Королевский маскарад - Демченко Оксана Б. (читать книги без .TXT) 📗
Королева очень хотела понять: способна ли услышать ночь ее подопечная? Сэльви шла по лесу, гибко наклоняясь, ныряя под ветви, обходя кустарник и стараясь не вытаптывать богатый черничный ягодник. Сзади хрустела ветками и жалобно сопела герцогиня. Она ушибла ногу, поцарапала руку, несколько раз зацепилась за ветки волосами и растрепалась. Ей было до слез жаль себя, несчастную и измученную. В лесу темно, неведомые твари орут дикими голосами опасной чужой ночи. Туман ползет, словно удавку на шею готовит…
В городе тихо, а сон во дворце и того приятнее. Она привыкла не гасить свечи, чтобы не впускать в комнату мрак.
Впереди открылся прогал поляны, и Амалия прибавила шаг, надеясь на отдых. Ведьма и правда усадила ее на поваленное старое дерево, даже подстелила свою куртку. Села рядом.
– Смотри. Ты никогда не видела этого. – Она обвела рукой поляну. – Спрашивай. Впрочем, сперва я сама тебе расскажу.
Сэльви чуть помолчала и стала говорить. Она рассказывала, что лунное серебро – это всего лишь слова, его надо видеть, чтобы понять, какое оно звонкое и легкое. Сегодня луна молода, ее свет мягок и почти не дает тени. Он теплится, чуть подсвечивает туман, дарует душе покой. И позволяет видеть лес – не как в глухое новолуние, когда небом владеют тьма и холодные ясные звезды.
Луна молода и нетерпелива, она рисует деревья легким торопливым росчерком. Вот клены. Летом они зелены, осенью – горят золотом. Это все знают, а видела ли Амалия хоть раз клены густо-серого, черненого бархата в мелком алмазном серебре? Только на старой фамильной броши… Так это копия! Вот и посмотри – каков оригинал, хорош ли?
А вот фиалка, ночная фея лесов. Она расцветает, когда сумрак окутывает природу и дневные растения спят. Их вид и запах знаком людям. Есть духи на масле розы, они в моде и теперь? Да. А недавно в Империи появилась фиалковая вода, говорят, стоит безмерно дорого. И сильно она похожа на запах этого лесного чуда? Сэльви чуть помолчала, встала и пошла вдоль границы полянки. Довольно кивнула, поманила герцогиню.
– А это паутина.
– Фи, мусор.
– Иди сюда, а то рассержусь и – того…
– Иду, – обреченно вздохнула Амалия. – Раз нельзя принести.
– Паутину – можно, ее красоту – нет, – вздохнула Сэльви.
– Паутина серая и висит по всем углам в домах у плохих хозяек, – поделилась чужим житейским опытом Амалия. – Мне Лаур говорил.
Тонкому пальчику рыжей, поманившему снова, мнение любовника герцогини явно не показалось достойным внимания. Амалия не стала дожидаться уже знакомой угрозы – «прокляну» или «поезжай одна», – нехотя подошла, старательно огибая самые мокрые и высокие заросли травы. Стала смотреть, куда велено.
Роса была мелкая, она не висела жемчугом, как бывает после дождя. Но ее вполне хватало, чтобы тонкие нити светились и даже озаряли легкий туман. Амалия смущенно кивнула и вернулась к середине поляны, где сидеть намного уютнее. Светлее, да и опасные лапы леса не тянутся, словно хотят задушить. Еще бы, их странные сокровища – только для ведьм.
Герцогиня вздохнула.
– Может, не так уж плохо быть ведьмой, – нехотя признала она. – Но я-то другая.
– Ты сама себе хозяйка. – Сэльви лукаво вернула слова самой герцогини, сказанные недавно. – Как пожелаешь, так и проведешь день. И ночь.
– Эти, которых северяне зовут лешими, очень страшно кричат, – пожаловалась Амалия.
– Совы, – презрительно фыркнула Сэльви. – Хочешь, позову одну, она любопытная и охотно посидит с нами.
– Нет уж! А теперь что?
– У тебя тонкий слух – это летучая мышь.
Сэльви подняла руку, и на вытянутый палец тотчас упала крылатая гостья, повисла головой вниз, сложила крылья, расправила, с любопытством изучила людей – и исчезла в ночи.
Ведьма тряхнула головой, еще разок глянула на свою спутницу, глаза которой от испуга казались еще больше обычного. Усмехнулась и сообщила, что пора возвращаться домой. До корчмы они шли молча, у самого порога Сэльви остановилась.
– А теперь скажи: за этот вечер сколько раз ты подумала о балах, дворце и прочих глупостях?
– Ни разу, наверное, – удивленно признала Амалия, фыркнула и добавила почти нормальным тоном, без привычной нотки высокомерного снисхождения, – особенно когда сов испугалась.
– Поверь ведьме, – кивнула Сэльви, – ни одно злое пожелание, отосланное тебе в это время, не дошло. Ну заказывай сон: фиалки, полет над лесом на крыльях мыши или твои дурацкие балы?
– Давай лучше фиалки, – неуверенно предложила Амалия. – Мышей я опасаюсь.
– Ладно, – милостиво кивнула Сэльви. – Завтра пойдем искать самую лохматую меховую бабочку, с ней и полетишь.
– Меховую? – восхитилась герцогиня.
– Одичала ты во дворце, прямо ужас, – запереживала ведьма. – Спи, найдем именно меховую.
Всю следующую неделю герцогиня не обращала внимания на служанок, почти напуганных отсутствием привычных наказаний. Ей было некогда: днем Амалия спала. Ночами ведьма водила свою спутницу по лесу и показывала что-то очень простое – но неожиданное. Учила избавляться от головной боли, рассказывала о полезных травах. Между делом упоминала и описывала тех жителей Империи, дворцовых подружек, родню и случайных знакомых, кто в разное время желал «нимфе» зла.
– О, еще одна обидчивая дрянь, с таким неприятным кислым прищуром, гнедая в рыжину, – могла заявить ведьма, внезапно отвлекаясь от темы разговора. – Изводила тебя через старушек-шептух. Ногу год назад не ушибала?
– Еще как, с лошади упала, – припомнила Амалия. – Неужели моя двоюродная сестра? И за что она меня?
– Ох, прям и не за что! – насмехалась ведьма. – Подумай получше.
– Сказала ее почти жениху, что его предшественника Лилиана подарила подруге на день рождения, – предположила Амалия. – Ну и что такого, я ведь только правду сказала! Хотя… он, кажется, сильно задумался. Так ведь и к лучшему, он был возмутительно беден и внешне – так себе, несимпатичный.
– Дальше.
– Это семейные дела! – надулась герцогиня, но тут же вздохнула. – Ладно. Еще я хотела досадить ей, когда Лаур стал делать намеки этой дуре. Я сказала ее бабушке, старой блюстительнице морали, когда и где их можно застать… ну и что? Его излупили поделом, нечего за месяц до свадьбы чужой невесте под юбку лезть. И ей тем более не зря досталось: ни рожи, ни настоящих денег, держалась бы обеими руками за единственного жениха, тупого и глухого к вполне правдоподобным сплетням.
– Как ты бережешь честь сестры! – рассмеялась ведьма. – Вот она и пошла к бабкам, чтоб усердия кое у кого поубавилось. Ноги у тебя слишком красивые – наворожить хотели перелом, но ты везучая.
К удивлению Сэльви, ей не приходилось выдумывать сглаз и проклятия, герцогиня сама собирала их, как трудолюбивая пчела – мед. Только ее запасы оказались горьки. Были тут насылаемые в деревнях простенькие почесухи и прыщи. Нашлись и более профессиональные заклятия магов – ломота в костях, ослабление зрения, мигрень, настройка на нервный срыв, привязка внимания к определенным людям, ночные страхи… Амалия еще оставалась нимфой, как называли ее в Империи, намекая на божественную красоту: не зря дед Марий содержал при ней трех магов, призванных отслеживать незримые атаки. Но, увы, природной стойкости красавицы и усилий ее наемных защитников явно не хватало, и герцогиня все глубже погружалась в болото дворцовой грязи. Ее капризный характер становился невыносимым, склонность говорить в глаза все как есть превратилась в истеричность, а дурные сны и мысли рождали все большую подозрительность, переходящую в болезненную форму. На дне, под наслоением всех проблем, копился застарелый, скрытый от самой себя, страх.
С ведьмой Амалия в первый же день ощутила себя обновленной. Она больше не спотыкалась, солнце не вынуждало щуриться, веки не опухали, спина восстановила гибкость. А еще с рыжей Висой – так Сэльви назвалась – было приятно сплетничать. Ведьма умела слушать, не пыталась, как старшие, судить и воспитывать, зато порой говорила неожиданные вещи.
