В рекруты (СИ) - Никин Сим (книги хорошего качества .txt) 📗
Постепенно выбрались из гущи сражения. Денис с удивлением обнаружил, что в схватке принимает участие куда большее число воинов, чем он предполагал. Он не мог знать, ибо не видел, что изначально на крымчаков напала полусотня турецких всадников. Однако его предположение о том, что османы кинулись на татар, увидев как те рубят их соотечественников, было верно. Хоть турецкие воины и были вооружены ружьями, но стрелять не решились из-за боязни попасть в своих. Поэтому ружья остались притороченными к седлам, а в ход пошли клинки.
Не видел Денис и того, что практически одновременно подоспел новый отряд крымчаков, числом не уступавший турецкому. Татары в свою очередь, увидев, как турки напали на их соплеменников, ринулись им (соплеменникам) на помощь.
— Ай! Алла сакласын! — услышал попаданец над головой и, взглянув вверх, увидел злобное лицо и занесенную над ним окровавленную саблю.
Грохнул выстрел и замахнувшийся татарин выронил клинок и завалился назад. Оглянувшись, парень увидел опускающего ружье Георгия. Тот стоял рядом с Нюркой, которая держала под уздцы татарскую лошадку. У их ног один поперек другого лежали турецкий воин и крымчак.
— Чок ийи! — отсалютовал саблей интенданту подскочивший вдруг турецкий всадник. Он, похоже, намеривался сразить застреленного Георгием крымчака, но не успел. Глянув на Дениса и укоризненно покачав головой, осман врубился в гущу боя.
— Дионис! Быстрее! — послышался крик Лексея. Он вырвался из толчеи схватки на вороной лошади, держа в руке окровавленную саблю. — Сюда еще басурмане скачут.
Сквозь совсем уже опустившиеся сумерки было видно, что со стороны лагеря действительно приближались всадники. Нужно было срочно уходить. Попаданец скинул с прикрывавшей их лошадки труп крымчака и заставил Василису залезть в седло. Ее тут же с двух сторон взяли под опеку Лексей и Георгий. Рядом гарцевала, успевшая взгромоздиться в седло Нюрка. В ее руке вместо сабли было ружье, которое она держала за ствол, вероятно предполагая использовать его в качестве дубины.
Все ждали только Дениса. Он осмотрелся. Рядом находилась лошадь застреленного Георгием крымчака. Татарин валялся рядом, задрав запутавшуюся в стремени ногу. Попаданец попытался высвободить ее, но не тут-то было. Лошадь, косясь на труп, фыркала и постоянно отступала в сторону, натягивая стремя и волоча мертвеца за собой. Чтобы освободить ногу, Денису пришлось бы приподнять татарина, но на это у него не было ни времени, ни сил.
Закинув ружье за спину, кинжалом перехватил стремянную веревку и, схватившись руками за луки, попытался лихо вскочить в седло, как это делали джигиты в цирке, в который его возили родители в детстве. Но руки подломились и парень повис мешком поперек седла, напомнив себе клоуна из того же цирка. Немного повозившись и ухватившись обеими руками за одну луку, перекинул ногу и наконец сел. С удовлетворением отметил, что в отличие от циркового клоуна, сел правильно, а не задом наперед. Взяв повод, подергал его и легонько постучал пятками по лошадиным бокам. Кобыла пошла. Денис потянул правый повод, направляя ее вслед за удаляющимися в сумерки товарищами. Видя, что они ускорились, принялся более чувствительно колотить лошадь по бокам. Та пошла скорой рысью. Попаданец, держа повод одной рукой, второй снова ухватился за луку, стараясь сильнее прижать себя к седлу, чтобы то не било так сильно по заднице. Он чувствовал себя шариком для пинг-понга, набиваемым на ракетке. Наконец догадался прижать к лошадиным бокам плотнее ноги и каким-то образом ухитрился подпрыгивать в унисон со скачками животного.
Звуки схватки отдалились. В той стороне послышались частые выстрелы. Там вероятно османы заканчивали расправу над неожиданно взбунтовавшимися крымчаками. Интересно, удастся им разобраться в причине заварушки?
Беглецы тем временем достигли опушки леса и, так как было уже достаточно темно, не стали сходу вламываться в гущу зарослей, а остановились перевести дух и разобраться в ситуации.
— Ниэ биз бурада? — спросил один из них, обращаясь к остальным.
— Чего? — откликнулись сразу несколько голосов.
— Ким о, анламыерум? — среди беглецов крутился невесть как оказавшийся здесь османский воин.
— Чувак, ты как сюда попал? — удивился Денис, стараясь усесться в седле как-нибудь боком, ибо отбитый зад отдавался болью во всем позвоночнике.
— Так это ж басурманин! — дошло, наконец, и до Нюрки.
— Только не вздумай раздеваться, — предостерег ее попаданец и, повернувшись к ничего не понимающему турку, заявил: — Ханды хох, придурок!
— Анламыерум, — снова заявил осман. — Ким сиз боулеси? Нэрэдэ…
Прервавшись на полуслове, он вдруг выгнул вперед грудь, отвел назад плечи, откинул голову и захрипел. Находившийся позади него Лексей отер об сползающего с коня османа клинок.
— Видать принял нас за своих, — предположил он. — Думал, что мы за кем-то гонимся, и скакал с нами.
— Хреновый из тебя, Леха, разведчик, — заявил вдруг попаданец, с кряхтением слезая с лошади. Стемнело уже окончательно. Вслед за градовой тучей небо заволокло облаками так, что не было видно ни звезд, ни луны. Вряд ли в этой кромешной тьме кто-то за ними погонится. А значит — можно, наконец-то, расслабиться.
— Это почему? — вопросил тоже спешившийся Лексей.
— По кочану. Нафига турка прирезал?
— А-а, — протянул разведчик. — Дык это, нам бы самим выбраться. Куды ж еще и энтого тащить-то?
— Да чо уж теперь говорить-то, — махнул рукой Денис, про себя соглашаясь с Лексеем.
Несмотря на то, что все были до предела уставшими, решили немедля пройти вдоль опушки как можно дальше. Лезть в лес по такой темени естественно никто до утра не собирался. Труп турка, на тот случай, если их все же будут разыскивать, затащили в кусты. Некоторое время раздумывали, оставить ли лошадей? На них быстрее, но и более заметно. В конце концов, поддавшись доводам радующегося, что в темноте никто не видит его раскоряченную походку, попаданца, решили, раз все равно пробираться будут лесом, то в местных густых зарослях лошадь будет только обузой. Наскоро обыскав седельные сумки, взяли с собой только снедь да боеприпасы. В итоге безоружной осталась одна Василиса. Не потому, что ей не хватило — оружия-то как раз было с избытком — просто никому и в голову не пришло, что девушку можно вооружить.
То ли дело Нюрка. Та и сама по себе, как убедились приятели, была из тех, воспетых Некрасовым баб, которые одним ударом коня на скаку сшибают. А когда у нее в одной руке сабелька, а в другой используемое в качестве дубинки ружьишко… И поверх всего этого просто таки телячья доброта, лучащаяся из больших карих глаз деревенской простушки… Мда. Если б еще не ее врожденный страх перед татарами.
В отличие от переговаривающихся спутников, Василиса шагала молча, лишь изредка бросая на своих спасителей затравленные взгляды. Она уже не могла, не задумываясь, сказать, сколько раз за последние недели ее похищали, освобождали, снова пленили и снова освобождали. Единственные несколько спокойных дней она провела в турецком шатре под опекой этого высокомерного графа. Девушка верила в то, что отец не оставит ее в беде, и когда в шатер неожиданно проникли какие-то оборванцы, заверившие, что прибыли от батюшки, она даже обрадовалась. Но дальнейшее…
Дальнейшее показалось продолжением того кошмарного сна, в который она провалилась более двух недель назад. Сперва, бегство в сторону леса. У самой опушки их заметили крымчаки и ринулись в погоню. Потом целый день скрывались в зарослях от ищущих их татар. Когда наступила на толстого ужа и тот, придавленный, обвил ее ногу, последние силы ушли на истошный крик. Вместе с криком вылетела последняя воля. Как только Лексей не пытался ее растормошить, она, усевшись под кленом, лишь тихонько хныкала, тупо глядя под тот куст, куда уполз злополучный уж. Далее Василиса осознала, себя когда уже ехала верхом с привязанными к луке седла руками. И новое продолжение кошмара. Какой-то турок со знакомым лицом стреляет в лежащего на земле Лексея. Ее стягивают с седла. Вокруг разгорается схватка. Падают с лошадей окровавленные трупы… Нет, если здраво оценить последние события, то плен в турецком шатре кажется гораздо предпочтительнее подобных спасательных операций.
