Гримуар II (СИ) - "Aljay Shi" (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Санкт-Петербург! Настоящая столица, не то, что эта…
— А я никогда не бывала в России, — вздохнула Сара. — Да и вообще мало где бывала. Эх.
— А я быбал! — Сэмми всеми силами боролся с заплетающимся языком. — Скчно там.
— Симуляцию кайфа замаксил? — нахмурился я. — Вот дебил!
— См ткой.
— Э-эй! ПОЧЕМУ СКУЧНО?! — завопил Павел.
— Кажется, Паша тоже замаксил, — кивнул я.
— Нет, он просто быстро пьянеет, — вздохнула Сара. — Стандартных параметров хватило.
— О? И откуда ты это знаешь? — хмыкнул Нокс.
Сара покраснела. И ей на помощь пришла Анна, переводя всеобщее внимание на Нокса:
— Ты боишься показать свое лицо, поэтому не пьешь?
— Малявкам вроде тебя вообще нельзя пить.
— Раскрой свой лик, плут. При всем моем презрении к тебе, и смешка от меня не услышишь. — Слегка погодя, Анна добавила: — Только безудержный хохот.
Нокс попытался поймать ведьму, но та ловко отлетела на безопасное расстояние и ухмыльнулась. Сара поддержала ее и потребовала у Нокса снять маску.
— А на Невском!.. Хм. Нокс, сними маску! — подключился Павел, полностью потеряв интерес к вырубившемуся Сэмми.
— Какое интересное вино! — повторила Ирен, закончив вторую бочку.
— Ирен?.. — обратился я к Музе, но она не ответила.
Просто разглядывала бокал с кроваво-красным нектаром, не обращая внимание на толкучку Нокса и охотников за его маской.
— Кышь!
— Сними маску, плут.
— Но-окс!
— Какое интересное вино!
— Что же такого интересного в нем нашла столь очаровательная дева?
Никто не заметил, как рядом с нами очутился старик. Черный костюм с позолоченными узорами, характерные для пятнадцатого века объемные рукава, черный плащ с драпировкой и берет художника на голове. Образ показался мне до одури знакомым. И вовсе не из-за одежды, а из-за…
— Да Винчи! — ахнул Павел.
Точно! Это же чертов Леонардо да Винчи! Поэтому он мне показался знакомым. Плевать на одежду, борода и волосы были прямо как на автопортрете. От удивления никто из нас не кинулся доставать оружия, но Анна и Нокс были наготове.
— Боюсь, вы обознались. Именовали меня при жизни, той самой жизни, когда душа с каждым днем растет над собой, а мир вокруг играет новыми красками, а не той, что подобна лишь тени былой, и назвать ее как-либо, кроме как бессмысленным существованием, язык не поворачивается… Хм. Извиняюсь. Боюсь, я потерять нить собственных дум. За двести лет никто со мной не говорил, вот я и не смел с кем-либо заговорить. И даже гений, лишенный практики, потеряет все свои навыки. Хм, извиняюсь. Вновь вылетело из головы, с чего началась сия беседа. Вовсе не Леонардо звать меня, а Алессандро Пеллегрино.
Мы молча ждали, пока «прохожий» тянул свою бессвязную речь. Он постоянно отвлекался на что-то и вертел головой, цепляясь взглядом за мелочи окружающего мира: бабочку, траву, небо, звезды, луну.
— Нижайше прошу меня извинить, господа. Прежде всего, позвольте мне обговорить с юной девой особенности этого вина.
Ирен тепло улыбнулась и заговорила со стариком:
— Добрый вечер. Поскольку вы уже представились, было бы дурным тоном отмалчиваться. Я — Ирен Агнесса Дюбуа. Без лишних сантиментов спешу сообщить, что этот напиток подобен чему-то не из нашего мира, чего мой разум не способен постичь. Не могу понять это ощущение… Зыбкое, как мгновенье после долгого сна, когда между грезами и явью стирается грань, а думы застывают в легком тумане. Испейте же его, Алессандро.
Ирен протянула бокал старцу. Алессандро покрутил сосуд в руках, вдохнул дурманящий аромат вина, как заправский сомелье и наконец испробовал его. Зажмурившись, путник застыл, чуть не обратившись в статую.
Мы молча наблюдали за развернувшейся сценой. Ирен и Алессандро смотрелись как фигуры из картины, написанной художником, каждой фиброй своей души прочувствовавшим эпоху возрождения.
— Какое интересное вино, — заключил Алессандро. — Удивительно, что оно даже не является вином в обычном понимании этого слова. Толкование этому напитку тяжело составить без подробного описания. Причем необходимо у каждого, кто его испил, разузнать в деталях, чем же оно почудилось одурманенному разуму.
— На губах моих застыло наслаждение, — прошептала Ирен. — Тепло и жар при каждом выдохе, морозный хлад при каждом вдохе. Пред глазами — бездонная бездна и непрерывная цепь взрывов далеких звезд, что белее ослепляющего снега. На кончиках пальцев моих — тепло рук моего возлюбленного, а в душе песня, что он напел при нашей первой встрече.
Наши взгляды встретились. Ирен улыбнулась, а я покраснел, как школьник! Черт!
— О. О. О-хо-хо, — Сара переводила взгляд с меня к Ирен и обратно.
— Диалог вышел многословным, но совершенно бесполезным для нашего дела, — Павел поправил несуществующие очки. — Романтическая атмосфера заставляет меня нести какую-то чушь. Кто-нибудь, заткните меня.
Сара поспешила на помощь Павлу и заткнула ему рот картофелиной.
— Капитан, вам так повезло.
Я уже и забыл, что Мигель все это время находился рядом. Поставив себе мысленную заметку поговорить с Ирен наедине, я перевел тему, обратившись к Алессандро Пеллегрино:
— Кто вы?
— Ка-айл! Ты идиот! — Сара швырнула в меня картофелиной.
— Не играй с едой! — проснулся Сэмми.
— Кто вы?! — прикрикнул я на Алессандро.
— Юноша, ваша незрелость угнетает не только юную деву, но и ваших же товарищей. Уходить от ответа столь яро, совершенно не заботясь о том, как вашу выходку воспримут окружающие, это…
— Я его зарежу! — прорычал Нокс и вытащил клинок.
Анна подхватила настроение лиса и начала кастовать Кинетический взрыв. Павел застыл в ступоре, Сэмми еще не пришел в себя, а Сара не успевала остановить битву.
— Довольно.
Вспышка. Сама реальность окрасилась в блеклые тона, и все вокруг заволокло бледным сиянием. Анна свалилась наземь, а клинок в руках Нокса исчез. Маррайяш активировал Знак гармонии.
— Пламя и клинки не всегда приводят к победе, — в спокойном голосе Маррайяша звенела сталь. — Той, что одарена могуществом иллюзий и тому, что всю жизнь носил маски, надобно это знать больше, чем кому бы то ни было.
Ирен покачала головой:
— Не могу уразуметь причины вашей злости. Нокс, Анна?
Ведьма стыдливо опустила взгляд. Нокс отвернулся и фыркнул:
— На него мой обман не подействует. Слишком много лишних мозгов.
— Нокс! — прикрикнул я.
— Юноша, вы и сейчас показали, что не видите дальше собственного носа. Ваши товарищи напали на меня не только из-за чрезмерной нагруженности и напускной витиеватости, что смысла лишают большую часть, сказанного мной, но и из-за того, что их не устроила моя надменность и взгляд с высока на вас, их товарища.
Стоило мне повернуться к Ноксу, и он отвернулся. Хех. Пора бы ему сбросить колючую шкуру. А Анна не скрывала своих намерений, но расстроилась своей несдержанности. Я улыбнулся и обратился к ней мысленно:
Чего ты расстраиваешься? Помнишь, как в начале меня придушить пыталась?
Чуть погодя, я добавил:
Спасибо, Анна.
Ведьма улыбнулась мне в ответ.
— Не могу принять решения насчет тебя, юноша, — промычал старик. — Стоит ли мне радоваться тому, как быстро ты учишься на своих ошибках, или стоит воспринимать это как подверженность влиянию извне?
— Сквозящее в ваших словах пренебрежение мне не по душе, Алессандро, — прошептала Ирен. — За всю свою жизнь я не держала в руках клинка. Но ради Кайла готова нарушить свои принципы.
Нежная синева небес в глазах Музы обратилась жгучим холодом, от которого синеют губы, а зубы пускаются в бешеную чечетку.
— Не смею больше и слова недоброго смолвить о вашем возлюбленном, Ирен. То была лишь легкая язвительность. Простите старику его стремление развлечься. Ведь я не говорил ни с кем, да и не встречал никого более двухсот лет.
— Забыли, — отрезал я. — Кто ты такой?
Алессандро Пеллегрино улыбнулся. В обмен на информацию он потребовал с нас интересную беседу. Анна и Нокс невзлюбили его, Маррайяш был слишком немногословен, а мы вчетвером, хоть и могли поддержать беседу, но были далеки в красноречии от Ирен. Поэтому именно она и общалась со стариком, искусно выуживая информацию. Впрочем, Алессандро особо и не стремился скрыть что-то от нас.
