Владычица снов. Книга вторая - Уайли Джонатан (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Мужик как мужик, — заметила она. — Подарит немного радости — и спит как убитый.
Когда Кедар наконец — уже за полдень — проснулся, Эннис уже довольно долго сидела с обеими подругами в фургоне, разделяя с ними все нарастающую тревогу. Но вот художник обвел всю троицу все еще мутным взором.
— В-вас трое? Н-надо загадать желание. А что случилось?
— Да ты ничего не помнишь, — изумилась Эмер. — Про вчерашний вечер? Ты вылечил мне лицо.
— П-просто н-написал его, как надо, — усмехнулся Кедар. — А остальное сделала Паутина. — Он поглядел на Ребекку, что-то вспомнил и отчаянно заморгал. — Боги, — вырвалось у него. — Ты это видела?
— Только часть, — ответила она. — Можешь объяснить мне, что все это значит?
— Не знаю… что-то… что-то тебя разыскивает… — Его зеленые глаза остановились на ее, словно прося прощения. — Я хотел было удержать это, но…
— А что насчет мальчика? — спросила она.
— К-какого м-мальчика?
Ребекка пересказала ему все, что она увидела, пересказала, преодолев страх, но Кедар только покачал головой. Ребенка он не помнил — и огненного демона тоже не помнил. Он знал только, что нечто зловещее покушается на Ребекку, пытаясь распространить на нее свою власть.
— Выходит, не мы одни ищем, — тихо сказала Эннис.
— Ясно как Божий день, — подтвердил Кедар. — Н-но ч-что м-мы ищем?
Остаток дня и вечер прошли в разговорах и спорах; Эннис и Кедар немного рассказали девушкам о себе. Истории их жизни самым удивительным образом походили друг на друга. Оба в весьма раннем возрасте осознали, что имеющиеся у них таланты представляют собой не столько благословение, сколько проклятье. Оба пытались сдерживать собственные способности, стараясь больше походить на других детей, и у обоих ничего из этого не вышло. Повинуясь внутреннему зову, они покинули отчий дом, чтобы заняться тем, ради чего, должно быть, и появились на свет.
Было ясно, что жизнь с тех пор не баловала их, но ни тот, ни другая не хотели распространяться на эту тему, предпочитая остановиться на событиях и переживаниях самого последнего времени. Кедар стал бродячим художником, не зависящим ни от кого на свете, тогда как Эннис в поисках понимания и безопасности нашла приют в кочевых фургонах ярмарки. Оба познакомились с учением Еретиков в разговорах с собратьями по ремеслу и вслед за этим почувствовали себя волшебниками. Но отнеслись к своему дару очень по-разному.
Открыв в себе чудесные силы, Эннис испугалась и с еще большей опаской начала относиться к незнакомым людям. Стала еще более замкнутой и подозрительной и даже истории свои рассказывала, лишь когда была уверена, что слушают ее только надежные люди.
Кедар, напротив, всей душой предавался вновь открытой способности колдовать и ценой долгих и упорных трудов разработал свое умение настолько, что теперь даже мог воздействовать на хрупкое звено, связующее его с Паутиной. У него редко возникал повод продемонстрировать свои таланты, а тратить их втуне ему не хотелось, но он получал неизменное удовольствие, привнося в жизнь определенные элементы волшебства. Но так было до тех пор, пока он не нарисовал Ребекку. Звено, связующее его с Паутиной, оказалось в данном случае столь пугающе прочным, что художнику понадобилась вся его сила, чтобы в конце концов разорвать его.
Когда черед рассказывать дошел до Эмер, она свела все повествование к трем фразам.
— Я дочь постельничего из Крайнего Поля, только и всего, — нетерпеливо заявила она. — Я никогда не делала ничего интересного, и у меня наверняка нет никаких способностей к занятиям магией. Бекки — вот кого вам стоит послушать!
Ребекка в душе не согласилась со всеми этими утверждениями, но вслух сказала совсем немногое:
— Ты куда интереснее, чем тебе самой кажется.
— Да брось ты, — огрызнулась Эмер.
И вот Ребекка поведала свою историю. Своих юных лет она при этом почти не коснулась, сосредоточившись главным образом на самых последних событиях: на партии в «живые шахматы», на трехсторонней связи с Эмер и с Галеном, на встрече с Санчией и на рассказе старухи о том, как прядут сновидения, на открытиях, сделанных ей самою в столице, и об ужасной истории из книги «Под солью», которую она так и не сумела дочитать до конца. Она рассказала также о волшебной картине Кавана, и, услышав это, Кедар страшно разволновался. Разумеется, он был наслышан о легендарном Каване, однако своими глазами видел лишь его незначительные работы. Те, которые не «оживали».
— Если бы я только знал об этом, — посетовал он. — Я же был совсем рядом! А он был одним из самых первых Еретиков.
Затем они обсудили дела тайного общества: и Эннис, и Кедар высказали собственную точку зрения на сей счет, был затронут и вопрос об истоках секты.
— О первых годах существования движения практически не осталось письменных свидетельств, — сообщила Ребекка. — Выглядит это так, словно всякие упоминания о них искореняли сознательно, как будто кто-то вознамерился помешать нам узнать, чего же они добивались на самом деле.
— Не они, а м-мы, — уточнил Кедар.
Вслед за этим поднялся спор о загадочных наборах букв. Ребекка показала Эннис и Кедару все четыре, со стыдом признавшись, что пятого она не запомнила. Поведала о легендах, связанных с Камнями Окрана, и о своих снах. Загадка чрезвычайно увлекла обоих еретиков, однако разгадать ее и они не смогли.
Потом Ребекка показала художнику и сказительнице сочетание игральных карт, оставленных ей Санчией. Она вновь разложила тот же самый пасьянс в надежде на то, что на кого-нибудь снизойдет внезапное озарение. И этого тоже не случилось.
— М-мне совершенно ясно, что это в-вовсе не еще один зашифрованный н-набор букв, — покачав головой, заметил Кедар. — В-возможно, правда, что здесь заключена п-подсказка, как обращаться с уже имеющимися.
— Ну и в чем же заключается эта подсказка?
Ребекка и сама успела прийти к тому же выводу.
— А в-вот этого я не знаю.
Они проговорили несколько часов, но только еще сильнее во всем запутались. Рано поужинав — потому что пообедать они просто-напросто забыли, — они перешли к обсуждению положения дел в стране и начинающейся войны. Подобно большинству жителей Эрении, они знали не так уж много, так что и здесь им пришлось ограничиться почти исключительно собственными догадками.
— И все же это как-то связано с войной. — Ребекка вновь указала на наборы загадочных букв. — Я в этом уверена.
Но объяснить, в чем именно заключается эта связь, она не смогла, а остальные оказались бессильны помочь ей.
Сильно за полночь они решили наконец отказаться от бесплодных усилий и немного отдохнуть. Эннис и Кедар уже собирались уходить, когда Эмер задала последний вопрос:
— А что, все еретики — колдуны? — спросила она. — Вы все обладаете магическими способностями?
— Нет, — прямо ответила Эннис. — Честно говоря, лишь кое-кто из нас.
— Значит, вы оба люди незаурядные?
— А ты что, сомневалась в этом?
И Кедар улыбнулся во весь рот.
Никто не видел Крэнна в его последние минуты, а если бы кто-нибудь и увидел, ни один находящийся в здравом уме человек не осмелился бы приблизиться к нему. Его ноги сами собой брели по соляной корке, а глаза бездумно глядели на уже потемневший горизонт, могучей рукой он все еще сжимал обагренный кровью меч. Единственным звуком в белом безмолвии был скрип соли у него под каблуками.
Последние нити, связующие мозг Крэнна с реальностью, оказались самым безжалостным образом рассечены. И ему самому было неведомо, что именно происходит сейчас у него в голове. Сын барона Фарранда шагал навстречу своей судьбе, уже будучи заточен в темницу, находящуюся в ином мире, — в темницу своего собственного сознания. И этот — иной — мир был проникнут подлинным безумием.
Крэнн не сбавил шага, даже когда соль зашевелилась у него под ногами. Он не замечал сигналов, свидетельствующих об опасности, не замечал ни тревожных шорохов, ни опасного блеска соли в звездном свете, ни внезапной податливости здешней «почвы».
