Клан Дракона: Вступление (СИ) - Янтарный Дмитрий (книга жизни .TXT) 📗
Когда меня поздравляли по очереди представителя богатых дворов, я, чтобы не зевать, активно вертел головой по сторонам. И внезапно мой взгляд остановился на отце. Его Величество Арнольд Четвёртый имел склонность к полноте, которая, впрочем, больше была связана с возрастом, ибо ему уже сорок пять лет. Густые каштановые бакенбарды тронула седина, а на лице появлялись первые морщины. Но насторожило меня не это. А то, что у отца были мешки под глазами, которые даже белила не могли скрыть полностью. Глаза же были красные, словно с недосыпа, и он часто моргал, чтобы дать им хотя бы секундную передышку. Странно. Когда я уезжал из Виллгарда, предварительно сообщив отцу о том, какой уже получен экономический эффект, и сколько его ещё планируется, и как замечательно мы будем выглядеть в глазах других государств — отец выглядел здоровым, весёлым и довольным жизнью. Что же случилось, что он настолько осунулся? Отто и Освальд, тоже сидящие здесь, вели себя так же, как и всегда.
После обеда представилась возможность отдохнуть пару часов, чем и я воспользовался: я по-прежнему был страшно вымотан. А ведь вечером всё только продолжится.
***
С одной стороны — вздремнуть мне удалось всего на один час. С другой стороны — этот час вдохнул в меня колоссальный заряд бодрости. Меня сопроводили на королевскую ложу, где отец обычно говорил с народом. И он там, кстати, уже присутствовал.
— Надеюсь, ты отдохнул, сын, — с улыбкой сказал Арнольд Четвёртый, — тебе предстоит долгая речь.
— Почему отсюда? — удивился я, — почему сразу не сказали? — я сурово посмотрел на Ахеола, — я спущусь к ним. Мне кажется, они этого заслуживают.
— Дело твоё, — пожал плечами отец. Но когда я выходил в сопровождении Ахеола из королевской ложи, сзади меня пристроились ещё два стражника.
— Ах, принц Дитрих, да зачем эти дармоеды, — тут же стал канючить Ахеол, — я сам о вас забочусь уже восьмой год так, как никто бы не позаботился. А этим неучам даже оружие доверить нельзя. Они эти алебарды, небось, по пьяни правильно в руки взяли.
Стражники сердито сопели позади нас, но шли молча, терпеливо снося все оскорбления. Ибо знали, что телохранитель может парой движений переломать им все кости. И вместе с тем, я прекрасно понимал, почему Ахеол их донимает. Как и всякий выросший на улице, к стражникам он питал свою особую великую "любовь". И теперь, получив возможность безнаказанно над ними издеваться, пользуется ей при всяком удобном случае.
— Ахеол, достаточно, — сурово сказал я, — нисколько не сомневаюсь в твоём мастерстве, но эти стражники выполняют приказ моего отца.
— Как скажете, вашбродь, как скажете, — поспешно закивал Ахеол, пряча гаденькую улыбочку. Сегодня он был одет в старый потёртый камзол с парой медалей непонятного происхождения, из которого шла чистая, хотя и явно старая манишка. Довершали облачение такие же старенькие брюки и стоптанные, хотя в прошлом и явно хорошие сапоги. Больше всего Ахеол сейчас был похож на какого-нибудь вечно пьяного дядюшку из рода умеренной степени достатка, которого родственники каждое торжество упорно забывают, надеясь, что однажды он потеряется сам собой. Но, как и всегда, главный эффект был достигнут: глаз на телохранителе упорно не задерживался.
Спустившись, я прошествовал через главный холл, и, предвкушая бурные овации, распахнул главные двери.
Как и ожидалось, встретил меня восторженный рёв толпы. Терпеливо дав народу прокричаться, я поднял руку, призывая всех к тишине.
— Добрые подданные Тискулатуса, — начал я, — для меня — большая честь приветствовать всех и каждого, кто сюда пришёл. Отчасти надеюсь, что этому поспособствовало то, что уже успел сделать, — снова аплодисменты. Прождав ещё минуту, я продолжил:
— Я знаю, что многие хотят дальнейших перемен. Однако я хотел бы особо обратить внимание на то, что уже случилось. Вы благодарите меня и воздаёте мне почести — и, поверьте, для меня нет отраднее чувства, чем видеть, как то, что ты делаешь, нужно людям! Но это далеко не только моя заслуга. Это — заслуга каждого рабочего, который в любую погоду был готов работать. Это — заслуга каждого трактирщика, которые порой не скупились кормить рабочих даром, зная, что вкладываются в общее дело. Это — заслуга всех жён, которые ждали своих мужей, поддерживали их, кормили, одевали. Подобный результат — это всегда итог работы множества людей. И лишь когда каждый делает своё дело на совесть, подобное становится возможным. И потому я, в свою очередь, благодарю всех и каждого, кто уже приложил силы к тому, чтобы появилась эта дорога, и заранее благодарю тех, кому ещё предстоит сделать так, чтобы она стала удобнее и безопаснее. Благодарю вас всех!
Новый шквал аплодисментов, свиста и восторженных криков, под которые служащие мероприятия начали вскрывать бочки с вином. Я поджал губы: к вину у меня было особое предвзятое отношение, из-за которого, собственно, и случился скандал, вынудивший меня покинуть дворец. Пока ко мне подходили с поздравлениями главы гильдий, которых не допустили до церемонной обедни, народ уже потихоньку начал праздновать. Когда ко мне подошёл глава торговой гильдии с явным намерением произнести речь, полную похвал и благодарностей, меня внезапно взяли сзади за плечо.
— Ваше высочество, — виновато пророкотал солдат, — приношу извинения, что прерываю — но ваш отец желает вас видеть. И срочно.
Дабы не обижать главу торговой гильдии — то есть именно той, на которую я возлагал главные надежды к процветанию страны — я обменялся с ним рукопожатиями, сердечно поблагодарил за уделённое время и, извинившись, поспешно направился обратно в королевскую ложу.
— В тронный зал, ваше высочество, — поправил меня солдат, когда мы поднялись на пятый этаж дворца, — Его Величество ждёт вас там.
Когда мы прибыли в тронный зал, отец уже сидел на троне. Не став нарушать этикет, я встал перед ним на одно колено, приветствуя по всем правилам.
— Ты очень популярен, сын, — с лёгким удивлением сказал король, — даже когда меня короновали — таких оваций не было.
— Это овации для всего нашего рода, отец, — дипломатично ответил я, — не будь ты королём и не создай государство, в котором в казне всегда имеются деньги для таких проектов — всего этого бы не было. Не вини людей в их недалёкости и непонимании того, что им понять не дано.
— Спасибо, сын, — кивнул Арнольд Четвёртый, — собственно, тебя я сюда пригласил для того, чтобы преподнести тебе особый подарок.
Особый подарок от отца? Даже боюсь представить, что это может быть. Может, какое-нибудь уникальное право? Или отец уже хочет выделить мне какое-нибудь поместье? Или, может, отец разрешит мне самому выбрать фаворитку. Право слово, леди Эшли хороша, но за два года уже изрядно набила оскомину…
— Ты едешь жениться, сын, — сказал Арнольд, — на Безымянные острова. Твоя невеста — драконья принцесса.
Глава 2.1
Часть 2. Неслыханный союз.
ГЛАВА 1, в которой меня удивляются ошарашить совершенно неожиданной новостью.
Я чувствовал, как улыбка сползает с моего лица, словно мокрая тряпка по стене.
— Отец, это что, шутка такая? — недоумевающе спросил я отца, восседающего на троне. Трон, само произведение искусства, был сделан из белого золота (с каркасом из сплава чугуна и стали, о чём всегда скромно умалчивается), инкрустирован сапфирами и изумрудами. Учитывая его стоимость, на него без конца накладывали защитные заклятия, чтобы его нельзя было сдвинуть с места. В конце концов, по самым скромным подсчётам, даже если от замка ничего не останется, трон и несколько плит, его удерживающих, уцелеют даже при самых разрушительных обстоятельствах.
— Отнюдь нет, сын мой, — покачал головой мой отец, чуть тронув воротник своей пурпурной мантии, — твоя жажда служить короне, без преувеличения, восхищает и вдохновляет меня. Именно ты больше всех напоминаешь мне себя самого в таком возрасте. Да и поручить такую задачу твоим братьям я, сам понимаешь, не могу. Отто слишком мрачен и угрюм, слишком неуклюж при дворе. Освальда же, — король покачал головой, — слишком часто заносит при общении с женским полом. Учитывая, что именно я собираюсь поручить, такая слабость неприемлема.
