Первые шаги (СИ) - Минаев Дмитрий Николаевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Попасть в это "военное сословие", вынужденное наниматься на службу, проще простого. Воины разгромленных родов, потерявшие семьи и имущество; изгои, по какой-то причине вынужденные покинуть свой клан; младшие сыновья, которым не светит получить хоть какое-то наследство; да и просто искатели удачи. Сбиваясь в стаи, они рыскают по степи, стремясь найти какую-нибудь достаточно слабую добычу, что будет им по зубам.
Санитары Степи. Блин!
Нанимать шайки тапасуров не гнушаются предводители сильных марамалов, у которых есть чем заплатить. Зачем заставлять своих воинов заниматься грязной работой, для которой всегда найдутся желающие, и не задорого. К тому же наймитов не жалко, а в случае чего, всё можно списать на них самих. Совершили налёт или убийство? Так, разбойники, что с них взять?
При этом у тапасура всегда есть шанс, отличившись в бою, стать нукером амалата или джеха. А что? Судьба его всецело зависит от воли хозяина, с подчинёнными тому табирами ни родственными, ни какими-то иными узами не связан. Кого прикажут – того и убьёт не задумываясь.
Этакий степной янычар.
Во время войны тапасуров охотно нанимали имперцы. Один из их любимых тактических приёмов – запустить кочевников на вражескую территорию, как лису в курятник. Потом население само будет радо, что их захватила великая держава. Ужо она-то наведёт порядок! Никакому мелкому князьку с бандами, общая численность которых может доходить до двух-трёх тысяч сабель, нипочём не совладать. Ну а войска императора будут встречать уже не как поработителей, а наоборот, как освободителей. Кого теперь волнует, кто эту напасть наслал. Всё забылось и быльём поросло.
После нескольких удачных походов, где всё награбленное, как правило, доставалось им, наёмники-табиры могли разбогатеть, создать семью, обрасти имуществом. Кто-то оставался жить в империи, но таких было немного. Ведь иначе им пришлось бы сменить привычный образ жизни. Хоть территории нашего грозного соседа и обширны, однако, пастбищ там не так уж и много. Заливные луга, лесные делянки… Большинство земель распахано. Водить табуны скота из края в край просто негде.
Вы можете представить кочевника, который бы возделывал землю или занимался каким-нибудь ремеслом? Вот и я не могу. Если человек всю жизнь жил только войной и грабежом, откуда у него возьмутся навыки к мирному труду? Единственное поприще – торговля. Когда отец Фергюс ещё не был священником, а водил купеческие караваны, знавал он табиров подвизавшихся на этом поприще. Но, во-первых, не у каждого есть, как говориться, коммерческая жилка. А во-вторых, в купеческое сословие ещё надо попасть. Мало иметь начальный капитал, надо ещё наладить связи, найти нужных людей. Да, мало ли чего… Без протекции и в охрану каравана не устроишься.
И вообще, имперские власти всячески стараются сплавить кочевников обратно в степь. Ну на фиг им ветераны-наёмники, чужого роду-племени, своих девать некуда. Ведь у отслужившего сполна воина, как правило, ни жилья, ни имущества, ни семьи нет. Сбережений тоже.
Это я про рядовых и сержантов. У офицеров дела идут куда успешнее. Только им надо сначала стать, а потом успешно сделать карьеру. И опять, без протекции, связей, покровительства, тебя будут гонять из края в край по всей империи. Ни наград, ни служебного роста.
Но не всё так безрадостно. Не решали бы чиновники внутренних проблем, страну бы сотрясало от восстаний недовольных, где обездоленные ветераны играли бы не последнюю роль. Однако, этого не происходит. Территория империи почти непрерывно расширяется, а на новых землях всегда есть место отставникам, которые по замыслу чиновников должны стать опорой новой власти. Сопротивляющихся аборигенов, наоборот, выселяют куда-нибудь за тыщщи километров от их родины, где они сами становятся имперскими колонистами. Вот так перемешивая потихоньку разноплеменное население, империя и превращает его в более-менее однородную массу послушных подданных.
Конечно же, это процесс не на одно десятилетие, а то и не одну сотню лет. Но он идёт. Хотя, порой, наш могучий сосед стремиться заглотить куски куда бо?льшие, чем может переварить.
Ненасытный имперский Молох.
Точно!
Однако, во все программы, так сказать, по реабилитации ветеранов, наёмники, к каким бы окрестным племенам они не принадлежали, вписываются плохо. Поэтому всех не граждан Ровера имперские чиновники стремятся сплавить туда, откуда те прибыли. Мавр сделал своё дело, мавр должен уйти. Чем дальше – тем лучше.
Табиры не исключение. Имперцы всячески поощряют их возвращение в родные пенаты. Не только для того, чтобы избавиться от ставших ненужными разбойников, но и чтобы подбросить полешко другое в нескончаемый пожар междоусобной борьбы в Степи.
Имперские чиновники, занимающиеся делами кочевников… а таких в столице сидит целый департамент… не дураки, и хорошо понимают, что процесс поглощения отдельных родов теми или иными марамалами не остановить. А больших отрядов на всю Степь, насколько я знаю, сейчас не больше двух десятков. Так что только вопрос времени, когда они договорятся между собой и сольются в одну орду. Пусть не все, а только половина, как при Чорхороне-джехе, соседям, чтобы не спать спокойно, и того хватит.
Чтобы объединиться, кочевникам нужна общая цель. А какой она может быть кроме нападения на одно из близлежащих государств?
Как не странно, в этом случае в выигрыше оказываемся мы – леворцы. Ведь королевство укрыто от воинственных соседей горной грядой, единственный проход через которую – Западный перевал.
Со временем выяснилось, что и шармахам Ирчихр-Наомин тоже прикрыт от врагов естественным препятствием, но совсем иного рода. Там, далеко на юге на многие километры протянулась каменистая пустыня. Только раскалённые камни, кое-где присыпанные песком и ни глотка воды. Дожди и то бывают не каждый год. Караваны в тех местах проходят, но взять с собой воды для большого поголовья тачпанов… До этого ещё никто не додумался.
Имперцам хуже, их от Степи отделяет водная гладь Западной. Но когда это реки, пусть и такие широкие, были преградой кочевникам. Если бы не Тэррендис Налмис, тянущаяся по правому берегу на многие сотни километров, повторяя все изгибы русла, плохо бы пришлось соседям.
Однако, отгородившись от кочевников прочными стенами, у которых приходится держать многочисленные гарнизоны, имперцы не прервали связи полностью. Оба берега соединили пять мостов…
Теперь уже меньше.
Ну да! Сотни лет простояли, пока ты до них не добралась.
Ладно, когда я только появилась в Золотом лесу… то есть те события, о которых идёт речь… В общем, тогда они все… эти мосты… были ещё на месте.
Ты, между прочим, тоже совсем отдалился от темы. Речь то была о Тоше.
Да, но сначала пару слов об её отце. Лайронхат-лаим был младшим сыном амалата рода… Да так ли это важно, ведь этот клан давно сгинул, растворившись и переварившись в бурлящем степном котле. Как младшему в династии, никакого светлого будущего молодому человеку не предвидилось. Табирская знать редко делит имущество между своими сыновьями, иначе это ослабит амалу или марамал. Так что вся власть и собственность достаются единственному наследнику.
Кстати, как в семье знаменитого крёстного отца дона Корлеоне это не обязательно должен быть именно старший сын. Но Лайру сместить брата, заняв его место, никак не светило. Ещё хорошо, что у табиров нет обычая, как у турок-османов, когда султан, едва успев взойти на престол, приказывает резать всех братьев и их сыновей. Хотя и у степняков смена власти порой не обходится без смертоубийства.
В общем, Лайронхат, покинув родные края, вместе с парой друзей, которые, так же как и он, решили попытать счастья на чужбине, отправился в империю. Повоевать ему пришлось изрядно: и на южных границах, и на восточных, и на северных. Против своих сородичей кочевников не выставляли. Это правило касалось и остальных наёмников. К чему имперцам гадать, перебегут ли они на сторону врага, или, наоборот, их сородичи предпочтут сильнейшего. Лучше не создавать проблему на ровном месте, чем потом ломать голову над её решением. На Земле и не такие битвы проигрывались, когда часть войска переходила на сторону противника. Взять хотя бы ту же "Битву народов" при Лейпциге, когда немцы переметнулись на сторону коалиции.
