Король-Демон - Банч Кристофер (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗
– Нет, – честно признался я. – Но имперское правосудие – это система, система работоспособная, подкрепленная текстом законов, а не основанная на чьей-то прихоти. И с этой системой согласно большинство граждан Нумантии. В противном случае Тенедос не то что не смог бы так долго удерживать власть – он даже не взошел бы на престол, какая бы многочисленная армия, какое бы сильное колдовство его ни поддерживали.
– Дамастес, – продолжала настаивать Маран, – мы, Аграмонте, столетиями управляли своими землями как суверенные монархи, пока Совет Десяти спотыкаясь брел неизвестно куда. Неужели ты думаешь, что мы доставляли преступников в Никею и предавали их суду? Помню, отец вершил правосудие на площади перед Ирригоном в окружении своей дружины. Иногда виновных наказывали кнутом, иногда высылали с нашей земли. Иногда, очень редко, человека уводили в неизвестном направлении, и больше я его никогда не видела. Какая разница между этим и тем, чем занимается Праэн?
Разницы не было никакой, что я и пытался доказать. Но ссориться мне не хотелось.
– Маран, – осторожно произнес я. – Если честно, больше всего меня выводит из себя не то, что делают Праэн со своими дружками. Но почему он так настойчиво старается втянуть меня во всю эту грязь? Он что, действительно хочет, чтобы я, как и грозился, пошел жаловаться императору?
– Разумеется, нет, – поспешила заверить меня Маран. – Быть может, черт побери, он просто хочет, чтобы ты раскрыл наконец глаза и увидел, кто ты есть на самом деле. Дамастес, ты не просто мой муж, ты граф Аграмонте. Рано или поздно у нас появятся сыновья, и ты будешь рассказывать им, почему этим нужно гордиться.
Тебе придется учить их, что они принадлежат к сильным мира сего и вольны распоряжаться жизнью и смертью своих людей, что бы там ни говорили законы далекой Никеи. Праэн пытается показать тебе, чем ты должен стать!
Посмотрев на свою жену, я увидел огромную пропасть, пропасть идей, воззрений, жизненных ценностей, обусловленную нашим несоизмеримым общественным положением, властью, богатством. Эту разделяющую нас пропасть я никогда не смогу понять, признать, преодолеть. От моего гнева не осталось и следа, и внезапно я, к своему изумлению, поймал себя на том, что мне хочется плакать.
По столице ходило все больше слухов насчет майсирцев: как они жестоко обращаются с бедными; как под каблуком солдатского сапога стонут покоренные земли; как они осквернили нашу единую религию человеческими жертвоприношениями и надругательством над девственницами; каким порокам и разврату предается правящий класс Майсира, в первую очередь король Байран, – и так далее, и так далее. Не имеет смысла повторять и пересказывать эти глупые вымыслы, обычную попытку очернить перед началом войны будущего врага.
На густонаселенную приморскую провинцию Гермонасса, расположенную к западу от Дары, обрушилась беда: эпидемия чумы. Человек просыпался утром, терзаемый приступами кашля. Затем у него начиналась лихорадка, сопровождаемая резкими болями в области живота. Далее следовали кровотечение, конвульсии, и к вечеру жертва умирала. Все, общавшиеся с заболевшим, также заражались и, как правило, умирали. Считанным единицам удавалось выздороветь, но, оправившись от болезни, они жалели о том, что остались в живых.
Сегодня чума наносила свой удар здесь, на следующий день в десяти шагах отсюда, а еще через день в противоположном конце провинции. Ничто не могло остановить болезнь. Гермонассу охватила паника, быстро перебросившаяся через границу в соседнюю Дару и докатившаяся до Никеи. Все со страхом ожидали прихода чумы. Многие бежали из столицы, спасаясь от неизлечимой напасти. Но чума так и не перекинулась за границы Гермонассы; по-видимому, с нее хватило разорения одной провинции.
Следом за ней пришла еще более страшная болезнь – эпидемия глупости и некомпетентности. Глава провинции Гермонассы вместе со всем своим окружением умер в первые дни чумы. Пришедшие на смену случайные люди оказались не готовы взвалить себе на плечи такой груз ответственности за управление провинцией. Лекарства, направленные в провинцию по приказу Тенедоса, расхищались или исчезали бесследно. Колдунов и лекарей задержали дожди, размывшие дороги, и караванщики, отказывавшиеся ехать в Гермонассу, несмотря на самые щедрые посулы и самые страшные угрозы.
Нумантия всем сердцем откликнулась на беду, направив в пострадавшую провинцию провиант, одежду и рабочих. Но до Гермонассы, похоже, не доходило абсолютно ничего. Зерно гнило на складах или портилось в дороге. Одежда посылалась куда-то в другую сторону, где ее следы терялись. Даже императорские декреты игнорировались или выполнялись спустя рукава, и Тенедос бесился от собственного бессилия.
Гермонассу захлестнули беспорядки и массовые волнения, и я был вынужден ввести в провинции чрезвычайный режим. Даже армия оказалась поражена этим бичом некомпетентности, и закаленные в боях части рассыпались, словно нестройные ряды новобранцев, впервые увидевших неприятеля. Офицеры неправильно истолковывали приказы, подчинялись им скрепя сердце или вовсе отказывались повиноваться.
Отобрав лучших домициусов – старых служак с сердцами твердыми как камень, – я направил их в войско с приказом любыми средствами восстановить порядок. Безудержная жестокость принесла свои плоды, и пришедшие в себя армейские части были переброшены в Гермонассу.
Постепенно эпидемия прекратилась, осталась в прошлом. Однако чума унесла жизни более полумиллиона нумантийцев. Мы принесли жертвы всем богам, в том числе внушающей ужас Сайонджи, но ни одному прорицателю не удалось выяснить, кто наслал на нас это проклятие, чем Нумантия и Гермонасса заслужили такую страшную кару.
Никто не знает этого и по сей день. Никто, кроме меня; и мне потребовалось много времени, чтобы найти разгадку ужасной тайны.
Наконец из Майсира пришло кое-что более достоверное, чем слухи. Король Байран выслал из страны трех членов нумантийского посольства в Джарре за шпионскую деятельность. В ответ император Тенедос закрыл все майсирское посольство, и его сотрудников сопровождала до границы вооруженная охрана.
Охваченный любопытством, я поехал посмотреть на отъезд майсирцев. Последним уезжал сам посол, барон Сала.
Подойдя к небольшому флагштоку, он лично спустил флаг Майсира. Его подчиненные склонили головы. Аккуратно свернув флаг, как поступают с армейскими знаменами, посол направился к своей карете.
Увидев меня, он остановился. Наши взгляды встретились. У барона был усталый, измученный вид. Ни он не поздоровался со мной, ни я с ним. Барон Сала сел в карету, лакей, закрыв за ним дверцу, вскочил на запятки, и экипаж тронулся.
Литавры войны звучали все громче.
– Я жду, – весело заметил император, – что твоя гвардия произведет на меня впечатление, но не слишком потрясающее.
Было тепло. Сезон Туманов подходил к концу, вот-вот должен был начаться Сезон Пробуждения. Ласковый ветерок трепал бороду Тенедоса и мои распущенные волосы.
Мы стояли на носу только что спущенного на воду быстроходного корабля «Канан», несущегося на всех парусах к Амуру, где нам с императором предстояло присутствовать на первых полномасштабных боевых учениях Первого корпуса Имперской гвардии.
– Моя гвардия? – переспросил я.
– Разумеется, сейчас это твоя гвардия, – сказал Тенедос. – Я готовлюсь к худшему. Вот если все пройдет хорошо, если корпус будет действовать как отлаженный часовой механизм, он станет моей гвардией. Разве ты еще не знаком с армейской иерархией, не разбираешься, в какую сторону течет дерьмо?
– Кстати, а кто будет играть роль противника? – спросил император.
– Новобранцы, прошедшие курс начальной подготовки, объединенные во временные части, – объяснил я. – Офицеров и уоррент-офицеров я набрал из двух полков разведчиков Йонга.
– Не представляю себе, как этот необученный сброд сможет оказать серьезное сопротивление элитным частям.
– Если честно, ваше величество, от новобранцев никто ничего и не ждет.
