Уровень: Война (СИ) - Мелан Вероника (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Она найдет путь — свой путь — новый. Да, это страшно — начинать с нуля, но шагать в неверном направлении не легче. Раньше она думала — ей повезло — с ней в доме нашелся мужчина, с которым случайно по воле судьбы ей может стать хорошо, но… Как часто человек может заблуждаться? Верить в то, что хочет верить, желать, чтобы все наладилось даже тогда, когда на счастливый исход нет ни единого шанса. Слепая вера, тупая и вечная…
Как же надоело быть обутой в чужие тапки.
Пусть у нее будет двадцать долларов, и она купит самые дешевые кроссовки, но они будут «свои». Ее собственные, выбранные ею.
В какой-то момент Ани-Ра раздвоилась: одна ее часть вдруг принялась плавать по знакомым комнатам, цепляться за предметы, обнимать их и плакать — нет, давай не будем уходить, пожалуйста, Ани, давай не будем… Здесь ведь было хорошо, да, пусть не всегда, но было! Здесь мы спали, читали книжки, готовили на кухне, слушали музыку, здесь занимались на лужайке, здесь хоть немного, но были счастливы! Другая же часть смотрела на первую равнодушно — знала, уйти все равно придется. И не надо сантиментов.
Часы в гостиной показывали семь. Затем восемь. Затем начало девятого. В тихой, сделавшейся неживой кухне, догорел закат, и подоконник утонул в синеве.
Приходи, Дэйн. Не тяни.
Через полчаса заскулил Барт; Ани подошла к нему и потрепала по голове.
— Да, я тоже его жду. Пойдем, погуляем, друг.
Их разделили.
Место, у которого остановился грузовик, Эльконто ухватил лишь краем глаза: похожее на заброшенный склад строение, во дворе ржавые бочки из-под бензина, наваленные друг на друга ящики, водонапорная башня, вокруг на добрый километр поле — ни домов, ни дорог, кроме той, по которой они подъехали, ни цивилизации. Пустырь.
Стива увели вглубь помещения — Эльконто едва успел подбадривающее кивнуть ему на прощанье, мол, выберемся, друг, самого же его поместили в небольшую — три на три — комнату с бетонными стенами и земляным полом. Пнули по коленям, приковали к вделанной в углу ржавой трубе и оставили сидеть.
Дэйн злился так, что, казалось, дымились уши — нападавшие не предоставили ни единого шанса на сопротивление. Все спланировали четко, действовали умно и слаженно. Солдаты, ядрит их за ногу — профессионалы со стажем, которых он сам когда-то учил.
Прежде, чем толстая стальная дверь захлопнулась, к нему повернулся Элменсон.
— Посиди тут, старина. Не будешь рыпаться, ничего тебе не сделают. За Стива тоже не беспокойся, но лучше держать вас раздельно, мало ли. И вот еще что — на доме стоит блокировочная система от поисковых систем Комиссии, так что, не дури. Всего три часа… — Пэт согнул руку и посмотрел на надетые поверх волосатого запястья часы. — Уже два с половиной, и мы обменяем вас на собственную свободу.
— На свободу?! — Дэйн взревел и дернул руками, отчего цепь звякнула по ржавой трубе. — Кто тебе сказал, что за нас тебе дадут свободу?
— Ну, шанс есть шанс. Возможно, они обменяют вас на нашу свободу.
— Комиссия? Не верь тому, кто тебе это пообещал. Он врал! Комиссия сотрет вас за такое в порошок, они не идут на компромисс. Никогда не идут, поверь мне!
Бородач едва заметно побледнел, и от собственного страха разозлился еще сильнее.
— Это ты там сидел в штабе, жал на кнопочки и жил припеваючи! Ходил домой, жрал, что хотел, ходил, куда хотел, а мы жили, как звери. В казармах, полуголодные, вынужденные каждый день бороться за жизнь. Шесть лет, и я очень устал, Эльконто. И если Грин сказал, что есть шанс…
— Грин? — Дэйн настолько опешил от услышанного, что на секунду перестал дергать запястьями. — Это все план Грина?! Да он же вас подставил! Не знаю, что он там планирует, но он использовал вас, как пушечное мясо…
Пэт окончательно разъярился.
— Заткнись, ты! Заткнись и сиди, пока я не разукрасил твою осточертевшую морду…
— Эй, Элменсон, не дури! У тебя еще есть шанс — если отпустишь меня сейчас, я напишу прошение о смягчении тебе приговора…
— Смягчении? На каторгах? Или чтобы мне перед смертью завязали глаза? Они дадут нам свободу — за тебя, или не дадут? Да, еще и за дока. Шанс есть, а большего мне не нужно.
— Да нет у тебя шансов! — Проревел снайпер вслед захлопнувшейся двери. — Нету! Ноль! Вот же, сука…
Грин. Джон Грин. Он поверить не мог — старался, пытался примерить эту новую неприглядную правду на реальность, но та отставала от нее, как намазанные водой обои от деревянной стены. Неужели заместитель пошел против начальника? Чем думал, как мог? Эльконто, как ни старался, не мог понять ни мотивов, ни желания сместить командующего с поста. Что толкнуло Грина на кривой путь — деньги? — ему платили достаточно. Власть? У зама власти, как у владельца табачной лавки махорки. Тогда что?
— Джон-Джон… зря ты так… я тебе верил…
А док, наверное, до сих пор не знает, если не проболтался Тод или Рик. Вот же жопа…
Спустя минуту Дэйн призвал себя успокоиться. Надо выбираться, и выбираться, как можно скорее. Из комнаты существовал единственный выход — через запертую дверь. Окон нет, стены — плотный слой бетона. Телефон отняли, оружие тоже. Штаны теперь покрывал толстый слой желтовато-бурой пыли, на запястьях от наручников возникли кровоподтеки; его взгляд случайно упал на прорезиненный ремешок.
Часы.
Мысли зашуршали со скоростью лап, вспугнутых лучом фонаря, крыс.
Часы… Ани… Помощь…
Ани… Часы…
Звонок Бернарде. Больше некому — остальные не на Уровне. Черт, только бы получилось. И как хорошо, что она случайно не позвонила ему на браслет, не выдала себя и его, не выдала их тайное средство связи, о котором он в свете последних событий едва не забыл…
— Ани… Ани… ты меня слышишь? Черт, Ани, ответь!..
По циферблату спокойно бежала секундная стрелка; крохотный приемник молчал. Неужели она сняла их? Может, моется в ванной? Или положила на кухонный стол и ушла гулять с Бартом?
Пожалуйста, только не сейчас, только не в такой важный момент.
Согнувшись в три погибели, Эльконто почти вжался губами в собственные запястья, нажал на кнопку и, опасаясь, что его речь услышат снаружи, хрипло зашептал.
— Ани… Ответь мне, Ани… Это вопрос жизни и смерти. Ты меня слышишь или нет?! Прием!
Она сняла их, чтобы не забыть упаковать в коробку вместе с остальными вещими.
А то ведь уйдет и забудет на руке, будет неприятно. Вот только выгуляет Барта, поднимется наверх, сложит одежду в пакеты, чтобы Дэйн сам определился, что с ней делать дальше, а после оставит часы на тумбе у кровати.
Но пока они лежали на кухонном столе и пищали. Сквозь треск помех то и дело доносился знакомый голос, вопрошающий: Ани, ты меня слышишь? Ани, ну где же ты?
Тон показался ей необычным, встревоженным.
Едва захлопнув входную дверь, Ани-Ра скинула с ног кроссовки и бросилась на кухню, по пути прошипев Барту, чтобы не путался под ногами. Подбежала к столу, схватила ремешок, нажала кнопку и выкрикнула:
— Дэйн, это я! Что случилось? Ты где? Почему до сих пор не позвонил на телефон?
— Ани! Ани?! Наконец-то, солнце! Как хорошо, что ты пришла…
Солнце? Хорошо, что пришла? В этот момент она заволновалась по-настоящему.
— Дэйн, все в порядке? Что-то случилось?
Спустя несколько минут она узнала подробности: похищение, заброшенное здание, док в опасности, Дэйн тоже, нужна помощь, и закивала, забыв о том, что собеседник ее не видит.
— Что? Что я могу сделать? Говори.
— Позвони моей коллеге — ее зовут Бернарда. Я продиктую номер. Расскажи ей все, что я рассказал тебе, но предупреди, чтобы она не связывалась с Дрейком, потому что если сюда придет Комиссия, нас перережут…
— Комиссия? — Ани-Ра сглотнула; в углу из чашки жадно и шумно лакал воду Барт. — А ты как-то связан с Комиссией?
— Я расскажу, как приду.
— Хорошо. Диктуй номер.
Блокнот нашелся на подоконнике рядом со стопкой, оставленных на еду, денег; карандаш лежал сверху.
