Катализатор (СИ) - Демидова Мария (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Какое-то время они шли молча. Эш всё ещё думал о том, что отпускать Элис, не оставив себе возможности узнать, если она попадёт в беду, было неправильным. И почему мысль о сигнальном маячке не пришла ему в голову раньше? Встроить его в созданный Джиной амулет — дело одной минуты! Но возвращаться сейчас было немыслимо. В конце концов, он отвечал не только за Элис. Ещё одна уязвимая девушка шла рядом, зябко прижимаясь к его боку и задумчиво перекатывая в нервных пальцах маленькую красную бусину — видимо, одну из тех, что сняла сегодня с браслета.
После происшествия у Порога обострение невротической тревожности Джин казалось неизбежным. И когда его не произошло, Эш вздохнул с облегчением. Выматывающие их обоих панические атаки и ночные кошмары возвращались всё реже, и он надеялся, что рано или поздно они вовсе сойдут на нет. Но сейчас девушка явно нервничала, и оружейник опасался подливать масла в огонь. А вот утром, рано-рано утром, можно будет заскочить к Элис и…
— Держи свою сигналку и спи спокойно. — Джин протянула Эшу бусину и усмехнулась, поймав его удивлённый взгляд. — Ты иногда до смешного предсказуем, спасатель утопающих.
Изучение истории предвоенного периода было задачей не из лёгких. С более ранними эпохами никаких проблем не возникало: в распоряжении исследователей осталось огромное количество источников — документов, книг, предметов быта, произведений искусства, артефактов, позволяющих составить достаточно точное представление о происходивших событиях и общественных процессах. Последние три столетия и вовсе были как на ладони. А вот так называемый Кипящий век — девяносто семь лет перетекавших одна в другую войн разной степени разрушительности — почти не оставил о себе свидетельств. Как и предшествовавшее ему столетие. И Тёмными веками этот период называли не столько из-за трагичности происходивших событий, сколько из-за того, что подробности их были покрыты непроглядным мраком. Как будто строители нового мира намеренно избавлялись от всего, что могло напомнить о старом. Впрочем, почему «как будто»? Случайно такие массивы информации не исчезают…
Кристину трудности не пугали. Она, как и брат, любила сложные задачи. А ещё она любила книги и документы. Любила косвенные свидетельства прежних времён — на первый взгляд как будто ничего не значащие, а потому не уничтоженные и не засекреченные. Любила библиотеки и архивы. Любила перелистывать подшивки старых газет, вчитываясь в простые, обыденные слова, которые когда-то были отражением реальной жизни. Иногда, под настроение, она спускалась в фондохранилище без особой цели и медленно проходила вдоль стеллажей, всматриваясь в ветхие корешки, наугад снимая тома с полок, читая названия в иррациональном поиске книги, которая именно сейчас захватит её внимание и воображение. Эти прогулки иногда затягивались надолго, несмотря на то, что уже через полчаса от тяжёлого запаха старых страниц и переплётов начинала слегка кружиться голова, а пальцы, перебиравшие пыльные листы, становились неприятно сухими и жёсткими. Кристину это не останавливало.
Из фондов Тина никогда не возвращалась с пустыми руками. Интуитивно выбранные книги могли быть самыми разными — от старого учебника фехтования до мемуаров малоизвестной артистки варьете — и, как правило, прочитывались залпом в ту же ночь. Прямого отношения к работе эти изыскания не имели. Они были скорее индивидуальным способом общения с прошлым и лишь добавляли спонтанные яркие детали к той стройной картине, которую Тина скрупулёзно восстанавливала в рабочем кабинете.
Она была единственной, кроме Беатрикс, сотрудницей книжного фонда, получившей собственный кабинет. Остальные, несмотря на богатый опыт (а может быть, как раз основываясь на нём), предпочитали не связываться с книгами-артефактами и с изданиями, запертыми на магические замки. Работа с ними не терпела суеты, требовала кропотливости и абсолютной сосредоточенности — без оглядки на часы, без мыслей о бытовых делах. Потому что невозможно одновременно распознавать сложную формулу чар и думать о том, каким новым блюдом удивить мужа или какое платье надеть на свидание. Кристина не была замужем и не ходила на свидания, а потому могла полностью посвятить свои мысли работе. Впрочем, большинство окружающих считало, что именно из-за столь глубокого погружения в научную деятельность она никогда и не будет ходить на свидания и тем более не выйдет замуж. Круг замыкался, но Тину это совершенно не беспокоило.
Беспокоили её куда более глобальные проблемы. Проникая в тайны Тёмных веков, Кристина всё отчётливее понимала, что история никого ничему не учит. Ей не нравилось то, что происходило на улицах Зимогорья. Не нравилось натыкаться на разбитые витрины любимых магазинов, читать нелепые угрожающие надписи на стенах, смотреть репортажи о том, как люди калечат друг друга лишь потому, что у кого-то из них есть поле, а у кого-то — нет. И бояться выходить ночью на улицу ей тоже не нравилось. И всё же новые веяния в законодательстве пугали Кристину ничуть не меньше. Потому что именно с этого когда-то всё начиналось.
Точной информации о том, что стало причиной конфликтов, названных позднее Глобальными войнами, не было. Но косвенные источники указывали на такие отчётливые параллели, что от одной мысли о них мурашки пробегали по телу. Жёсткие законы, попытки загнать общество в узкие рамки, стремление контролировать каждый шаг, каждый вдох. Тогда дело коснулось не только магов, но это ничего не меняло. Нашлись те, кто горячо защищал установившийся порядок, упирая на то, что контроль — залог безопасности и спокойствия. И, конечно, нашлось немало людей, слишком ценивших свободу, чтобы согласиться с предложенными кандалами. Отдельные группы оформились в две армии, которые сшиблись между собой, разрывая страну на части. Самые влиятельные вельможи, не желая расставаться с привилегиями, бросили в бой собственные войска. Кому-то пришла в голову идея укрепить свои силы за счёт привлечения иностранных солдат. Соседние государства хищно включились в конфликт, надеясь в пылу битвы урвать кусок пожирнее — разжиться территориями, пополнить казну, да мало ли какие ещё выгоды приносит война тем, кто умеет использовать своё положение… Крупные страны, поначалу остававшиеся в стороне, тоже не могли упустить своего. И начали — кто исподволь, кто открыто — подливать масла в разгоревшийся огонь. Ведь пепелище гораздо проще поделить и использовать для собственных целей. Мир закипел. И вряд ли к середине Эпохи войн кто-то помнил, из-за чего всё началось.
Закручивание гаек никогда не приводит к хорошим результатам. И если сейчас, воспользовавшись беспорядками как благовидным предлогом, Совет Содружества поставит магов под тотальный контроль, исключит принцип добровольности при анализе поля, введёт обязательную регистрацию артефактов — вплоть до личных амулетов, добром это не кончится. Атмосфера в Зимогорье, да и в Миронеже, судя по телерепортажам, тоже, и без того вибрирует от нервного напряжения. И дополнительное давление явно не поможет её разрядить.
История идёт по спирали, витки которой становятся всё меньше с увеличением ритма жизни и скорости передачи информации. И о том, что будет, когда очередной виток обратится в точку, Кристина старалась не думать. Старалась, но не могла.
— А зачем он тебе вообще нужен?
Профессор Грэй методично изучал содержимое загромождённых приборами и книгами стеллажей кафедры полевой физики и на гостью практически не смотрел.
— Ну Чарли… — протянула Беатрикс почти кокетливо. — Разве не может у женщины быть хоть каких-то секретов?
— Когда она просит для личных целей прибор, который предназначен исключительно для лабораторных исследований? Нет, не может.
Не найдя нужного предмета на полках, Грэй вернулся к своему рабочему столу и начал поочерёдно выдвигать ящики.
— Лиза в школе проходит потенциальную энергию поля. А я вспомнила, как ты рассказывал, что для некоторых ритуалов и коллективных опытов нужно точно знать соотношение полевых потенциалов участников. Ну и сболтнула, что в университете есть для таких измерений специальный прибор, — призналась Беатрикс. — Теперь она от меня не отстанет, пока сама не увидит и не попробует. Это ненадолго, я через пару дней верну.
