Лучший друг големов - Смекалин Дмитрий (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Наконец, меня отпустило. Жуткая слабость по всему телу, я сел на пол прямо там, где стоял, обнимая теперь уже не бюст, а его постамент.
Хорошо, что дворец — "место силы". В другом месте последствия могли бы быть более тяжелые, возможно, даже летальные. А тут я за полчаса почти полностью пришел в себя. Полчаса! Целых полчаса! Никогда раньше со мной ничего подобного не случалось.
Обнимать постамент уже не было смысла, и я от него отстранился. Так, на нем же надпись появилась: "Накула Апати Индрасур". Что-то знакомое, однако. И, в довершение, под именем — копия герба с моего перстня. Приехали.
Я довольно резво вскочил на ноги и вгляделся в лицо бюста. Именно лицо. Вместо гладкого шара на меня благожелательно взирал некий благородный красавец. Не я? Блин! Где зеркало взять? Наверное, это все-таки мое новое лицо, к которому я никак не привыкну. Но, следует признать, получилось (лицо) у меня неплохо. Вроде, не так и сильно я себе внешность подправлял, но по совокупности совсем другое впечатление. А тут и вовсе благородный правитель получился. Надо будет перед зеркалом потренироваться такое же выражение лица поддерживать.
Как это у бюста получилось так преобразоваться, я не знаю. Не проходил я еще таких заклинаний. Но — впечатляет. Хорошо, что смотрители Архива сюда не заходят. Так что сличить изображение с оригиналом будет некому. Может, мой портрет лучше обратно в подсобку убрать?
А вот и хрен! Бюст прирос к постаменту, а тот к полу. Наверное, полностью его разрушить я смогу, но… жалко. И есть что-то забавное в том, что теперь и мое скульптурное изображение тут стоять будет. Никогда в голову не приходило, что когда-нибудь меня в мраморе высекут. Разве что сам закажу такой портрет, но я знал, что делать этого не буду. И вот, надо же! По недоразумению, но появился. Правда, любоваться на мой бюст кроме меня некому. Что хорошо. Хотя я и привык к тому, что на минус первом этаже, кроме меня, никто не ходит, но своими радарами окрестности на всякий случай регулярно проверяю, чтобы вдруг ни на кого не наскочить. Но ни разу никаких следов чужого пребывания тут не видел. Хотя, объективности ради, следует признать, что и моих следов тут до сегодняшнего дня не оставалось. Чисто в бывшем комплексе Ушедших, следы на полу не остаются. Зато теперь целый бюст остался…
Особо по поводу случившегося я не переживал. Возможно, будущие историки и будут гадать, кто такой был Накула Апати Индрасур и в какое время он правил могучей империей (не знаю, какой). Нехорошо, конечно, коллег мистифицировать. Но записки с извинениями рядом оставлять не буду. Вдруг ее не далекие потомки найдут, а в обозримом будущем? Да и мало ли подобного случалось в истории? Взять того же нумизмата и резчика печатей Джованни Кавини, жившего в XVI веке в Падуе. Знаменит тем, что резал новые штемпели по старым монетам и чеканил подделки, так что во многих музея мира сейчас вместо оригинальных монет хранятся его "падуанки", как их прозвали. (Из книги Г. А. Федорова-Давыдова "Монеты рассказывают.) Так что моя шутка еще из разряда невинных.
В свой кабинет вернулся полный впечатлений.
На следующий день приступил к операции по изъятию из подсобки найденных ценностей. На самом деле, если подавить стереотипы мышления, вынести что-либо из Архива для меня было несложно. Проблема была в том, что вынести хотелось многое, а люди благородного сословия увешенные сумками по улицам не ходят. В этом случае за ними багаж слуги несут. Мне же привлекать кого-либо к переносу тяжестей от дверей Архива до собственного дома как-то совсем было не в кассу. Бессловесную лошадь тоже не привлечешь, по территорию королевского замка верхом могут разъезжать только те, кому положено. Конногвардейцы всякие. Вельможи в каретах проезжают.
В результате, купил я себе этюдник максимально большого размера и стал по утрам, до прихода в Архив, делать зарисовки королевского замка с разных сторон. Как я говорил, рисую я относительно неплохо, так что эскизы даже довольно симпатичными получались. Немного необычное увлечение для барона из Пограничья, но и ничего предосудительного в нем нет. Тем более, что я свои рисунки дежурному на входе показал и, заодно, имел с ним довольно долгую беседу на нему истории Замка и красоты его видов. Так что тот очень стеснялся, когда стал объяснять мне, что с такими "чемоданами", как мой этюдник, внутрь Архива ходить не положено. Я не стал спорить и попросил принять мое имущество на хранение до вечера. За серебряную монету. За беспокойство. Естественно, получил согласие, и мой этюдник был торжественно помещен на полку за спиной у дежурного.
Днем я прихватил некоторую часть трофеев из кладовки с расчетом, чтобы они влезли в этюдник, в котором большую часть места занимала пустая коробка, якобы с красками, а на самом деле — пустая. Самый минимум необходимых красок был уже нанесен на палитру. Как же я рисовал? В основном дома по фотографиям, которые я заранее (и незаметно) сделал во время своих прогулок.
Расписание смен дежурных на входе я изучил достаточно подробно, равно как и поведение каждого из архивариусов. Кажется я уже отмечал, что никакой охраны здесь не было, одни и те же работники работали с архивами и сидели на входе. Народ был, в основном в летах, так что когда я, оставаясь незаметным, так как находился еще за углом, усыпил дежурного с помощью "здорового сна", ничего необычного на вахте не произошло. Разве то, что при моем приближении дежурный не проснулся, и я спокойно поместил принесенные артефакты в этюдник за его спиной.
После чего уже сыграл ему "силу жизни" и слегка кашлянул. Этюдник я уже держал в руках.
— Не хотел прерывать ваш отдых, но сегодня я решил уйти немного пораньше, — я говорил самым дружелюбным тоном, даже с легким сочувствием, но архивариус, все равно, смутился.
— Ничего страшного, — остановил я его порыв: — взять с полки этюдник для меня было несложно. Спасибо, что сберегли его в целости и сохранности.
Добавлять еще монету я уже не стал. Было бы странным, ибо не за что.
Подобную операцию я повторил несколько раз. Вариации были только в том, когда конкретно я усыплял текущего "вахтера" и загружал этюдник. Пару раз я оставлял намеченные к выносу артефакты в пакете в коридоре за углом (убедившись, что никто не собирается сюда приходить), давал возможность дежурному подать мне мои вещи, благодарил его монетой и выходил. "Здоровый сон" на него я насылал уже из-за двери, после чего быстро возвращался, загружал этюдник и снова выходил на улицу. В этом случае я предоставлял усталому труженику проснуться самому когда-нибудь позже.
Был среди архивариусов совсем древний старичок, который спал на вахте весь день и без моих заклинаний. В знак уважения к его сединам я позволял ему вскакивать и возиться с моим этюдником, а ставил его на полку и забирал при выходе самостоятельно. Но монету все равно давал. Так вот этого старика я усыплял еще в середине дня и заранее загружал этюдник предназначенным к выносу добром.
Таким образом, за неделю в подсобке стало значительно меньше вещей. Все под ноль я выносить не стал. Надо и будущим исследователям оставить хотя бы некоторое количество из хранившихся здесь образцов и инструментов. Но и себе выбрал неплохой набор, а в ящике с краской оставил почти пустые баночки, так как их содержимое переместил в новую посуду.
По моему рассказу может сложиться впечатление, что я только и делал, что бродил по минус первому этажу королевского замка, а остальное время — готовился к этим походам. И да, и нет. Исследование того, что стало с древним комплексом Ушедших, было моей основной задачей, но решал я ее не круглосуточно. Собственно, в Архив я ходил, как на работу. Причем рабочий день у меня получался по земным меркам укороченным. Это у архивариусов он был часов девять-десять в сутки, но открыт для посетителей Архив был гораздо меньшее время, часов семь. И если приходил я почти к открытию, то уходил несколько раньше, чтобы меньше не пересекаться с остальными "исследователями". К тому же приходил не каждый день (хоть и платил за все), чрезмерная одержимость со стороны аристократа выглядела бы подозрительно. И так я расположил к себе всех архивариусов, которые умилялись, как барон из Пограничья может тратить свое время в таком скучном месте и, вообще, может стремиться к знаниям по истории и юриспруденции. И быть таким вежливым.
