Последняя песнь до темноты (ЛП) - Мьер Илана С. (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Потому Лин молчала в эти дни, она боялась, что скажет, если начнет говорить. Она боялась, что эта новая жизнь поглотит ее, и билась за свои мысли, свои воспоминания. Свою музыку. Ее песни были ее сутью, и Лин это теперь понимала сильнее всего, когда музыка другого человека гудела в ее голове, в ее спине, сплетаясь с воспоминаниями.
Ей требовался Валанир Окун. Она часто так думала в эти дни. Даже мастера Академии не знали о чарах как он. Может, он сказал бы ей, потеряет ли она душу.
Теперь она обдумывала в глубине леса разговор с Дариеном — она сказала ему не все, ей тоже нужно было подумать — и Лин не знала, сможет ли теперь оставить поиск Пути. Что-то глубокое и грязное случилось с ней в ночь, когда Дариен использовал ее кровь, и Путь, пожалуй, мог бы все исправить.
Если это было возможно.
Она знала, что, если исследовать воспоминания Эдриена, она узнает подсказки о Пути. Но это беспокоило, она не могла управлять доступом. И она догадывалась, что события Пути были скрыты глубоко по воле Эдриена Летрелла.
Она думала, что знала решение Дариена. Он старался. Но Башня ветров была далеко, и вызов Эдриена Летрелла не помог, и что ему оставалось? Может, он был прав. Валанир Окун явно ошибся насчет Лин, значит, мог ошибиться и во всем остальном.
Лин собралась вернуться, сердце тяготил холодный вес уверенности. Она отпустит его искать новую жизнь. Он забудет ее, а она уйдет в горы и найдет Путь или нет. Скорее всего, нет. Кошмар их пути вместе пропадет в пустоте, не получив конца.
Лин позже поймет, что тяжесть этих мыслей и борьба с воспоминаниями Летрелла отвлекли ее и сделали уязвимой для следующего.
* * *
Она летела по ветру гор, в своем сне. Алин был в воздухе с ней, золотые волосы плясали на ветру, он улыбался. Лин счастливо улыбнулась. Ты вернулся за мной.
Его ладонь была на ее шее, его голос не изменился. Я всегда вернусь.
Лин проснулась, виски болели. Она застонала и попыталась пошевелиться. Конечности были тяжелыми, словно под большим грузом.
— Дариен? — с трудом сказала она.
— Просыпайся, любимая, — голос она слышала этот год только во снах.
Она закричала бы, но голос пропал. Она поняла, что он использовал на ней какое-то вещество. Ее воспоминания останавливались у ствола дерева. Она попыталась поднять голову. Тупая боль в запястьях, они были связаны, и веревки терли ее раны. Ее ноги тоже были связаны и начинали неприятно покалывать.
— Дариен, — сказала она снова, теперь с ужасом. Если Райен нашел его по пути, то у поэта не было ни шанса.
Его лицо появилось над ней, темные волосы обрамляли светлое лицо. Его улыбка делала его красивее, но она видела его ужасным все равно.
— Похоже, твой друг остался в южной части леса, — сказал он. — Ему повезло, любимая, что он не попался мне, когда я уносил тебя, иначе он не прожил бы ни дня. О, это в рифму! Может, я должен стать поэтом. Это пополнит мое состояние?
Лин скрипнула зубами. Силы, что шли на разговор, могли убить ее.
— Что такое, Райен? — сказала она едва слышно. — Так скучал?
Райен рассмеялся. Он был веселым, что пугало ее сильнее всего.
Но Дариен хотя бы не пострадал, хоть и будет думать, что с ней случилось.
Она не успела попрощаться. Она не сомневалась, что Райен убьет ее за эту игру длиной в год, здесь в лесу, под хвойными ветвями. Он завершит то, что начал много лет назад.
— Знаешь, — сказала она, — я тронута, что ты столько времени искал меня. Я думала, я не твоего типа.
— А что у меня за тип?
Ее желудок сжался. Быстрее бы он покончил со всем. Она открыла шею, задрав голову. Это будет быстрой смертью, если она разозлит его.
— Глупые блондинки, — сказала она. — И богатые.
— Ты права, — он не злился. — Последнюю это объясняет. Думаю, ты ее знаешь.
Желудок стал узлом.
— Уверена, что нет.
— Ты уже догадалась, — сказал он с улыбкой. — Бедная Рианна Гелван, страдающая по Дариену. Потому я дал ему жить. Я бы зря старался, если бы он никогда не увидел этого, — он дернул за свою перчатку, эта привычка всегда бесила ее.
Он старался. Лин не думала, но и сама была результатом стараний Райена. Но нет. Она убежала. Это не было частью его плана.
— А теперь, — сказал он. — Я развяжу тебе ноги, если будешь слушаться. Или я могу грубо тащить тебя без сознания отсюда до нужного места.
— Почему не убить меня здесь, где не будет проблем? — она говорила с вызовом.
— Это трата ценных ресурсов, — сказал Райен. — Нет, милая… ты пока не умрешь. Сначала ты выйдешь замуж.
Лин издала пустой смешок.
— Замуж, — потрясенно сказала она. — Ты хочешь удерживать меня, пока я не окажусь в чьей-то постели?
— Не совсем, — сказал Райен. — Я помог Никону Геррарду, и взамен он обещал использовать свои силы для маленького задания.
Лин сжала кулаки.
— О чем ты, Райен? — она старалась говорить спокойно. Если он поймет, как пугал ее сейчас, ее шансы разозлить его будут утрачены. Он будет радоваться пытке.
Судя по его улыбке, она провалилась. Он опустился ближе, и она ощутила щекой тепло его дыхания, услышала его шепот:
— Ах, вот Лин-поэт и встретила то, чего боится больше смерти, — сказал он. — В обмен на мою помощь Никон Геррард обещал мне послушную сестру — леди, знающую свое место и не позорящую наш дом. Он не может сделать тебя красивой, но может сыграть на струнах твоего сердца, как на своей лире. Так он мне обещал.
Лин глубоко вдохнула, пытаясь успокоить сердце.
— Райен, а если я пообещаю выйти за того, кого ты выберешь? И все, что ты потребуешь?
Он рассмеялся.
— Поздно, любимая. Я тебе все равно не доверяю. Но мне нравится эта идея. Признай, это интригующе. Моя сестра — леди, что хочет только порадовать своего мужчину — о, и мужа, конечно, — он рассмеялся, и Лин показалось, что он безумен, как их мать. — Я закажу гобелен об этой охоте, — продолжил он. — Вместо единорога среди копий будет глупая фигура поэта-женщины. Лорд Геррард обещал, что, хоть твои манеры изменятся, в глубине тебя будет часть, что знает и всегда будет знать, кто из нас победил.
ГЛАВА 32
Когда Киара бросала на колени дар, от него не отказывались. Так делали дураки, и это оскорбляло богиню. В остальное Валанир Окун мог не верить, но в одинокие ночи сочинений он представлял себя в стороне. Валанир был величайшим поэтом своей эпохи, и он знал — порой слишком хорошо — что музыка была темным шепотом богини ему на ухо. Не его. Он был пылью, он старел и не мог этого отрицать.
И все же Валанира преследовала картинка, где Лин Амаристот смотрит на него с доверием, сбросив маску, и он знал, что некоторые дары были ловушкой. Он хотел видеть в этом дар богини. Иначе каким он был?
И он оставил шелк и золото двора султана, где десятки лет был почетным гостем. Он не стал бы официальным поэтом правителя Кахиши, настаивая на независимости, чтобы уходить на недели в пустыню или горы, но его место при роскошном дворе было его мечтой. То место было далеко от комнат Академии, где он начинал. Тут побывал и Эдриен Летрелл, и жители Кахиши сами были связаны с искусством Киары, хоть звали ее иначе.
Он ушел со двора и отправился по торговому пути между Майдарой и Тамриллином, двумя столицами его жизни. Он не знал, куда шел, его сны мало помогали в этом. Его сны, и та ночь, когда он проснулся в холодном поту, пылая от знания, что ужасное произошло в глубинах севера Эйвара.
Дорога была холодной, ветер в горах становился холоднее с каждым днем. Когда Валанир Окун шел тут в последний раз, была весна, он ходил тогда с караваном, а потом на ярмарку Середины лета. Дни были полны разговоров с торговцами, стражами, одинокими колдунами, а ночами звучала музыка, и артисты танцевали.
Теперь с Валаниром были только мысли, и только ветер был музыкой. Дороги были почти пустыми и опасными, но многие кахишианцы почитали людей с лирами и кольцами и принимали дома.
