до твоей грязной пасти, я на твоем смердящем языке семь узлов навяжу!
Чудище резко обернулось к нему, и в этот миг сорвавшаяся с тетивы стрела амазонки едва не прошила волчьего черепа, пройдя в волоске от правого уха твари. Уна мгновенно вырвала из колчана другую стрелу, когда тварь одним прыжком оказалась среди них.
Мрай вскинул меч, но волк оказался быстрее, одним ударом чудовищной лапы отшвырнув его к стене. Искандер издал предупреждающий вскрик, но было поздно.
Амазонка стояла слишком близко, она не увернулась, даже если бы успела понять, что это нужно сделать. От резкого испуга вторая стрела прошла почти вертикально вверх, а чудище, всхаркнув, сбило с ног вооруженную одним луком девушку и почти вдавило ее в грязь, наложив страшные когти на грудь Уны. Мрай и Искандер поняли одновременно, что вздумай чудище сорвать с нее кожу, и амазонку не спасет даже крепкая броня.
— Стой! — бросив факел в сторону, паладин вскинул руку в успокоительном жесте. — Именем Света заклинаю тебя остановиться!
Волкоподобная тварь обернула морду в его сторону. Все еще лежавший у стены Мрай мог поклясться, что на ней промелькнула издевательская усмешка.
— Остановись! Зачем тебе эта жертва?
— Воин света, воин света… Дай я расскажу тебе небольшую исторррию. Семь тысячелетий назад стоял город, именуемый ныне Древнейший Куррраст. И жил в нем искусный зодчий, скульптор, которого звали Орисс. Его скульптуррры людей были известны по всему свету, и именно ему дали приглашение украсить своими статуями недавно построенный Горррод Храмов Травинкаль. Он работал круглые сутки, высекая из мрамора и гррранита статуи богов и святых. Но он всегда искал совершенства. Каждая статуя днями выверялась, исправлялась, пока она не достигала своего предела в безупррречности. Однажды, когда Ориссу осталось лишь финальная статуя, две Великие Матеррри, он понял, что достиг в своем мастерстве абсолютного предела, который не дано было преодолеть смеррртным. И он пошел на сделку с сущностью, которая называла себя Лордом Ненависти. Он дал особое умение… Умение преодолеть этот барррьер, создавать статуи столь же совершенные, как и человек… Используя, в качестве каркаса, кости и кожу недавно убитых людей. Орисс делал свою последнюю работу. Одна из Матерррей была создана… Не было, и не будет статуи прекраснее ее… Он готовился закончить вторую. Он уже выполнил основную работу, осталось только наложить кожу только что убитой девушки на каркас, чтобы она стала наиболее совершенным творррением во всем мире… Но тут ворвалась дворцовая стража, узнавшая секрет моего мастерства, и они… они убили меня! Не дали закончить… Семь тысячелетий я работал и страдал в Аду, выполняя статуи, планы которых давал мне дух Мефистофеля… Семь тысячелетий, без сна, отдыха и пищи, я строил из бессмертных грешников статуи Кошмара, Ужаса, Боли и Ненависти. Семь тысячелетий рабского труда… Я сумел вырваться из-под опеки Мефистофеля, сбежал в междумирье и захватил тело этого глупца. Я должен закончить свою работу! Она внизу! Остался только глава стражи Травинкаля, пронзающий меня своим клинком, и последняя Великая Мать… Мефистофель никогда не давал мне закончить мою работу… Это само по себе пытка, знать, что ты почти создал величайшее творение рук человеческих… и ты никак не можешь закончить свою работу! Я не вернусь! О, не-е-ет… я не вернусь туда пока не закончу свою работу, которую я желал доделать семь тысяч лет!!!
Мрай слушал одержимого с открытым ртом, но Искандеру, казалось, было все равно, о чем говорило чудовище. Все его внимание обращалось на когтистую лапу, лежавшую на груди полуутопленной в жидком мессиве из дерьма и страшных останков амазонки. Уна боялась пошевелиться.
— Погоди, Орисс, — паладин подступал все ближе, держа меч острием вниз. — Выслушай меня. Я — паладин Храма Света и мне приходилось быть в Травинкале. Статуи, о которой ты так скорбишь, уже давно нет. Но предания о ней выложены фресками на стенах одного из Храмов. Твои творения были уничтожены в тот же день, когда тело твое было предано очищающему огню на лобном месте Скорби Нижнего Кураста. Тебе никогда не закончить произведений, потому что их больше не существует. Хоть бы ты перебил всех живущих в этом городе. Твоих работ больше нет, Орисс. Отпусти женщину.
Волк-человек пристально смотрел на Уну, то напрягая, то расслабляя лапу, явно желая содрать кожу, закончить свое творение, но не находя сил сделать последнее движение. В конце одержимый снял лапу с тела амазонки, выпрямился и отошел. Беспомощно полюхнулся в месиво из дерьма и человеческой плоти, спрятал кошмарную морду в чудовищных ладонях и беззвучно разрыдался.
— Почему? Я только хотел… создать… скульптуру прекраснейшей женщины в мире! Неужели это так ужасно, пожертвовать одной-единственной девушкой ради создания величайшего творения во вселенной? Почему… почему я…
Паладин, осторожно ступая по колено в сточной жиже, добрался до чудовища и остановился прямо перед ним. Поудобнее перехватил меч за рукоятку в кулак, лезвием вниз.
Зверь, страдая, поднял морду. Искандер опустился на одно колено, приблизив к нему лицо.
— Тебе пора, Орисс. Тебе нельзя долго оставаться в этом мире. Отправляйся обратно, откуда пришел!
Он размахнулся и с силой вонзил меч в каменный пол под слоем нечистот, символом Света к неудачливой твари. Орисса отбросило назад, словно былинку, когда рукоять меча паладина внезапно вспыхнула ярким солнечным светом, настолько сильным, что бывшие поодаль амазонка и варвар заслонились руками. Монстр, полностью попавший в полосу света, дергался и рвался, словно стремясь вырваться из чьих-то цепких объятий, но не мог. Паладин грянулся на второе колено и, вцепившись одной рукой в мерцавшую рукоять, другую протянул ладонью к рвавшемуся и исходившему пеной Ориссу.
— Заклинаю тебя Светом, именем Высокого Неба и Земли, уходи, откуда пришел! Уходи, уходи, уходи!
Удар грома, раздавшийся вслед за последним словом Искандера, перекрыл вопли и рев взбесившейся твари, а затем яркая вспышка на миг ослепила всех в закуте. Когда глаза людей привыкли вновь ко тьме, Орисса нигде не было видно. Вымаранный с ног до головы Искандер, отплевываясь, поднимался из вязкой жижи в пяти шагах от своего меча, так и продолжавшего торчать из дерьма возле того места, где сидел монстр.
— Где он? Его больше нет?
Уна со стоном поднялась, но тут же присела обратно, зашарив под слоем нечистот в поисках своего лука.
— Так чой, где Орисс? Свалил в преисподень? — высказался северянин, несколькими размашистыми шагами, почти не прихрамывая, приближаясь к паладину и от души хлопая того по плечу, отчего Искандер едва не завалился обратно в жижу. — С каждым разом твои таланты все шире и шире, паладинчик.
— Глаза… Отец-Волк, мои глаза…
Едва шевелившегося человека, что лежал в груде растерзанных тел, и не заметили бы, не подай он голос. Бывший оборотень приподнялся сам, болезненно щуря глаза. Волчью шкуру сменила кольчужка, обитая мехом, морда твари перешла в узкое лицо, обрамленное жидкими рыжими волосами. Большая часть головы оборотня утопала в шлеме в форме волчьей головы.
— Кто… ты? Закарумит, что освободил меня… Как назвал тебя отец? Вы здесь… чтобы убить монстра Лут Голейна?
Варвар и паладин переглянулись, а затем, не сговариваясь, шагнули к едва шевелившемуся человеку и буквально выдернули его из липких объятий клоачной грязи. Оказавшись на ногах, рыжий неуверенно пошатнулся. Ладонью он смахнул со лба налипшую грязь, вглядываясь в обступивших его людей.
— Я не закарумит. Среди нас нет закарумитов, человек. Кто ты и как попал сюда?
