Тень Феникса (СИ) - Горянов Андрей (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
— Если они не побегут, нам останется только отступить, нанеся максимально возможный ущерб. В идеале, если будет на то воля Антартеса, мы должны будем уничтожить весь их командный состав. Если получится подобраться на дистанцию достаточную для удара.
И воля Антартеса действительно была. Так, по крайней мере, со стороны могло показаться. На деле же огромный вклад в общее дело внесли разведчики, сумевшие вырезать рассеянные патрули армии неприятеля, лишив её глаз и отыскать подходящее место для битвы, лишив противника права выбора. Когда Августин, скрепя сердце, и выслушав донесения и советы всех своих командиров, уже было скомандовал лобовую атаку, с севера пришел новый штормовой фронт, принёсший с собой мокрый снег. То ли инженер, пребывавший в войске неприятеля, так и задумывал, желая скрыть непогодой все следы и отогнать уштаров, то ли он просто перестарался, но это так и осталось тайной. Для Цикуты же ледяная стена, быстро надвигающаяся на нас и несущая совершенно немыслимый для местных пустынь холод, стала знаком свыше.
Битва эта стала самой первой в моей жизни, и мне было ужасно страшно. Тяжелые доспехи, пусть и позволявшие драться в пешем строю, закрывавшие меня с головы до ног, непривычно тяготили, а щит и длинное, пятнадцати с половиной футов копье, казались жутко неудобными в сравнении с лёгким мечом. К тому же, в отличие от всех остальных членов отряда инквизитора, конь подо мной был знаком со мной всего несколько дней, в то время как остальные воспитывали своих боевых скакунов уже с трёх лет и до полного их взросления. Да, конь был отлично выучен его предыдущим хозяином, неплохо держался в строю и сносно слушался команд, но при этом переносил меня с трудом. Мне оставалось только надеятся на те навыки, что мне успели привить в военной школе, и на собственное везение. Когда вокруг нас закружилась метель, видеть подобную которой мне не доводилось еще ни разу в жизни, казалось, последние душевные силы и вовсе покинули меня. Говорят, в строю все — как один, и все друг за друга. Но в тот момент я ощущал себя совершенно одиноким и покинутым: зелёный новичок среди ветеранов многих битв, которому здесь явно не место. Однако Августин решил, что мне полезно будет идти в битву вместе со всеми, и я не мог его ослушаться.
В беспросветной белёсой мгле я не видел ничего дальше пары десятков шагов, и лишь следовал туда, куда указывали командиры Августина. Здесь не было привычного для меня аппарата военного управления, присущего легионам регулярной армии, и это приводило меня в некоторое смятение, однако общий смысл всё же был примерно одинаков: десятками командовали десятники, сотнями — сотники, у которых, в свою очередь, были свои заместители. Убери несколько «лишних» звеньев, и получишь структуру командного состава боевых подразделений инквизиции. В данном случае, вся она представляла собой пятерых инквизиторов третьего ранга, имевших в своём подчинении определенное количество посвященных ими воинов, которым они имели право отдавать приказы. Среди посвященных выделялось некое количество инквизиторов четвёртого, самого низкого ранга, которым, в свою очередь, доверялось командовать какими-то произвольными на первый взгляд группами воинов, численность которых определял их покровитель. Полнейший хаос, но люди эти, все же, отчетливо знали, что и как следует делать.
Вокруг сновали вестовые, разнося приказы и докладывая о положении дел, кричали люди и обеспокоенно фыркали животные. Кажется, это продолжалось бесконечно долго, пока, наконец, не была дана команда на построение. Фаланга, выстроившись в три ряда, пришла в движение. Августин, а я не сомневаюсь, что это была именно его инициатива, отвёл мне место рядом с собой, в первой линии, и, если бы не латные рукавицы, все вокруг могли бы увидеть, как дрожат мои руки. Строй двинулся с места, через несколько минут перейдя на крупную рысь. Вокруг бушевала метель, и резкие порывы ветра то и дело бросали мне в глаза мокрый снег, колючий и холодный, оседающий крупными каплями на доспехах и прозрачными кристаллами на гривах коней. Мне было одновременно холодно, и в то же время нестерпимо жарко, как и в тот день, перед приходом Цимбала. И чем дольше мы пробирались через ледяную пургу, тем жарче мне становилось, и тем чаще билось сердце, отдаваясь молотами в висках.
Звук боевого рога раздался столь неожиданно, что я даже дернулся, испугавшись его низкого протяжного голоса. Он нарастал лавинообразно, прорываясь сквозь завывания ветра, топот сотен копыт и лязг оружия и доспехов. Фаланга опустила копья и устремилась вперед, разбрызгивая превратившуюся в грязь пустынную пыль вперемешку с песком. Мне оставалось только направить копье, а конь подо мной пустился в галоп, лишь следуя сигналу рога. Ветер ударил в лицо, ту часть его, что не была защищена маской, и обзор окончательно сократился до узкой полосы, пролегшей в неизвестность. Через несколько секунд рог взревел вновь, и впереди, всего в сотне футов возник строй неприятеля, неумолимо приближающийся, еще не до конца осознавший, откуда ждать атаки. Такой уязвимый.
— Бей! — одновременный клич пронесся по рядам инквизиторов.
Не поддержал его лишь один человек, испуганный и сосредоточенный лишь на том, куда направить своё копьё. Удар оказался такой силы, что сразу три ряда пехоты противника, не успевшей организовать оборону, оказались сметены, раздавлены и отброшены. Копьё, увязшее в одном из тел, оказалось вырвано из моих рук, и в дело пошла спата, заменившая в этой схватке родовой клинок, слишком короткий для верхового боя. Конная лавина, почти не встречая сопротивления, вгрызалась в плоть неприятеля, стремительно прорубая себе путь (вот только куда?). Я остервенело рубил и колол всех, кто не успевал убраться с моего пути, почти не обращая внимания на происходящее вокруг. Противник, ошеломленный столь неожиданным и стремительным нападением, ударился в бегство, но часть моего сознания, не поглощенная горячкой боя, отчётливо осознавала: вокруг нас еще оставались многие тысячи врагов, пусть и ослепленных стихией, но готовых биться до конца, поскольку, по крайней мере половина из них состояла из боевых братьев, не знающих страха. Гордиан, вне всякого сомнения, привел с собой последние резервы ордена, но в резервах этих, как бы ни хотелось надеяться, были далеко не одни только зеленые новички.
Пробив сквозную дыру в строю армии Великого маршала, мы буквально вывалились на открытое пространство, перебив всех, кто стоял на пути. Я понятия не имел, в каком порядке сейчас находились подразделения неприятеля, но подозревал, что к ущелью они отступали боевым маршем, а не походной колонной, а значит, вероятнее всего, схватка произошла с авангардом, то ли сильно обогнавшем основное войско, то ли брошенном на перехват.
Снова зазвучал рог, на этот раз призывающий перегруппироваться. Фаланга, по всей видимости совершенно не пострадавшая во время первого удара, превратилась в клин, ощетинившийся немногочисленными оставшимися копьями. Враг бежал, и за ним никто не гнался, а Цикута лишь выжидал. Я смотрел на его залитые кровью доспехи, припорошенные мокрым снегом, и на такой же окровавленный моргенштерн с измятыми местами иглами. Он что-то яростно втолковывал Ампию и двум другим инквизиторам третьего ранга, один из которых успел потерять в бою шлем.
Если задуматься, всё происходящее могло показаться чистым безумием. Никогда прежде, насколько я знал, не происходило битв, в которых участвовала бы только одна тяжелая конница. Стоит завязнуть в строю неприятеля, и конец. Пехота не придет на помощь, не сможет расширить брешь, пробитую катафрактариями, и всех нас просто перебьют, предварительно окружив. На месте Августина я бы попытался вразумить впавших в транс уштаров, пусть на это понадобилось бы какое-то время и какое-то количество повешенных дезертиров, но всё же…
Вьюга с течением времени только усиливалась, и теперь уже было совершенно непонятно, где враги, а где друзья. Я мог различать только несколько ближайших ко мне силуэтов, несущихся во весь опор неизвестно куда. Командованию оставалось только надеяться на донесения разведки, мне же — лишь на правильные решения этого самого командования, поскольку теперь я не мог их даже подслушать, находясь уже в некотором отдалении от Августина. Конная лавина неслась сквозь вьюгу, разбрызгивая грязь и лязгая доспехами в абсолютную, как мне казалось, неизвестность, и когда прямо передо мной возникла стена копий, я даже не успел удивиться. Удар клина оказался такой силы, что фаланга противника, пусть и подготовленная на этот раз не смогла устоять, порвавшись подобно незащищенной плоти от удара ножа. И рана эта, по мере того, как в неё вливались всё новые и новые ряды бронированных всадников, расширялась с ужасающей скоростью. Но вот затем, как и следовало ожидать, натиск стал ослабевать. Вместо четырех-пяти шеренг, встретившихся нам во время первого столкновения, здесь собрался весь костяк армии Гордиана, и конца ему, особенно в этой непроглядной мгле, не было видно. Я рубил направо и налево, всецело полагаясь только на своего боевого скакуна, яростно продолжавшего пробиваться вперед, снося доспешной грудью оказывающихся на его пути врагов и втаптывая их в землю мощными копытами. Вокруг звенели мечи, бряцали доспехи, ржали кони, кричали раненые и умирающие, и в этой какофонии звуков я совершенно тонул, будто оказавшись в самом сердце океана на утлой лодочке без паруса. Один из бросившихся мне навстречу мечников изловчился и схватил меня за ногу, в то время как двое других, вооруженных копьями, изо всех сил пытались найти слабое место в моих доспехах. Продвижение клина полностью застопорилось, и теперь вокруг меня были только разозленные враги, которые, несмотря на сокрушительную атаку инквизиции, вовсе не помышляли о бегстве. Отмахиваясь от очередного выпада, я почувствовал, что теряю равновесие и начинаю соскальзывать. Теперь врагов стало не трое, а пятеро, и двое из них слаженными усилиями стягивали меня вниз. В отчаянии я несколько раз ударил мечом почти наугад, но все удары пришлись на выставленные щиты, и только один, проскользнув в щель между шлемом и наплечником, достиг цели, впрочем, только лишь ранив неприятеля, увязнув в складках шарфа. Положение спасла десятка всадников, сумевших сгруппироваться и продолжить натиск. Нападавших тут же смело с их пути, а я, не теряя времени даром, присоединился к своим спасителям.
