Ведьма - Вилар Симона (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
И Свенельд не стал церемониться. Велел приволочь бояр древлянских, палил им бороды, суставы выламывал. Все дознавался — что происходит? И те не выдержали: признались, что было повеление от волхвов разойтись по чащам, скрыться и ничего людям из Руси не давать.
А дальше и совсем худое начало твориться. Стали кмети из дружины Свенельда пропадать один за другим. Оставит он стража, где надобно, а наутро ни стража, ни следов его. Искали, допытывались, но люди все исчезали бесследно. И страх пошел по отрядам Свенельда, ропот: мол, не все ладно, а там и того хуже — волхвы нечисть учуяли. Начали ходить по окрестностям Искоростеня группами, да только сила их вещая подводила, и волхвы пропадали, как до того дружинники.
Свенельд усилил охрану, не велел никому в одиночку удаляться. И несколько дней прошли вроде бы спокойно. Однако люди чувствовали себя словно во враждебном окружении. Да и неудобства в постое стали ощущаться. Кому коня надо было подковать, кому баб хотелось. Но не было никого. Вскоре и с пропитанием начались перебои. Свенельд отправил отряд на охоту, да только никто не возвратился. А это уже совсем плохо. Посадник за каждого своего дружинника ответ нес, а он ума не мог приложить, что скажет в стольном, куда люди его бесследно пропали. К тому же было у Свенельда еще одно дело: не зря ведь столько твердил в Киеве о наличии у древлян живой и мертвой воды, вот и хотел оправдаться, чтобы болтуном не сочли. Стал с волхвами своими решать, мол, поискать ли, однако волхвы наотрез отказывались одни уходить в глухие чащи, все о чародействе говорили, об опасности. Один Коста осмелился удалиться из Искоростеня, но и тот вскоре вернулся, встревоженный, испуганно озирающийся, и тоже твердил: дескать, волховство великое разлилось по чащам древлян, нежить лесная ходу не дает, сам еле живой вернулся. И все же, несмотря на испуг, чувствовалось, что Коста был чем-то удовлетворен. Словно был доволен тем, что воочию убедился-, прогнозы его наставника Веремуда оправдались, и древляне спешат отделаться от пришлых с помощью чар и подсылают к ним нежить страшную.
— Ну, и как нам теперь быть, забодай меня комар! — горячился Свенельд.
— А вот как, посадник в Искоростене сиднем сидеть нам нужды нет, так что лучше давай все скопом в леса пойдем. Нежить, она и с одиноким смертным, и с небольшой ватагой совладать сумеет, однако я еще не слыхивал, чтобы супротив целой дружины устоять могла.
— А не сгубим так всех? — поинтересовался Свенельд, невольно припомнив свои приключения в Нечистом Болоте. И сам себе ответил: «нет». Была в нем уверенность, что какой бы силой ни обладала, нечисть лесная, но если человек смел, то он сильнее. Да и волхвы-кудесники с ними, смогут подсобить. Не зря же их взяли с собой.
Ко всему прочему Свенельд все не оставлял задумку разыскать Малфриду или хотя бы через мать ее попробовать проведать, куда подевалась девушка. «Вот и попробовал», — вздохнул варяг. Даже заворочался на жестком ложе, вспомнив, как нашел полуживую Енею, как та предупреждала о ком-то жутком, кто ищет Малфриду. К чему бы это? Свенельду стало не по себе. Понимал, что сглупил, решив оставить единственную помощницу, которую удалось найти в племени древлян. Эх, будь с ним Малфрида, сколько бы он смог! А он ревности глупой Межаксевы убоялся да не пожелал будить подозрения у почитаемой княгини. И древлянская девушка сгинула, как и не было ее. Хотя не совсем так Дитя ему волхвы принесли от нее. Девочка эта и поныне среди челяди Ольги живет, и княгиня, поговаривают, ее даже иногда к себе берет, балует, словно родную. Отчего бы это? Не потому ли, что, как сказывали принесшие малышку волхвы, его она дочь, Свенельда?
Свенельд резко сел, глядя на отсвет от каменки на бревенчатой стене. И как же он раньше не задумался, зачем это волхвам с дочкой Малфриды нянчиться? Неужто проведали, что она тайны древлянской земли чужаку раскрыла? У Свенельда невольно сжалось сердце, как подумал, чем это может грозить девушке. Однако, похоже, служители не сделали ей зла, раз о ребенке ее позаботились. И невольно пришла мысль: а не у волхвов ли Малфрида?
Свенельд припомнил, что давеча он велел пленить неожиданно вышедшего навстречу дружине местного волхва. Может, имеет смысл и о Малфриде его спросить?.. О Малфутке, как она звалась тут. Да только не было у Свенельда уверенности в том, что, если волхв молчит обо всем остальном, он заговорит о какой-то древлянке. А ведь Свенельд узнал этого служителя. Он был одним из тех, кто принес на Гору маленькую Малушу.
Решение созрело, однако Свенельд пока не стал торопиться. Вновь прикорнул на лежанке, чтобы хоть немного поспать перед завтрашним выходом. Но, как и раньше, не спалось, думы одолевали. Вспоминал, как к ним на тропу вышел этот неказистый волхв, в котором и солидности никакой не было. Просто мужичок с курчавой рыжей бороденкой, и только обилие костяных амулетов у него на груди указывало на его причастность к сомну служителей.
В тот день Свенельд с дружиной уже продвинулся немало, хотя двигаться всем скопом по чащам древлян было непросто. К тому же они вскоре заметили, что все селища стояли пустыми, людей не было, как после мора. Но что к их прибытию тут приготовились, было ясно. То завалы из бурелома на тропе попадались, и их приходилось подолгу растаскивать, то ямы-ловушки скрывались под опавшей листвой, то острые кованые колючки были разбросаны на пути, портили копыта коней. А то и на самострел натыкались, в лесу подвешенный. Волхвы пару таких самострелов учуяли, смогли обезвредить, да только к вечеру все равно пятерых в переходе потеряли, коней немало повредили. И когда под вечер длинного тяжелого дня дружина Свенельда вышла к селению у небольшого озерца, то среди опустевших землянок неожиданно увидели этого самого неказистого кудесника. Он стоял прямо, не спешил схорониться, когда его окружать начали.
— Меня послали к вам от земли древлянской, — важно заявил волхв, а потом, поискав глазами в толпе, обратился к Свенельду: — Весть у меня к тебе, посадник. Пока ты не загубил всех своих людей, поворачивай назад с миром. Никто тебе зла не причинит, если сговоримся. Ты же в Киев возвращайся да доложи князю Игорю, что неподвластно ему больше это племя.
Свенельд смотрел на храброго волхва, облокотясь о луку седла. Хмыкнул так, что зазвенели пластины на броне.
— Глуп ты, кудесник, если с такими словами ко мне пришел. Земля эта наша, я над ней посадник и ни за что на свете не уступлю ее кому бы то ни было. А тебя… Взять его! — приказал он своим людям.
Волхв не стал сопротивляться. Позволил отобрать у себя посох, молчал, пока его связывали. Только глядел на Свенельда с укором.
— Гляди, не пожалей потом, варяг.
— Поговори мне, бродяга!
Волхва сначала не тронули, держали при себе на всякий случай. Коста даже поговорил с ним. Потом сообщил, что зовут волхва Митавшей, что послали его местные кудесники, которые хотели, пока это возможно, решить все по-мирному. Однако, если к их слову не прислушаются, грозятся наслать страшные беды.
И тем ни менее, первую ночь воины полюдья провели спокойно. Расположились на постой в опустевших землянках, а кто и просто под открытым небом, сидели у костров, варили кулеш, пели песни под перезвон гуселек. Да и весь последующий день горя не знали. Свенельд уже тогда Енею разыскивал, а его люди даже оживились, когда наконец стали попадаться селища с древлянами, даже начали отмерять положенную дань. А вот к ночи…
Свенельду и сейчас было жутко вспомнить, как в конце его растянувшегося цепочкой войска вдруг раздались жуткие крики, вой, а когда дружинники поспешили на шум, то увидели невероятное. Лесные волки, словно псы натасканные, выскакивали из лесу, с рычанием кидались на людей, вспрыгивали на крупы коней, грызли их, впиваясь в тело. А там и туры дикие, обычно обходившие людей стороной, словно одурманенные, наскакивали, таранили рогами верховых конников, топтали пеших. С визгом вылетали из чащи свирепые вепри, вспарывали страшными клыками. Потом слетелись вороны, совы, ястребы — все как в наваждении. Да не просто так слетелись — вцеплялись когтями в глаза, били клювами. Люди кричали и отбивались, разили оружием, но лесное воинство будто и не замечало отпора. А главное, было их столько, словно со всех чащ древлянских согнали, словно шли они, повинуясь чьему-то слову — озлобленные, жуткие, оскаленные.
