Обещанная дочь - Головина Оксана (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Потому как это единственное, что я могу сделать для своих собратьев, — ровно ответил Вираг. Маг расправил плечи и словно сделался выше, глядя прямо на короля. — Если им суждено вступить в последний бой, то пусть сделают это лицом к лицу со своим врагом. И примут свое последнее решение: бросить меч или пасть, как предатели. Флот будет разгромлен над пустошью. Многие воины погибнут, даже не начав бой. Келеменцы наверняка ожидают вторжения франгаров и сконцентрируют свои силы на удержании неба. Вы выиграете время, если заведомо подготовите это сражение на земле…
Идгард нахмурился еще больше и задумчиво опустил ладонь на огромную карту. Казалось, что пальцы обжигала каждая линия, которая очерчивала предполагаемые пути. Вновь неспокойно в Роеланде. Вновь небо тревожно, а земля полна скорби. В словах стихийника был смысл, если действительно род Келемен поддерживает ведьм. Король собирался ответить, но подбежавший к нему интигам поспешно склонил голову и что-то тихо пробормотал. Выслушав торопливое донесение, Идгард выпрямился у стола и обратился к собравшимся:
— Я вынужден покинуть вас. По возвращении мной будет объявлено окончательное решение.
Правитель еще раз обвел взглядом присутствующих и широким шагом покинул зал. Девин и Вираг переглянулись, гадая, что могло заставить Идгарда прервать совещание. Рассуждали об этом и другие представители земель Роеланда, созванные на совет.
Сам же король сейчас направлялся в отведенные для придворного мага покои. С какими мыслями или надеждами он преодолевал последний коридор, ведущий к нужным дверям? Идгард отослал интигама и не останавливаясь толкнул двери, чтобы войти в знакомое помещение. Стража поклонилась королю. Воины остались по обе стороны от входа и, когда король переступил порог покоев, закрыли за ним двери, оставляя наедине с тем, кто находился сейчас у высокого окна.
— Так ты и есть та самая Адхир, которую так почитает народ в Аделхейте? — Идгард прошел в центр просторного светлого помещения и остановился.
Его темная мантия колыхнулась тяжелыми складками, подхваченная порывом ветра, который врывался в открытое окно. Правитель шумно вдохнул, к своему изумлению, ощущая в воздухе запах горького дыма.
— Так уж и почитает? — хмыкнула широкоплечая женщина, поворачиваясь к королю.
В зубах гостьи по-прежнему тлела самодельная сигарета. Желая быть тактичной, оракул затушила окурок об ладонь, укрытую старой, потертой перчаткой. Затем бросила его в один из многочисленных странных горшков, которые рядком стояли тут же на подоконнике. Да простит ее покойный Розаф…
Адхир пригладила складки длинного платья, единственного, что уцелело после разгрома ее жилища, и даже склонила голову в приветствии. Идгард долго смотрел на гостью, затем сложил руки на груди и проговорил:
— Желаешь ли ты вернуться на жалкие развалины своего дома или же примешь честь служить своему королю?
— Станет ли великий Идгард слушать речи скромной Адхир? — прищурилась леброннка. — Я не придворный маг Розаф. Говорить буду все как есть.
— Ты глупа или бесстрашна, раз смеешь предполагать, что я довольствовался жалкой ложью, приукрашенной для услады моих ушей? — зарычал Идгард, и его глаза налились ярким золотом, а с губ сорвался черный дым.
— Если скажу, чтоб оставил затею с войной, послушаешь? — хрипло хохотнула оракул, когда увидела, как округлились глаза правителя.
— Смеешь говорить мне, чтоб не атаковал Вахайр?!
— Не ты начал эту войну. Не тебе ее заканчивать, Идгард. Ты хотел правды — вот она. Не защиты для королевства ты сейчас желаешь, а гордыню свою задетую тешишь. Ведет тебя ведьма, даже мертвая ведет. Солнце уже идет из-за моря, тебе нужно лишь дождаться.
— Я не отступлю и не намерен ожидать призрачного рассвета, — твердо проговорил король. — Сестры Вахайра падут.
— Но не от твоей руки, — доводя правителя до неистовства, отозвалась Адхир.
— Так от чьей же? — Идгард в два шага оказался рядом с леброннкой, нависая над ней грозной тучей. — Что говорят твои духи, Адхир?
— Солнце, что хотело покоя, взойдет в последний раз, — напустила загадочности гостья, подкручивая левый «бублик» у уха, поскольку коса так некстати принялась расплетаться. — Ты не остановишь этот рассвет. Так просто наблюдай его из своего окна, великий Идгард.
— Никогда не бывать такому, чтоб я как трус наблюдал за вторжением врага на мои земли! Я не оставлю врагов безнаказанными! — мрачно произнес король. — Я встречу твой «рассвет», Адхир. Но встречу его на поле боя, как и подобает правителю Роеланда.
— Твоя воля, — неспешно кивнула оракул. — Но мои духи не станут говорить с тем, кто не готов их слушать. Не место мне здесь. Вернусь туда, откуда и явилась.
— Твой дом разрушен, — нахмурился Идгард, — осталась лишь груда камней.
— Коль руки из нужного места растут, то и не велика беда, — широко ухмыльнулась Адхир. — Камушки обратно уложить можно.
Ночь опустилась на небольшое поселение, рассыпая по небу яркие крошки звезд. Варя удобнее подложила под голову жесткую подушку и повернула голову в сторону соседней кровати. Карамель еще не надумала ложиться, лишь укрылась большим колючим пледом и смотрела в открытое окно. Ее белоснежные волосы рассыпались блестящими прядями по плечам и постели и переливались оттенками серебра в свете луны.
— Спи. Завтра такой возможности может и не быть, — проговорила Варя.
Завтра прибывал обоз из Нимерлада. С торговцами пушнины можно было добраться до побережья, а там, пока неизвестным им обоим способом, пробраться на один из кораблей. Королевство Нимерлад нейтрально относилось и к родному Роеланду, и к этим землям, где их угораздило оказаться. На сегодняшний день это была единственная из доступных возможностей хоть как-то более-менее безопасно продолжить свой путь.
Рассказал об обозе трактирщик Мигелл, благодарный юному «Ланселоту» за спасение из лап разбойников его единственной дочери. При вспоминании об этой истории Варе до сих пор хотелось зажмуриться и хорошенько отпинать красотку на соседней кровати. Только подумала об этом, как вновь ощутила уже привычное разрастающееся тепло в груди. Поняла это и Карамель, поворачивая к соседке голову и тревожно глядя на ее лицо.
— Тебе самой нужно выспаться, Варвара. Я же не усну до утра…
— Мне напомнить тебе о том, что это тело, — Варя обвела пальцем силуэт Карамели, — это тебе не зачарованное тельце феи. Не будешь толком спать и есть — свалишься с ног. Я тебя тащить потом не собираюсь.
Карамель расстроенно вздохнула:
— Это тело все время хочет есть и спать…
— Как и многое другое, — пробормотала Варя, теперь глядя в потолок.
— Ты простишь меня однажды? — почти шепотом спросила фея, опускаясь головой на подушку. — Я приношу тебе одни лишь беды, Варвара из Мейрна.
— Глупости, — коротко ответила Варя. — Я сержусь не на то, что ты по ошибке забросила нас черт знает куда. И не на то, что в болоте меня выкупала. И не на то, как тех мужиков в лесу идиотами обозвала, а потом собралась улететь… и даже не на то…
— Я поняла! — шмыгнула носом Карамель. — Я малость перестаралась…
— Я сержусь на то, — продолжила Варя, игнорируя слова подруги, — на то, что ты не поделилась со мной в тот день своими переживаниями. Ты не доверилась мне. Решила рисковать жизнью и сбежала! А если бы… если бы ничего не вышло? Я бы… как подумаю, прибить хочется своими руками!
— Прости! — неизвестно как оказываясь рядом с подругой, Карамель порывисто обняла Варю, укрывая их обоих своими бесконечными волосами.
— Я задохнусь… — уже остывая, проворчала Варвара и, успокаивая, похлопала фею по спине. — Давай, иди спать. Хотя кое-что мы с тобой забыли.
Варя села на постели, убрала в сторону свой плед и велела подруге сесть рядом. Когда Карамель удобнее устроилась, Варвара перекинула ее волосы за спину и принялась заплетать косу. Эта красота мешала в пути, но избавиться от нее рука не поднималась. Не переживет бедняжка такой потери. Варя подумала о Реварде, и ее плечи дрогнули от еле сдерживаемого смеха.
