Сказочка дедушки Абдулы (СИ) - Блинников Павел (книги бесплатно .TXT) 📗
— И ты думаешь, что сможешь победить человека, который способен в одиночку разрушить целый дом?
— А почему бы и нет. Я, знаешь ли, тоже кое-чего умею.
— Ага, прятаться в холодильнике.
— И зачем я тебе рассказал?
— Ладно, не обижайся. Лучше скажи для чего нам надо ехать в аэропорт?
— Если там еще остались самолеты, тогда попробуем улететь. А если нет, то там наверняка должно быть бомбоубежище.
— А ты что умеешь летать на самолете?
— Только теоретически. Но выбора все равно нет — если мы не спрячемся, я не думаю, что нам удастся выжить после ядерного взрыва.
Спустя два часа они приехали в аэропорт Балтимора. Этот город тоже полностью опустел. От Эвана все разбегались как крысы с тонущего корабля. Но их ждало разочарование — самолетов там не оказалось. Борис стал искать укрытие, снова войдя в интернет, и написав сообщение в свой орден. Ответ пришел почти сразу. Бориса извещали о том, что ближайшее бомбоубежище находится в паре километров от гражданского аэропорта Балтимора — на военной базе. И еще сказали чтобы поторапливался, приказ о ядерном ударе может поступить в любую минуту. Они снова сели в машину и поехали на эту базу. Она тоже была поспешно оставлена солдатами. И когда они проехали через пустой КПП, Эван вошел в Овальный Кабинет, и уселся в услужливо принесенное ему кресло. Завыли сирены.
Сирены завыли не только в Вашингтоне, но и в Балтиморе. Эмма и Борис едва успели найти бомбоубежище, когда над базой пролетела одна из ракет. Это была ракета набитая смертоносными бактериями. Борис с трудом открыл дверь в бомбоубежище, и они быстро прошмыгнули в темноту подвала. Когда он затворил дверь, в помещении автоматически включился свет. Они не слышали первого взрыва, который уничтожил Вашингтон, и тем более второго от ракеты прилетевший из России. В подвале были тысячи консервов, и большой запас воды. Кроме всего прочего здесь стояли десятки больших бочек с горючим для генератора и непонятные приборы, оказавшиеся всяческой измерительной аппаратурой. О том что правительство США все же решило применить ядерное оружие сообщил странный прибор который стал распечатывать непонятные формулы через десять минут после того как герой и его подруга укрылись в подземном бункере. Второй раз он заработал спустя двенадцать часов сообщая о том, что нанесен второй атомный удар. Но ни Борис, ни Эмма так и не поняли этого.
Дни потекли для них в скуке и праздности. Все же в почти пустом бункере не было слишком много развлечений. Особенно трудно приходилось Эмме, она просто не знала куда выкинуть энергию. Борису было в этом плане гораздо легче, ибо он прихватил с собой библию и читал ее дни напролет. Иногда девочке удавалось вызвать его на разговор, и в такие часы скука отступала. В итоге Эмма принялась разбираться с измерительными приборами. Там она обнаружила радиоприемник, и вскоре узнала что произошло на поверхности. Эта новость повергла обоих в шок, но ненадолго. Все же, как я уже упоминал Давид, они были детьми, и не могли долго грустить или радоваться — такова была их природа. Борис каждый день тренировался, и Эмма с удовольствием наблюдала как этот мальчик фехтует с собственной тенью, или отжимается по пятьсот раз, или нарезает круги по бункеру. При этом он раздевался до пояса, и его не по-детски накаченное тело буквально переливалось мышцами и жилами. Каждое движение приводило мышцы в состояние напряжения и они начинали двигаться казалось сами собой. Да и рельефу Бориса мог позавидовать любой гимнаст. Эмма где-то читала, что спустя десять дней риск подвергнуться облучению снижется, и именно тогда они решили выбраться из бункера. Ни он, ни она не разбирались в физике настолько, чтобы понять все показания счетчиков Гейгера, но то, что они застыли на уровне красной шкалы говорило само за себя. Спустя десять дней, Борис предложил задержаться еще на неделю, чтобы быть уверенным наверняка. Так бы и случилось, если бы не радиопередача перехваченная Эммой. В приемнике внезапно прозвучали не только помехи, или различные крики помощи, а холодный, ставший уже знакомым голос Эвана:
— Я все еще жив люди. Меня нельзя убить, и я очень скоро приду к вам. И я убью вас всех. Но только если вы не присоединитесь ко мне. Я собираю новую армию, чтобы завоевать мир, и те, кто придет ко мне первыми, получат возможность стать его властелинами. Я нахожусь в Чикаго, и буду ждать здесь всех верных мне людей. Присоединяйтесь люди. Присоединяйтесь или умрите.
Сообщение стало повторяться снова и снова, и Эмма, посмотрев на Бориса, поняла что они выйдут из бункера уже сегодня.
— А может еще подождем? — спросила она, зная каким будет ответ.
— Нет. Это же прекрасный шанс. Если мы приедем раньше других, то ему некем будет себя прикрыть и я смогу сразиться с ним один на один.
Спустя час они уже возились с дверью. Борис нашел в одной из кладовых плотные желтые костюмы, закрывающие все тело, и лицо. По знаку на груди они поняли, что это противорадиоактивные костюмы. Они взяли с собой только меч Бориса, и запас консервов с водой.
— Ну, с Богом. — сказал Борис, и открыл дверь.
Их обдало волной коричневой пыли пополам со снегом. Пейзаж открывшийся им был по-настоящему ужасен. Черные тучи нависли над Балтимором, и из них сыпался темный снег, совершенно непохожий на обычный. Ветер гонял его по опустошенным полям и перемешивал с пеплом от взрыва. Вот только пепел был не черный, а коричневый. Они вышли наружу, и осмотрелись. Им очень повезло потому что до этой базы взрыв не дошел, и даже машина на которой они приехали, была в полном порядке. Правда, ее засыпало снегом, но пять минуть работы привели ее в порядок. Борис и Эмма, похожие на неуклюжих уток в своих защитных костюмах, залезли внутрь, и он, молясь про себя об удаче, провернул ключ в замке зажигания. Машина немного пофыркала, и завелась. Дети радостно рассмеялись. Они оба понимали, что было бы если им пришлось идти пешком. От радости Борис даже захотел расцеловать Эмму, но маски в виде больших колпаков с окошечками для глаз мешали это сделать. Тогда он взял в свою руку маленькую ладошку девочки и пожал ее. Она поняла, что он хотел сказать, — маски так же мешали нормально говорить.
Они отправились в путь. До Чикаго было не меньше тысячи километров, и Борис искренне радовался тому, что на базе нашлась заправочная станция, которая хоть и не работала, но они залезли в цистерну и наполнили несколько канистр валявшихся тут же. Они ехали почти двенадцать часов, прежде чем рискнули снять костюмы. И все же последствия облучения у них проявились. У Эммы выпало два передних зуба, и теперь она очень смешно шепелявила. Борис поначалу потешался над ее выговором, но когда девочка надулась и назвала его свиньей, очень долго извинялся. Спустя пару часов она его простила.
Иногда на пути им попадались мертвые люди — пару раз они встретили и живых. При виде их Борис не стал останавливать машину. Одного взгляда на ссутуленные фигуры и покрытые язвами мрачные лица с безумным взглядом хватало, чтобы понять, кто эти люди, и куда они идут. Конечно же, это были новые солдаты армии антихриста, шедшие на его зов. Кстати, теперь и Эмма иногда слышала в голове голос Эвана говоривший одну и ту же фразу, которая уже давно набила ей оскомину. Естественно это было одно слово требовавшее присоединиться. Она рассказала об этом Борису. Тот очень серьезно протянул ей библию и сказал, чтобы она начала читать ее. Как ни странно это помогло — голос в голове пропал.
Путь был не близкий, а еще приходилось объезжать те участки дороги, которые были разрушены, или где бушевала радиация. Такие места можно было легко узнать по нависшим над ними черным облаками. По мере приближения к Чикаго люди стали попадаться все чаще. Появились первые машины. В них сидели люди больше всего похожие на прокаженных, как и те кто шел к Эвану пешком. У Бориса остался пистолет, и ему пришлось пустить его в ход, когда до Чикаго оставалось двести километров. Путь им преградили несколько старых автомобилей и людей с винтовками. Борис приказал Эмме спрятаться под сидением, а сам вышел, и вскоре девочка услышала несколько выстрелов. Вскоре Борис вернулся и поехал дальше. Пока не прошло несколько минут, Эмма так и не рискнула вылезти из-под сидения — еще одного зрелища убитых людей она не выдержала бы.
