Конец игры - Раевский Андрей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
— Потому-то эта цель и недостижима.
— Неужели человек действительно не в силах постичь и осуществить свою подлинную природу? — вступил в разговор первый оратор, собрав в кулак свою чёрную бороду. — Сдаётся мне, ты сам так не думаешь, а без искренности истина никогда не откроет своего лика.
— Прежде чем сказать что-нибудь искренне, следует трижды подумать, ибо искренность есть неспособность скрывать свои пороки. И, таким образом, искренность — это отсутствие сострадания к себе, — невозмутимо ответил Анмист.
— Ха! Вы слышали? — сценически взмахнул рукой Мелварст. — Но ведь без искренности действительно нельзя достичь правды!
— Правда — самый страшный вид клеветы.
— Прекрасно! А что скажешь ты на то, что лесть — это искусство рабов?
— … Рождающее свои шедевры.
— А разве не стоит. довольствуясь настоящим, стремиться к лучшему? — подхватил старик эстафету вопросов, уже явно теряющих единую тему.
— Следует надеяться на лучшее и готовиться к худшему.
— Пока сердце желает, ум мечтает… — вступил чернобородый.
— А жизнь уходит, — добавил Анмист.
— Но планы — это мечты мудрых, — вновь вступил старик.
— Верно. Дураки мечтают без планов, — последовал ответ.
— Дураки, как правило, чрезвычайно любят самих себя, а потому особенно зависимы от чужого мнения.
— Чужое мнение неистинно уже потому, что оно чужое.
— А что скажешь ты на то, что человек есть животное, наделённое чувством стыда?
— … И потому вечно несчастное.
— Нужда хитрее мудреца, — бросил реплику кто-то из публики.
— А мудрец и не бывает хитрым… к своему несчастью, — не поворачивая головы, парировал Анмист.
— Но ведь честность — лучшая политика, не так ли? — спросил Мелварст.
— Так, но политика — не лучшая разновидность честности.
— А нищета, — наставительно поднял палец вверх старик, — это есть не что иное, как умеренность во всём.
— Когда тебя умеряют другие.
Это высказывание Анмиста отозвалось дружным одобрительным смехом слушателей.
— Но истинное милосердие, — возвысил голос Мелварст, — это то, что начинается с самого себя.
— И, как правило, там же и кончается.
Новая волна смешков перекрыла слова ораторов, хотя те, не сговариваясь, стали говорить все одновременно.
— И всё таки… всё-таки, — прорвался к вниманию публики возбуждённый голос Мелварста, — ведь не станешь же ты возражать, что тоску и рутину обыденной жизни можно победить только благородством божественной веры?
— …С её собственной тоской и рутиной, — немного утомлённым голосом ответил Анмист, глядя поверх голов в дальний край площади, где стройная процессия пышно разодетых жрецов спускалась с лестницы навстречу пёстрой и бесформенной толпе паломников.
— И довольно на сегодня разговоров, — добавил он, выходя за край площадки.
Не обращая внимания на сопровождающие его заинтересованные взгляды, Анмист направился прочь. Ораторы ещё пытались продолжить свой диспут, но большая часть публики стала расходиться. В некоторой растерянности отошла в сторону и Гембра, продолжая смотреть в спину уходящему незнакомцу. Его стройная фигура вот-вот готова была раствориться в необъятных просторах площади. Неожиданно резко для самой себя Гембра сорвалась с места и нагнала его.
— Послушай… — сбивчиво начала она, совершенно не представляя, своих дальнейших слов, но, твёрдо зная, что ей ОБЯЗАТЕЛЬНО НУЖНО С НИМ ПОГОВОРИТЬ. — Послушай, ты очень необычно отвечал на их вопросы… И… ну и поэтому…
В глазах незнакомца отразилась смесь лёгкой скуки и столь же лёгкой заинтересованности.
— И ты ведь не столичный житель, иначе они бы давно тебя знали, — удалось наконец Гембре вырулить на сколь-нибудь осмысленное начало разговора.
— Да, я приехал недавно… По делам. Ну и что с того?
— Да ничего… Так… Просто твои речи напомнили мне одного человека…
Анмист пожал плечами.
— Бывает, что люди чем-то похожи. Говорят, что у каждого человека обязательно есть даже двойник. — Голос Анмиста был несколько вял, но глаза его при этом внимательно разглядывали Гембру. — Наверное, и я на кого-нибудь похож — куда денешься. — Слегка кивнув головой в знак окончания разговора, он двинулся дальше, но, сделав несколько шагов, быстро развернулся и подошёл к продолжавшей стоять на месте Гембре.
— Мне стало интересно, на кого я мог бы быть похож. И чем именно. Не расскажешь ли ты мне подробнее про своего знакомого?
— Его зовут Сфагам, — ответила Гембра. Он был мастером Высшего Круга в братстве Совершенного Пути. Всё это — долгая история.
— Надо же. Я тоже слышал о нём. И хотел бы узнать побольше. Ты ведь мне расскажешь? — улыбнулся Анмист, умело скрывая возбуждение. Я люблю долгие истории.
