Что в имени тебе моем... (СИ) - Кариди Екатерина (библиотека электронных книг .TXT) 📗
В живых из всех царевых женщин, кроме дочери, остались только две наложницы, одна старушка и Надин, его маленькая нищенка-жена, рыдавшая в его объятиях. Царь поседел на глазах. Зимруд никогда не хотел смерти никому, он никогда не хотел причинить вред своим людям. Господи, а он еще переживал, как скажет завтра женщинам своего гарема, что разводится с ними... А теперь они все мертвы... Трупы кругом. Мертвый мальчик Михель, лежащий перед развалинами эшафота. Господи... Царь пошел к своим женщинам, он должен был им хотя бы это.
- Господи... Я же собирался сердечно поговорить с каждой, объяснить... Я же... Я же... Я одарил бы их всех по царски, Я бы нашел им мужей... Уж не хуже меня... Господи... Пусть бы они кричали на меня, ругались... Но были бы живы! Живы! Все из-за меня... Из-за меня...
Зимруд упал на колени, рыдая над телами бывших еще вчера постылыми жен и наложниц, а теперь и прощения-то у них не попросишь, за то, что не любил и хотел избавиться.
Как оплакать их всех... Как... Как жить ему теперь с таким чувством вины?! Как...
Дворец был разрушен и восстановлению не подлежал. Люди - кто ранен, кто в шоке, кто в обмороке, кто-то ослеп, кто-то поседел, как и он. Все те, кто принял злого как хозяина, и носили в себе его метки - мертвы.
Владыка, разместив как смог оставшихся в живых, неприкаянно бродил по разоренному месту, которое много лет считал свои домом и слезы катились из его глаз. Но они живы, значит надо жить дальше. Кое-как все придут в себя. Эта страшная ночь пройдет, и жизнь постепенно будет восстанавливаться после катастрофы. Но никогда больше Владыка Зимруд не станет строить огромных дворцов, чтобы потешить свою гордыню. Никогда. И детям своих детей заповедает.
***
А наутро бывший светлый дух, а ныне человек Лейон (он же Счастливый) попрощался с Владыкой, забрал жену свою Янсиль, и они пошли потихоньку ногами по земле из славного города Симхориса в отдаленный край, туда, где живут племена кочевого народа. К Айне, матери новой царицы Надин, чтобы жить среди обычных людей, как простые дети земли. Не имеющие ни славы, ни богатства.
Лейон и сам не знал, что таится теперь в его новом тайном Имени, но отныне, все кого он встретит своем на пути, каким-то образом становились счастливыми.
***
Чтобы не пропал свет, что раньше принадлежал сущности Светлого, судья отдал его душе Михеля. Так что, теперь парнишка светлый дух Михель Светлый. Непривычно, конечно, но Михелю понравилось, особенно понравилось, так же как и Лею, спать высоко в небе, купаясь в солнечных лучах. И догонялки на границе света и тени тоже.
Иссилион, видя, что отпустили Светлого, явился просить отпустить и его. Его судья с работы не отпустил, но позволил:
- Пока не родится у тебя сын, который заменит тебя при храме и источнике Симхориса, не отпущу тебя. Только после этого можешь стать человеком. А жену свою возьми к себе и обвенчайся с ней по закону людей. Тем более, что прецедент ты уже устроил. Так что чего уж там...
Надо ли говорить, что обрадованный водный стремглав помчался приводить дозволенное в исполнение.
***
На суд к Создателю Горгор, Карис, Стор, Фицко и Фрейс попали все вместе. Никто из них в таком месте раньше не бывал. Перед ними на возвышении сидела тройка мрачных судей в смешных белых париках, а за спиной - целый зал зрителей. И все пятеро почему-то голые. Конфузно до предела...
Приговор был коротким. Судья сидевший в центре переглянулся с боковыми и грозным голосом произнес:
- Горгор, твой грех гордыня, Карис - потворство и бездействие. Плоды гордыни порождают зависть! Какое вам наказание, после того, как вы видели, как зависть разрушила все, чем вы так кичились? Лишаетесь силы и станете жить на земле. И этих двоих тоже прихватывайте, - указывая на Стора и Фицко
Надо сказать, что для всей четверки наказание было скорее поощрением. Горгор попытался вставить:
- Мы Мелисандре клятву давали, что отработаем...
- Считайте, что отработали. Вон с глаз моих!
Забавно было высокому суду видеть непритворную радость 'наказанных', громко завопивших перед тем, как исчезнуть:
-Ура! Айда все к Лею и Янсиль!
Остался Фрейс.
- Что же делать с тобой...
- Помиловать? - робко прошептал зеленый, подняв бровки домиком.
- Сначала ты должен хорошенько поработать. Отправляйся-ка ты назад в Фивер. У тебя там осталось незавершенное дельце.
Фрейс вдруг обнаружил себя в родном саду и от радости тут же зарылся лицом в свои любимые травки. Плоды его экспериментов, его гордость! Он уже вырастил одну травку для царя Александра, еще нужно было вырастить кое-что для его дочери Мейди, девушка была красива и мудра не по годам, надо, чтобы эти качества никогда ее не покинули, да еще миролюбия добавить... А еще для будущего царя Александра второго вырастить, а еще для младших принцесс Маризы и Оленьки. Ох, работать и работать... Творить! Фрейс деловито потер руки и оглядел свои угодья. Воистину, да это награда, а не наказание!
***
Дагон остался один.
Его вынесло в каменистую пустыню, туда, где почему-то никогда не заходит солнце. Слепящий мертвый свет кругом и никого. Никого рядом нет. Хотя и чувствовал он себя соответственно. Темного терзало чувство вины, перед глазами стояли мертвые тела женщин, зарезанный мальчик Михель, Лей, борющийся из последних сил, разваливающийся на глазах дворец... Он ведь так и не знал, удалось им или нет, жив Лей, или может быть все уже мертвы. Закрывая глаза, Дагон видел убитых по его вине женщин, а когда открывал, казалось, что они все стоят перед ним и спрашивают: 'За что?', и у него нет ответа. Он и сам был почти что мертв от этих мыслей.
Голос судьи прозвучал неожиданно, и словно ниоткуда:
- Темный, зачем ты это сделал?
- Я любил ее, царевну Янсиль.
- Ты любил царевну? Почему бы тебе не сказать правду?
Дагон затряс головой, вырывая из себя самого признание:
- Я всегда любил Лея! И люблю... Но... я завидовал ему. Не знаю почему, но я завидовал ему с самого начала...
- Так ты теперь Завистник?
Темный уткнулся лицом в колени.
- Что хорошего принесла тебе твоя зависть?
Отвечать было нечего.
- Чего ты хочешь?
Дагон молчал. Он сам не знал, чего хотеть. Он не мог простить себя сам.
- Спускайся к людям, - услышал темный, - Живи среди них.
Темный кивнул, расставаясь со своей сущностью. И Тьма сошла с него, Дагон облекся незримым исходящим изнутри глухим отсветом раскаяния, обиды и душевных терзаний. Отныне он изгой, и жизнь его вечные странствования по земле, потому что нигде ему не будет покоя.
Каменистая пустыня осталась прежней, только на нее спустилась ночь. А человек, сидевший среди камней, встал и пошел в свой путь.
***
- Он останется таким навсегда?
- Его наказание в нем самом. Он не может себя простить. Возможно, найдется среди дочерей человеческих та, что его полюбит, тогда его сердце излечится. И он возьмет себе другое имя. Сам поймет, когда это случится.
Произнесший эти слова знал, что та дочерь человеческая еще не родилась, но она родится, непременно родится.
***
Был один момент, значительно усложнявший задачу судей. Гарем Зимруда. Триста ленивых, изнеженных, балованных, капризных, похотливых, стервозных и сварливых прекрасных женщин. Триста невинно убиенных женщин. Убиенных, заметьте, в борьбе со злом.
Ни в какие рамки.
Отправить в ад? Но невинно убиенные в борьбе со злом...
Считать их праведницами... Это невозможно в принципе! Но невинно убиенные... Невинно.
Превратить в духов.
Почему уж так получалось непонятно, но все духи были мужского пола. Так же как и судьями были только люди. Очевидно, людям больше остальных известно о преступлениях, потому что до их появления и преступлений-то не было. Во всем этом присутствует тайный смысл, даже если не ясны причины, которыми руководствовался Создатель.
