Повасарис. Черные лисы (СИ) - Гладышева Кристина (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Бирмигэн был лишен зеленых оттенков в своем пейзаже. Дома и административные здания были выстроены по новой моде, принесенной Зивали, что придавало столице поистине солидный вид. Мы многим были обязаны Томасу: благодаря нему государство сделало огромный прыжок в отрасли промышленности и машиностроения, а также на задний план отошла былая мода на строгие костюмы у мужчин и убийственно-неудобные платья у женщин. Только лишь электрические приборы отказывались у нас работать, по всей видимости, магия и техника не могут идти в одну ногу со временем.
В столице нельзя было встретить больших посадок с деревьями, только с цветами. И лишь парк был не тронут рукой человека. Все здесь кричало цветами лерна, даже в олен. Конечно, можно сказать, что и парковая зона у королевского дворца тоже является «зеленой зоной», но кипарис, насаженный ровными рядами у входных массивных кованых ворот и секвойя, занимающая почти все пространство за величественным построением, – были высажены руками рабов, которые еще были в те времена законны. Поэтому, деревья, которые здесь произрастали, считались скорее декором, а не данью природы.
Так, размышляя о столице, которая, по моему мнению, была абсолютно неживой, я и ехала в экипаже в родовое гнездо, а на коленях мирно посапывал Вален. Талин лишь про себя проклинал наземный транспорт. Но, что поделать, летучие повозки были только в столице и других крупных городах. До поселков же, ездили только наземные.
Меня, в свою очередь, все устраивало. Я любила долгие поездки, да и пейзаж тут простирался живописный, в отличие от Бирмигэна. Чего только стоили дубовые рощи вдоль дороги, из которых со всех сторон был слышен мелодичный флейтовый свист иволги. Спустя пару минут езды, дубы плавно сменялись сосновыми лесами. Талин рассказывал, что в глуби этого леса есть опушка, усеянная можжевельником. Брат в свое время очень не любил ходить туда в поход с папой. Но сейчас, он так по нему тосковал что, наверное, с удовольствием вывалялся бы в колючем кустарнике, ради мгновения рядом с ним.
Спустя час в поле нашего зрения начал проявляться силуэт нашего родового поместья, стоящего на равнине, близ горного леса.
Это было небольшое, но очень уютное здание из буро-красного камня с черепичным фасадом медного цвета. Оно не имело каких-нибудь причудливых форм, как родовые гнезда многих из столичных господ. Поместье было «п-образной» формы и имело три этажа, с высокими окнами и кованой входной дверью, на которой был изображен герб нашего рода – огненный лис, держащий в лапах сгусток пламени, позади зверя веером было распущено девять хвостов.
Все женщины рода Слинстоун обожали цветы. У нас был один из самых красивых садов среди аристократии. Никто из них не мог понять: почему им не удается добиться такого же роскошного вида сада, как у нас. На что наши женщины всегда отвечали: «Мы сажаем цветы своими руками и дарим им тепло своего дара, в то время, как ваши садят слуги», на что господы лишь фыркали. А я всегда знала, что слова моих предков не лишены смысла.
Наш сад располагался левее самого поместья и занимал одну третью всего участка. Но были и отдельные клумбы, так, например, у главного входа было расположено четыре клумбы с фаленопсисами. Эти цветы намеренно были исключены из сада, так как из-за своей любви к горным лесам разрастались с такой скоростью, что просто начинали «давить» другие растения.
Правее же были расположены лаборатория с конюшней и фруктовые плантации.
Главным делом нашего рода были артефактика и зельеварение. И я уже начинала понимать почему. «Зельеварение», не успев начаться, уже поглотило всю меня без остатка. Так что, после окончания ИСМ я тоже собиралась примкнуть к нашему общему делу, которое приносит не только доход, но и безграничное удовольствие.
Как только мы добрались до поместья, я пулей выскочила на улицу, сразу пожалев, что надела лишь вязанную крючком кофту с длинным рукавом и юбку-карандаш. Пончо, накинутое поверх, не спасало от пронизывающего ветра, несущегося с гор. По моему телу прошла мелкая дрожь, а ноги покрыли мурашки.
Наши края всегда отличались суровым климатом и жестокими холодами. Горные леса, начинающиеся в тридцати минутах ходьбы от родового гнезда, всегда приносили в наши просторы сильный колючий ветер. Который, с учетом влажности в воздухе, становился совсем уж невыносимым. Особенно, в пору олена.
Талин перехватил у меня из рук большую сумку, и мы вместе направились в сторону высокого каменного забора, где у ворот нас уже ждала миссис Заура – наша несменная домоправительница. В нашем поместье, помимо домоправительницы, жили еще две близняшки-горничные, повариха и конюх. Большее количество помощников (мы не называли их слугами) нам было ни к чему.
Миссис Заура поочередно нас обняла и, мы уже втроем поспешили в дом.
На пороге нас встретила бабушка, по своему обыкновению одетая во фланелевое платье насыщенного горчичного цвета, на плечи же была накинута шаль из натуральной шерсти.
Наш род был малочислен. После третьей войны между Анозией и Морийской империей, выжили лишь семьдесят семь представителей Слинстоунов. Половина из которых после подписания мирного соглашения королем Валдисом и Зинаром – морийским императором и последующего налаживания торговых отношений, покинули Анозию и перебрались в соседствующую империю. Другая часть рода жила в столице и Сайдене. У них сейчас и гостила матушка, исполняя поручение короля.
В нашем же поместье жили: бабушка Адолинда и дедушка Эстен – единственные кицунэ нашего рода, имеющие девять заветных хвостов и серебряную окраску шерсти при обороте, матушка и две наши кузины – Цессила и Юлиана.
Бабушка Чейза – Маженна Доран тоже была девятихвостой лисицей. У представителей белых кицунэ высших лисов на данный момент не было. Их род являлся на сегодня самым малочисленным, но не менее богатым, чем наши два.
Задумавшись, я чуть не улетела вперед головой в дверной проем, на что бабушка недовольно цокнула языком, но промолчала. А вот Вален бездействовать, в отличие от главы рода не стал и со всей силы впился когтями мне в плечо, на котором «ехал» от самых ворот.
Не знаю, как мне удалось не вскрикнуть, наверное, высокомерный вид Цессилы, стоящей у раскидистого орехового дерева, дал мне выдержку.
Стоит отметить, что мои к ней чувства были такими же нежными – как репейник в конце лерна. Ее, впрочем, ничем не отличались.
Эта семнадцатилетняя кицунэ имела такой же цвет шевелюры, как и у Талина, с одним лишь только отличием – у нее мелькали в общей копне густых волос бурые пряди - признак нечистоты крови. Она была полукровкой. Мой дядя – Краул Слинстоун женат на чистокровной демонессе Жинере Эрност. Отсюда у Цесси такой отвратительный характер, впрочем, с ним почему-то мирились все представители нашего рода, за исключением меня, конечно же.
Наверное, на мое к ней отношение повлияли ее вечные безобразные выходки и пренебрежение мной, как представителем нашего рода. Я ведь не огненная.
Юлиану я, к слову, просто обожала. Ей было девятнадцать лет и на следующий год она так же поступит в ИСМ.
Юли была, на мой взгляд, самой роскошной представительницей слабого пола из нас трех. Волосы она имела золотисто-русые, чем пошла в маму, – Аврора Жилор была белой лисицей, с поистине ангельским характером. Ростом же, Юлиана превосходила меня на целую голову и могла похвастаться женственной фигурой и стройными длинными ногами. Нет, моя фигура тоже была очень даже ничего, но вот ноги определенно подкачали… со своим ростом, я была, скорее, миниатюрной куколкой, чем настоящей покорительницей мужских сердец.
Ступив на теплый пол из ламеля светлого оттенка, я сразу почувствовала хвойный запах, заполняющий все пространство холла. Помнится, мастера специально усилили аромат, идущий от напольного покрытия и, теперь мы все наслаждались запахом хвойного леса.
Холл был сделан в современном стиле, так же, как и все комнаты поместья. Обои в этой части дома были из натуральной шелковой нити, что придавало холлу дорогой и солидный вид. В левую стену был встроен камин из камня, чуть темнее цвета пола. С двух сторон от камина были расположены навесные книжные полки, украшенные горшками с вьюнками. У стены, параллельно середине холла, стоял большой диван, с резной спинкой и подлокотниками, а напротив него располагался кофейный столик круглой формы, стоящая на нем ваза кремового цвета с шикарным букетом свежесорванных фаленопсисов, придавала помещению «яркую изюминку». Чуть поодаль от дивана была широкая лестница, сделанная из бурого камня, перила были холодного оттенка и имели замысловатый кованый узор. Через двадцать ступеней, лестница расходилась на две части.
