Клоп (СИ) - Шананин Илья (онлайн книга без .txt) 📗
До первого переправочного пункта ребята добирались довольно долго, но дальше проехали еще большее расстояние, а вагон разогнался, и стало ясно, что Западный Пашехон не близок от Грамса. Часть пути было жарко, и приходилось снимать верхнюю одежду. На последнем участке даже встретились два бурлящих грязевых озера, и вагон обдало паром. Когда тот затормозил, достигнув конечного пункта пребывания, все отметили, что путешествовать в конкретное место куда интересней, чем просто блуждать по тоннелям… и убедились, что на табличке с кнопками есть знак, чтобы отправиться в обратный путь.
Пещера, в которую они прибыли, отличалась от других: под "Клопом" и обсерваторией. Первое — это тусклостью, если это место и освещал игис, то камни покрывал такой слой пыли, что их расположение даже не определялось. Прямо от рельсов вниз спускалась на всю ширину пещеры лестница. Местами разрушенная, на ней лежали каменные глыбы, словно когда-то давно здесь обваливался потолок. В пещере ощущалось особое по сравнению с остальными местами тоннелей запустение.
Ребята спустились по ступенькам и подошли к двум металлическим каркасам, уходящим наверх в темноту, между которыми в окружении разбросанных камней стоял лифт с поднимающимся ограждением для пассажиров. На каркасе ребята нашли небольшой короб с кольцом. Никакой панели управления или рычага не было, и оставалось только потянуть за кольцо. Вытянулся металлический шнурок, послышалась работа шестеренок, затем кольцо вернулось на прежнее место, а лифт поехал наверх.
— Надеюсь, эта поездка не опасней той, которую мы пережили в тоннелях, — высказала опасение Джозиз, наблюдая изнутри за конструкцией.
Лифт поднимался достаточно резво, и когда остановился, задел кусок какой-то арматуры, отчего крыша помялась. Здесь словно произошел взрыв, каркасы в нескольких местах были разбиты, на такой же короб с кольцом пришлось одно из основных разрушений (им будто играло в футбол стадо слонов, металлический шнурок безнадежно болтался). Но ребят хотя бы довезли до самого верха, с другой стороны лифта, то есть напротив, где они заходили, открывался коридор. Все освещение создавали тоненькие полоски света из щелей в потолке.
Решив позже подумать, как будут спускаться, они вышли. В конце коридора из стены выступал точь-в-точь корабельный руль, пришлось сделать несколько оборотов: справа и слева открывались потайные проходы, благодаря двум легко отъезжающим каменным блокам. Ребята выбрались из коридора и обнаружили помещение полуразрушенного здания. Непонятно, какие функции то выполняло в прошлом, возможно, административные, но зал был чем-то вроде галереи. Проходы вывели прямо в просторную клумбу с толстым трухлявым пнем в центре, наверное, некогда бывшим раскидистым деревом. Между проходами на стене висела голова горгульи с отколотым носом. Как и руль с другой стороны, ее можно было поворачивать, чтобы двигать каменные глыбы, и дети на всякий случай вернули их на места.
Выбравшись из здания, они оказались перед широким безлюдным полем под ослепительно ясным небом; вдоль всего горизонта вдалеке тянулась горная цепь, а впереди, за полем, виднелись признаки цивилизации: невысокий забор из булыжников и светлые домики за ним. Похоже, здесь была окраина деревни, миновав поле с тонким слоем снега, ребята направились вдоль забора в ту сторону, где, по их мнению, дома плотнее прижимались друг к другу.
Погода для зимы стаяла чудесная, идти было легко, особенно на свежем воздухе после долгой поездки под землей. В скором времени послышались голоса, ребята приближались к людному месту. Юркнув между домами, они вышли на заполненную народом площадь, сюда приводила широкая дорога, над ней где-то там, дальше, возвышался большой плакат. Ребята немного покружили по площади, везде были разбросаны палатки, скапливающие толпы людей, а в стороне на установленной сцене кто-то грусто-весело напевал. Потом они прогулялись вдоль дороги, и, минуя открытые для посетителей заведения и разномастный народ часто в довольно странных зимних нарядах, добрались до плаката. "Добро пожаловать в Западный Пашехон" — просто гласило название с другой стороны. Дальше, кажется, необъятное пространство вокруг заполняли однотипные домики. Вся здешняя архитектура не пестрила выдумками и легко узнавалась по картинкам из брошюры.
— Приличная деревенька, — произнес Пиус. — Выясним на площади, что от нас требуется?
Они зашагали обратно. День становился теплее, народ двигался, свесив верхнюю одежду на плечи. Дети тоже расстегнулись и сняли шапки. Джозиз достала из рюкзака щетку-расческу и принялась разглаживать волосы, чем доставила удовольствие сестре.
— Извините, — задержал Крочик строгим голосом шагающего очень крупного с огромным животом мужчину в длинном темно-фиолетовом пальто. — На вывесках заведений ведь нарисовано пиво? Здесь что, только оно продается?
— Пиво? Нарисовано? Продается? — возмутился мужчина, выпучив глаза, ребята даже отступили на шаг. — И задали вы только два вопроса, а сколько невежества! Разумеется, пиво, где же вы, по-вашему? Во-вторых, говоря о наивысшем даре. — Он сложил ладони вместе. — Уж, наверное, не нарисовано, а изображено. Не продается, а разливается за монету. Наконец, что еще за ваше "только"? Пашехон — исполненная мечта, Пашехонское пиво — лучшее пиво на свете. Не существует ничего нежнее и нужнее. Пашехонским пивом лечат язвы, его прописывают больным, втирают в спину, в голову, используют для чистки серебра, да что там, оно лучше любого отбеливателя, им выводят ржавчину, на его основе создают… чего только не создают, еще от него сходят бородавки, улучшается цвет лица, от пашехонского пива невозможно пополнеть!
Ребята оглядели его подобревшее от описаний лицо. Им хотелось спросить, прозреет ли слепой, если накапать в глаза пашехонского пива, но Крочик просто изрек:
— Вы большой ценитель.
— Да я только его и пью!
— Но все эти люди разве приехали не из-за соревнования?
— А, это развлечение? Ну, многим по душе. Если приехал на ярмарку пива, отчего же не заглянуть? Молийские гонки и придуманы на потеху гостям. Да что мы тут стоим болтаем? Пойдемте, вон отличное заведение с превосходным сортом пашехонского пива. Я угощаю, раз впервые здесь.
— Нас, наверное, не пустят, — удивился Крочик, — мы ведь дети.
— Дети? Скажите! Что, интересно, детям делать в Западном Пашехоне?
— А разве по нам не видно, что мы дети?
Друзья посмотрели друг на друга, не состарились ли они за этот долгий разговор.
— Извините, конечно, я не знаток, но зато общеизвестно, что в Западном Пашехоне детей не бывает. В деревне живут одни пивовары, и не семьи заводят, а пиво варят. А из приезжих, кто додумается детей тащить? Вот только если вы как раз не знали, куда едите, и взяли их с собой… — Он попытался заглянуть им за спины. — А вообще пашехонское пиво даже младенцам дают, чтобы зубы не резались.
Потом он стал перечислять сорта пива, объясняя, какое для чего лучше использовать в хозяйстве. Ребята же отходили назад, пока постепенно не растворились в толпе. Где-то позади голос мужчина продолжал звучать для новых слушателей (в самом деле, не стоял же тот посреди дороги, рассуждая сам с собой).
Вернувшись на площадь, они принялись искать какие-нибудь обозначения Молийских гонок, спрашивать у кого-то больше не хотелось. Они последили за очередью к одной из палаток, где за столиком всех ждал разговор с молодым парнем в вязаной кепке с ушами. В чьих-то руках дети заметили бледно-розовый листок, похожий на их Заявочный талон, и присоединились.
В очереди слышалась иностранная речь, и, похоже, целые группы стояли с единственным Заявочным талоном. Вдоль них то в одном направлении, то в другом разгуливал высокий господин в черной шляпе, напоминающей те, из которых достают белых кроликов, только какой-то помятой. Лицо у него было приятное улыбчивое, как у конферансье. Уже несколько раз дети поймали вид могучих зубов.
— Вы, видимо, разбираетесь в Молийских гонках, — на очередном пробеге подозвала его Джозиз, — скажите, эти Заявочные талоны будут участвовать в какой-то лотерее?
