Битва вечной ночи - Дарт-Торнтон Сесилия (книги без регистрации txt) 📗
Сердце девушки облачилось в серые одежды отчаяния, и тусклость этих одежд струилась во все стороны лучами не-солнца и не-света, окутывая весь мир, даже Мглицу рваными сетями тоски.
Но камни и пепел не плачут.
Я прах. Я камень. Отчаявшийся, одинокий камень, разъедаемый изнутри жгучей кислотой агонии. Пусть же камень рассыплется золой, как камни Тамхании. Я — ничто. Я — пустая раковина. Я пойду дальше, но пламя, что пожирало меня, угасло.
Собственная участь отныне не волновала Тахгил. Девушка поднесла хлеб Светлых ко рту, но двигалась механически и безжизненно, как заводная кукла в роскошном салоне Таны. Только эта кукла была вырезана из мрамора.
Я должна продолжать. Если только смогу, я выполню данное себе слово избавить мир от Светлых и вернуть моих подруг домой. А что будет со мной после этого — мне все равно.
— Мы уже далеко забрались, прям удивительно далеко, — сообщил Тулли, когда девушка утолила голод тремя крошечными кусочками хлеба Светлых. — Если вскарабкаться по той вон лестнице в скале, окажешься на краю Вышней равнины. И увидишь пред собой Аннат Готалламор.
Тахгил поднялась по лестнице. Ступени растрескались, заросли мхом и крохотными сорными травами, на которых покачивались миниатюрные белые цветы. Подобравшись к вершине, она остановилась и, приподнявшись на цыпочки, осторожно заглянула за край.
Равнина тянулась вдаль, точно пол из плит обсидиана и черного янтаря. Однако и здесь имелась кое-какая растительность. На каменной поверхности пружинила низкая травка, виднелись разрозненные шарики кустов. Лучистые звезды сияли здесь еще ярче — казалось, они совсем рядом, только протяни руку. Но, загораживая звезды, над равниной вздымался верхний утес. И на самой вершине его стояла крепость, ощетинившаяся скоплениями башен и бастионов, остроконечных крыш, зубчатых стен и летящих контрфорсов. В мрачных стенах зияли узкие сводчатые бойницы, казавшиеся лишь крошечными точками по сравнению с каменной громадой. Они светились внутренним светом, к которому сейчас примешивалось слабое голубоватое сияние ухта — так летним вечером, после захода солнца, небо еще краткий миг хранит память о синеве дня, так блестят ледники в горах, так лучится дым в свете луны. Несколько сотен узких блестящих глаз угрожающи смотрели со стен крепости на мир вокруг.
Внимание Тахгил привлекло какое-то движение, Девушка медленно опустилась, присела, пряча голову. По камням застучала торопливая побежка — оказывается, равнину охраняли спригганы. Девушка тоже заторопилась вниз по лестнице. Как только она добралась до уступа, Тулли запихал ее в расщелину на скале. Над головой раздались скрипучие голоса, застучала осыпающаяся галька. Тигнакомайре заржал и сделал несколько курбетов, держась в опасной близости от обрыва. Маленькие копыта ловко балансировали на краю. Спригганы на вершине утеса поглядели на водяного коня, что-то прочирикали и наконец ушли.
— Уф-ф! — выдохнул Тулли. — Едва не попались.
У Тахгил же слова не шли на язык. Она давилась ими, немая и безгласная, как некогда в далеком прошлом. Девушка изо всех сил боролась с безумием, в глубине души мечтая о том, чтобы лангот поскорее сразил ее, не терзая ожиданием медленной и мучительной гибели.
Наконец обретя дар речи, она спросила мертвенным монотонным голосом:
— Как же мне пересечь равнину? Там ведь негде укрыться.
Это были первые слова, произнесенные ею с тех пор, как ока услышала принесенные лебединой девой вести.
— Сильнокрылые лебеди легко, точно перышко, перенесут миниатюрную смертную, — сказала Витбью. — Морской народ одолжит нам сеть. Четырем лебедям хватит сил снести смертную до Черной крепости.
Едва осознавая все значение столь запоздало предложенной привилегии, Тахгил кивнула. Она словно бы смотрела на все происходящее со стороны, с другого конца длинного туннеля, из дальних далей видела трех колдовских созданий, что ютились на узком уступе в поднебесных высотах Мглицы. И на саму себя она глядела так же бесстрастно и отстраненно. Ответ Тулли ка реплику Витбью донесся до нее глухо, точно из-за кирпичной стены:
— Ничего не выйдет. Охота вас выловит — или наземным стражникам придет в голову поглядеть вверх. На фоне звездного неба вас заметят в два счета. Девонька хочет пробраться в Готалламор тайком, а не чтобы ее притащили туда в цепях. Там уже и так две пленницы — что будет проку от третьей?
— Но как она спасет своих сестер? — Судя по виду, лебединой деве все это до смерти надоело. — Что вообще проку от полуживой и полоумной смертной? Что она сможет сделать? И кто поручится за то, что те две пленницы еще живы? Весь этот план — сплошной сумбур, заранее обречен на неудачу. Хватит! Сколько можно делать глупости?
Тахгил упрямо произнесла:
— Вы должны мне помочь. Проведите меня в Крепость, только тайно. Я не отступлю от своего. Я должна найти подруг прежде, чем погибну сама.
Она смутно осознавала, что лебединая дева смотрит на нее оскорбленно, Тулли озадаченно, а Тигнакомайре как-то неопределенно. Уриск задумчиво поглаживал козлиную бородку.
— Через Ледяные трубки, — вдруг предложил найгель. — Скважины под равниной.
— В жизни о них не слыхал, — заявил Тулли. — Это туннели фридеанских каменщиков?
— Не фридеанских. Их прорыли совсем другие существа.
— Подобные подземные проходы прочно запечатаны, насколько гласит о том сзод лебединой мудрости, — пробормотала Витбью.
— Те, что парят в поднебесье, видят только поверхность земли, — глубокомысленно заметил найгель. — А вода просачивается под землю и знает все тайны.
— Ты ведь не собрался лезть ни в какие подземные реки? — всполошился Тулли. — Девонька не проплывет по туннелю, заполненному водой.
— Реки текут ниже. Ледяные трубки идут выше. Там сухо. Их сделали люди. Умные люди. Колдуны Намарры.
— И как мне найти вход в эти Ледяные трубки? — спросила Тахгил.
— Жди, — бросил в ответ Тигнакомайре. — Я поищу.
Он скакнул в сторону и помчался по отвесным утесам с такой легкостью, будто это были ровные, усыпанные песком дорожки дворцового парка. Копыта его умудрялись найти опору там, где, на первый взгляд, не уцепилась бы и кошка. А вокруг переливалась вечная ночь. Южный ветер приносил далекое кваканье лягушек.
Тигнакомайре вернулся очень не скоро. На вершине плато тем временем происходило какое-то смятение. Спригганы снова выстроились по краю обрыва, их тонкие веретенообразные фигуры вырисовывались на фоне неба, точно пляшущие иероглифы. Одни из них что-то кричали, другие уже начали спускаться по лестнице.
— Скачем! — велел Тигнакомайре.
Забравшись ему на спину, Тахгил понеслась прочь от всей этой суматохи. Найгель мчался по узкому выступу, пока тот наконец не свернул за торчащую скалу. Спригганов видно больше не было. Мышцы Тигнакомайре работали ритмично и неутомимо, под копытами разверзались бездонные пропасти и ущелья, где гуляли зловещие ветра. Звезды казались лишь искрами, разлетающимися из-под копыт волшебного скакуна. Наконец он добрался до вертикальной расщелины — темная и мрачная, она врезалась глубоко в толщу утеса. Найгель осторожно просунул нос за высокий валун и принюхался, а потом шагнул в глубь трещины.
Тьма непроглядным густым дегтем запечатала глаза Тахгил. Девушка чувствовала, как водяной конь идет все дальше и дальше. Раздавшийся рядом голос заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Если бы не чары кайгеля, она бы упала.
— И где бы нам взять свету для девоньки?
Волны отражающегося от стен звука насмешливо передразнили вопрос Тулли.
И тут вдруг вспыхнул свет. Он освободил глаза Тахгил от дегтя, очистил их, точно луковицы, словно бы распахнул запиравшие их ставни, содрал веки, роговицу, хрусталик — и теперь они невидящим взором смотрели в белую слепоту.
Однако погас этот свет так же быстро, как появился.
— Неплохо, но чересчур резко, — бормотнул сам себе уриск.
На этот раз он открывал мерцающий камень Таптартарата медленнее и осторожнее. Узенький луч вырвался из-под каменной крышки, метнулся на гладь камня, отразился от нее и запрыгал, заметался меж бесчисленных гладких граней, дробясь на миллионы и миллионы маленьких лучиков.
