Маг с привидениями - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Они быстро шли по тропе. Краем глаза Мэт замечал, как мечутся вдоль тропы темные силуэты — тени на фоне ночных теней. Вроде бы то были человеческие фигуры, но стоило ему приглядеться — и каждая из них сразу исчезала и превращалась в деревце или куст. Мэт пробормотал на ходу:
И тут послышался хохот.
Зловещий басовитый хохот зазвучал за спинами Мэта и Йорда, и Йорд припустил бегом. Мэт догнал его, ухватил за плечо.
— Нет! Им только покажи, что испугался, — все, и ты в их власти! Надо идти быстро, но ни в коем случае нельзя бежать!
Наверное, в ту ночь Мэт с Йордом установили рекорд в спортивной ходьбе по пересеченной местности. Они шли, а смех звучал то сбоку, то спереди, и в конце концов, его раскаты окружили их со всех сторон. К басовитому смеху присоединились другие голоса. Теперь смеялся целый хор — безумно, пискляво, гортанно, визгливо. Темные силуэты подступали все ближе к тропе, но коснуться путников все же не смели. Йорда затрясло от страха. Мэт был близок к этому состоянию.
Но вдруг, совершенно неожиданно, они вышли из леса и увидели перед собой домики деревни.
— Быстрее! — поторопил Йорда Мэт, и они зашагали по проулку между домами. Жуткий смех эхом отскакивал от стен, над головами завывал неощутимый ветер.
— Неужто люди ничего не слышат? — выкрикнул Йорд.
— Сомневаюсь, — крикнул в ответ Мэт. — Да и потом, сиди ты сейчас в доме, в тепле и безопасности, и услышь такие вот «приятные» слуху звуки, разве ты выглянул бы за порог? Побоялся бы небось.
— Да я... я и так боюсь... — дрожащим голосом отозвался Йорд.
Но вот они миновали дома и оказались на лужайке. Йорд устремил взгляд вперед, увидел церковь и встал как вкопанный.
— Ты ведешь меня к тому священнику, которого я обжег нынче вечером!
— Он человек, — кивнул Мэт. — Но он — священник, и он верует в прощение грехов. Кроме того, ожоги его я исцелил. Давай шевелись! Или тебе так охота остаться здесь и дождаться, пока тебя схватят те, кто гонится за нами?
С криком ужаса Йорд сорвался с места, схватил Мэта за руку и быстро пошел следом за ним по лужайке к церкви. Мэт все еще не решался пуститься бегом, но ощущал, что по следам за ним движется нечто кошмарное, нечто намного страшнее тех темных силуэтов, что крались вдоль тропы. Мэт торопливо шел и бормотал молитву за молитвой, гадая, уж не пробудил ли Баналикс своей фальшивой церемонией, а сам он — своим вмешательством в оную какую-то страшную стихию, к которой и Ниобит никакого отношения не имел. Вперед, вперед! Нужно было как можно скорее добраться до церкви!
До следующей деревни Химена и Рамон добрались около полудня. Вернее говоря, то был городок, а не деревня. Главная улица была застроена домами, над дверьми которых красовались вывески, обозначавшие род деятельности тех, кто в этих домах проживал. Полусухим кустом был обозначен трактир, три позолоченных шарика означали, что здесь живет золотых дел мастер, красно-белый полосатый шест являлся знаком брадобрея и хирурга в одном лице, и так далее. Церковь здесь была вдвое выше всех, виденных Хименой и Рамоном раньше. По пути им попались четыре двухэтажных дома, у которых первый этаж был сложен из камня. Когда путники приближались к первому из этих домов, послышался окрик сзади:
— Посторонись! Дорогу барону Фонталю!
Химена и Рамон поторопились к обочине, и правильно сделали, иначе угодили бы под копыта коней. Барон и его свита, состоявшая из дюжины вооруженных воинов, галопом промчались по улице.
Химена проводила их возмущенным взглядом.
— Понимаю, мы одеты как крестьяне, но все же аристократы могли бы побольше уважать своих подданных!
— Подозреваю, они так спешили не только потому, что плохо воспитаны, — сказал Рамон, взял жену за руку и нахмурился. — Давай-ка поторопимся, Химена. Тут что-то неладно.
Химена удивленно взглянула на него:
— Вот как? А я-то думала, что интуицией тут блещу я.
— Ты, ты, — согласился Рамон и потянул Химену за собой. — Интуиция у тебя просто потрясающая, моя милая. У меня же — так, чутье. Давай поспешим, прошу тебя!
По крайней мере этим объяснялась удивительная интуиция их сына. Химена вздохнула и постаралась приноровиться к быстрому шагу мужа.
К тому времени, когда они добрались до городской площади, двое воинов выволокли из лавки какого-то торговца, а возле лавки собралась толпа его соседей, державшихся, впрочем, на почтительном расстоянии. Бедняга торговец отчаянными криками звал на помощь. Когда Химена и Рамон подошли поближе, они услышали, как другой торговец велел мальчишке:
— Беги скорее, позови священника!
Мальчишка сорвался с места в карьер — так, словно это его жизнь зависела от прихода священника.
Один солдат швырнул торговца к стене, тот ударился о нее спиной. Остальные трое шагнули ближе к несчастному торговцу, имея самый угрожающий вид. Тут и там люди хватались кто за палку, кто за плеть, но, бросив взгляд на зловещих всадников, сразу утрачивали желание с ними драться.
— Ну, мастер Гильдер, — процедил сквозь зубы барон, — что же это такое происходит, а? Мой слуга доложил мне, что ты отказался выдать ему пятьдесят фунтов золота, хотя он просил о том от моего имени!
— Он говорит о золоте, — обернувшись к жене, прошептал Рамон. — Видимо, этот Гильдер — ювелир, золотых дел мастер.
Химена кивнула:
— У кого бы еще могло скопиться столько золота.
— Но... но ваша светлость... Я ведь вам уже трижды одалживал такие суммы! — возопил мастер.
— Тем не менее мне снова понадобилось столько золота, — металлическим голосом произнес барон. — Неужто ты посмеешь сказать мне, будто боишься, что я не верну тебе взятого в долг?
— Я... Я... — Гильдер взглянул на приставленную к его животу алебарду и сглотнул подступивший к горлу ком. — Я боюсь потерять работу! У меня осталось всего сорок пять фунтов золота! Если я все отдам вам, у меня не останется ничего! Из чего же мне тогда изготавливать изделия на продажу?
— Будешь работать по серебру, — проворчал барон. А я требую, чтобы ты немедленно отдал мне все золото, что у тебя осталось!
— Посторонитесь! Посторонитесь!
Люди стали оборачиваться в ту сторону, откуда, запыхавшись, появился деревенский священник. Он оказался мужчиной средних лет, немного полноватым. Лысина у него на макушке, весьма возможно, имела естественное происхождение. При всем том вид у него был ничуть не менее решительный, чем у солдат, прибывших с бароном. Сутана на нем была темно-серая, а не коричневая, а в остальном он ничем не отличался от обычного монаха.
— Как же это, милорд? — вскричал священник. — Вы снова вознамерились ограбить этого несчастного человека?
— Только не пытайся усовестить меня, бритоголовый! Не учи меня жить, деревенщина! — осклабился барон. — О жизни я знаю поболее тебя!
Священник остановился, застыл на месте, оскорбленный до глубины души такой дерзостью. Толпа зароптала — наполовину от испуга, наполовину от возмущения. Лицо священника помрачнело.
— Да, милорд, быть может, я и есть деревенщина, но я умею читать и писать и знаю Закон Божий! И я должен просить вас воздержаться от этого грабежа!
— Грабежа?! — Барон развернул коня в священнику. Глаза его зловеще сверкнули. — Так ты меня вором обозвал? Уличным воришкой?
— Я не называл вас уличным воришкой, — возразил священник. — Но все равно вы остаетесь вором, ибо уже трижды брали взаймы золото у этого мастера, но когда вы в последний раз возвращали ему хоть единую унцию?
— Со временем он все получит! Я же обещаю отдать ему долг, и потому это никакая не кража, а взятие взаймы!
— Если бы это не было кражей, вам бы не было нужды отбирать у него золото при помощи оружия. Это самое настоящее нарушение седьмой заповеди, милорд, и потому смертный грех! Не губите свою бессмертную душу и уезжайте!
