Чудовы луга - Кузнецова Ярослава (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
— Да уж поверьте, господин.
— Верю, верю. — Рыцарь пододвинул табурет и уселся за разгромленный стол. — Давай-ка, Зарен, выпьем. Зла я на тебя не держу, и ты на меня не держи.
— Вот, другой разговор, господин хороший! — оживился мужик. Засуетился, поднял опрокинувшийся жбанчик, зубами выдрал пробку. — Не побрезгуйте, господин, терновую я сам варил, такое дело бабам доверять нельзя.
Котя, не дожидаясь приказа, быстренько прибирала разгром. Занавески на полатях заколыхались, там происходило шевеление. Затаившиеся мальцы выдохнули.
Тальен накрыл свою кружку ладонью.
— Я, Зарен, вино не пью. Я лучше свое, арваранское. — Он отстегнул с пояса флягу. — Угощу тебя, хочешь? Из самой Катандераны приехало. На мне.
Дядька опомниться не успел, как в его кружку с бормотухой набулькали прозрачного, как вода, зелья. Тальен звякнул фляжкой о край.
— Твое здоровье! — и приложился к горлышку.
Зарен выпил, крякнул, отер усы и велел Коте:
— Полезай в подпол, девка, тащи нам сала. Там шмат под плитой захоронен.
Котя взяла с теткиной прялки лучину, запалила ее и полезла в подпол. Когда она, еле отыскав в темнотище «плиту», под которой дядька запрятал припасы, вернулась с завернутым в тряпицу бруском, рыцарь и мужик, сдвинув головы, раскладывали на столе огрызки и объедки замысловатыми узорами.
— Знач, от вдоль Вагина ручья до Жабьей Горки, оттеда держи на полночь, тропа там провешена. Пройдешь до островка малого, круглого, Кулачок называется. Там березу ищи о два ствола, оба наверху обломлены, она одна такая. От нее, значит, опять на полночь и чутка на закат возьми, пока в поперечную косу не упрешься. А с косы уже Чарусь видна, эт как облако на болото легло. По ночи оно зеленым светится. Девка, ты че ворон считаешь? Сало принесла? Режь давай!
Буль-буль-буль! — лилось в подставленную кружку рыцарское зелье.
— Значит, от березы на север?
— Слуш сюда…
— Может, все-таки сам покажешь?
— Неее! Там з-змеюка. И тебя она съест!
— Твое здоровье.
Дзень-брень. Буль-буль-буль.
— Чуди набегут, кричи: «В Чарусь, в Чарусь». Не тронут. А мож тронут, бес знает, что им втемяшится.
— А ты так и кричал?
— Я всяко кричал. Слегу из рук не выпускай, понял?
— Понял.
— И это. Того. Подарочков гадские старики затребуют. Есть подарочки у тебя?
— А что им дарить?
— Ножи железные, побрякушки. Есть у тебя побрякушки?
— Коть, поройся в сумке. Там в мешочке бархатном. Зарен, а по самой Чаруси как идти? Расскажи подробно.
Буль-буль-буль. Дзень-брень.
— Слуш сюда…
Котя втащила на лавку седельную сумку и развязала ее. Мешочек из бархата лежал неглубоко.
— Ой, добрый сэн, а зачем вам зеркальце? И гребни какие красивые! Ой, и ленты шелковые…
— А чтоб девушкам дарить, — рыцарь рассмеялся. — Хочешь, Котя, зеркальце? Дарю, твое будет.
— Ой, добрый сэн… спасибо…
Котя в жизни не видела зеркала. Это было серебряное, овальное, с решетчатой ручкой. От него тут же отскочил и побежал по бревенчатым стенам светлый как солнышко зайчик. Собственное котино лицо мельком отразилось в серебре, как растекшийся на сковороде блин. Котя перевернула зеркальце и хлопнула его на колени, словно увидела что-то запрещенное. Сердце колотилось.
Почему-то было ужасно неловко разглядывать себя. Вот если бы я была красивая, как дева Канела…
Котя вдруг тихо ахнула и закусила губу.
Пояс на ней был еще материн, узорами тканый.
Зеркальце только что подарил… Суженый?
Она испытующе посмотрела на черноглазого рыцаря.
— До двустволой березы, — бормотал он, черкая горелой лучиной по тряпице из-под сала, — От нее на север… Коть, ты чего так смотришь?
— Ничего, — сказала девушка хрипло. — Дядь Зарен, одолжи мне топор, а?
Началось!
Кай вылетел на стену, как на крыльях, не ощущая веса кольчуги на плечах, меча на поясе и щита на руке. Упер щит острым концом в сапог, глянул из-за плетеного ограждения вниз, на мерзко темнеющую жижу во рву, на приземистую башню барбакана, прикрывающую поднятый мост.
Ивовые плетенки понатыкали меж каменных зубцов повсюду по настоянию Чумы.
Разбойники, как осы облепившие деревянную галерею, приветствовали своего вожака радостными воплями.
Кай, не обращая на них внимания, жадно вглядывался в ровное поле перед крепостью, за которым расположился рыцарский лагерь, а еще дальше серели длинные деревенские дома.
Сердце бешено колотилось о ребра — не от страха, от радости.
Похоже, Соледаго решил не ждать завершения переговоров. И плевать ему на пленного старостержского лорда.
Ровным строем шла пехота. Развевались треугольные знамена. Рыцарские кони, закрытые яркими попонами, вышагивали степенно, как на параде, неся закованных в железо всадников.
С натугой двигались две осадные башни, скрипели колесами, взрывали поросшее жухлой травой поле, оставляя за собой глубокие борозды. Солдаты налегали на упряжь, подбадривая друг друга хриплыми выкриками.
Следом волокли таран с треугольной крышей, облепленной пестрыми шкурами.
Кай дурными словами проклял слепящее безумие, которое каждый раз накатывало на него в бою. Если бы, перерезав охрану на лесопилке, он сподобился пожечь заготовки для осадных орудий…
Но тогда за его плечами стоял отец, злой и яростный после нескольких месяцев голодного заточения. Что ему было до каких-то деревяшек.
Старое привидение.
Вот и сейчас Кая начало знакомо потряхивать, он стиснул челюсти, не желая впускать в себя шиммелеву силу. От нее он становился, как пьяный, цвета выворачивались, растягивалось время…
Не сейчас. Сам справлюсь.
Кай повел плечами, облитыми тяжелой кольчугой, резко выдохнул.
Гул в ушах и заполошный плеск крови отступили, словно бы тот, кто стоял за его плечом, перестал понуждать, затягивать горло стальным арканом. Петля его ослабла, но никуда не делась.
В прошлом году, после смерти Кавена, его люди праздновали победу, перепились, а он без сил лежал в каком-то закуте, дышал через раз и не знал, на каком свете. Вспышка шиммелевой ярости стала непомерным грузом для пятнадцатилетнего мальчишки.
А сейчас лишь отголосок ее растекался по жилам, как пьяное зелье, будоражил кровь и расправлял плечи.
— Вырос…мальчик мой… — вспомнился ему горячий шепот Ласточки и обжигающее прикосновение ладони к животу, натянувшиеся мышцы… — Какой же ты вырос…
Захочу, горы сверну, — подумал Кай и нетерпеливо улыбнулся.
Ну. Давай же.
Это моя крепость.
Грубо сработанные деревянные башни ползли медленно, скрипя и пошатываясь, грозя завалиться при каждом новом рывке — и все таки не заваливались. Под колеса подкладывали обтесанные бревна, чтобы ловчее было волочить эти махины по грязи.
— Не терпится? — подошел Лайго, неся под мышкой вороненый шлем с кованой личиной, кинул быстрый взгляд в смотровую щель. — Первая осада?
— Снаружи был, — отрывисто ответил Кай. — Только мы оба раза изгоном крепость брали, гарнизон даже решетки не успевал опустить… раззявы…что ж они так медленно ползут то…
— Когда Сагарэ Аверган штурмовал наш родовой замок, осада длилась больше года, — спокойно сказал найл. — А ты хочешь одним днем все успеть?
— Сколько? Да я тут состарюсь!
— Я послал усиление в привратную башню, — Лайго сдвинул брови, прищурился, прикидывая расстояние. — Кто бы ни вел этих людей, он умеет поддержать порядок. Смотри, как ровно они идут.
— Это мы еще посмотрим, что он там поддерживать будет. Пусть только дойдут уже.
Кая охватило злое нетерпеливое веселье. По правую руку, на угловой башне, возились Клыковы парни, накручивая веревки камнемета. На стенах, укрываясь за плетеными щитами, ждали лучники, но расстояние все еще было слишком большим.
Время тянулось медленно, как кисель. В разрывах облаков проглядывало солнце, и тогда равнина перед крепостью расцвечивалась яркими красками.
