Странница (СИ) - Воронина Тамара (книги бесплатно полные версии .txt) 📗

У Лены сложилось впечатление, что эльфы были достаточно равнодушны к богатству. Возможно, потому, что не бедствовали. Зато они любили красивые вещи. Не было у них простых кинжалов. Каждый – произведение искусства. Не было у женщин простеньких браслетов, но с большим рубином. Браслет мог быть серебряным, но уж такой работы, что глаз не оторвать. А та же Милитова ветка-застежка – ведь Фаберже действительно удавился бы от зависти.

И лентяев среди эльфов не было. Лодырем считался тот, кто во время обеденного перерыва, наспех перекусив, ложился вздремнуть, а не болтал с остальными или не бегал на реку поплавать. Лене определенно нравились эльфы. Во всяком случае, эльфы Лиасса. Они умели воевать, умели работать, умели веселиться, умели быть терпеливыми и благодарными. Неужели тому неведомому эльфийскому магу именно это мешает? Организованность… нет, даже сплоченность тех, кого все считают крайними индивидуалистами. И вообще, почему об этом думает только Лиасс? Конечно, он умнее и опытнее, но думать не запрещено даже полным дурам. Вдруг что-то дельное придет в голову. Пришло же, что этот эльф не из Трехмирья и не из Сайбии. А откуда? Как он появляется здесь? Открывает проход между мирами, что тяжело даже для Лиасса? Или раз открыл, набрал себе сторонников из местных и проводит в жизнь какие-то свои непонятные планы? Что там надо для начала выяснять – кому выгодно? А никому… Если только не вообразить конкуренцию в мире Владык, так ведь, если судить по рассказам, Владыка превыше всего должен ставить интересы своего народа. Лиасс любого эльфа считает своим. Может, какого-то эльфа просто не устраивает наличие Владыки? А почему? Власть Лиасса феноменальна: по его приказу эльфы пойдут и убивать, и умирать, и по его приказу позволят умереть и ему и снова станут разобщенным народом. Ну и станут. Что изменится? Ровным счетом ничего. Они уже в Сайбии. Они уже живут здесь. И так и будут жить. Клятву Родагу они дали – ту самую истинную, которую вроде как никто не может нарушить. Станут смотреть на людей привычно свысока? Ну и что с того, никто не удивится. Воевать? А вот это вряд ли. Раскачать эльфов трудно даже на войну.

А если… если действительно кому-то нужна война в Сайбии? Война людей и эльфов?

Для чего?

Милит почти внес шута, уложил его на место Лены. Шут был страшно, неестественно бледен, хотя румянцем не отличался и раньше, часто и мелко дышал, виски были влажные от пота.

– Не ты? – тоном абсолютной убежденности спросил Кайл.

– Не я, – слабо улыбнулся шут.

– Аиллена, мать сказала, что ты можешь сделать для них отвар из наперстянки, жизнянки, раннего горицвета и… забыл. Она сказала, что ты его знаешь. Для сердца, – сообщил Милит. – И для твоего собственного успокоения.

Шута трясло. Лена сняла с него сапоги, велела Кайлу приподнять его, вытащила из-под него одеяло и укрыла. Эти травки у нее были. Она достала свои запасы, маленькую ступку – горицвет надо было растирать почти в пыль – и занялась приготовлением сбора. От аритмии помогает? В прошлый раз у шута сердце вообще вразнос шло, знобило его все время, мутило, что-то болело, только он не говорил что, может, даже не понимал. Кайл подсунул ему под спину вторую подушку, обтер лицо мокрым полотенцем.

– Может, переодеть тебя? – спросила Лена.

– Не надо. Только лоб и вспотел… Я ж все-таки полуэльф. Маркуса, может… Кайл, дай воды, пожалуйста.

Кайл напоил его – зубы так стучали о край кружки, что Лена слышала. Приготовив сбор, она сняла с огня чайник, заварила травы и сделала чай. Просто чтобы согревать.

– Странно… Меня сто раз маги расспрашивали, но всегда хуже было, – сказал шут. – Честно. Сейчас хоть не так больно. Лена, если бы не та стрела, я бы вообще сам пришел.

– Ты помолчи, – посоветовал Кайл. – Береги силы. Я не знаю, как ты переносил это раньше, а сейчас вижу, что тебе плохо. Но ты это переживешь. О, Аиллена, ты уже сделала отвар? Бабушка говорит, что ты скоро станешь хорошим лекарем. Правда.

Кайл приподнял голову шута, чтобы Лена могла напоить его горячим и достаточно мерзким на вкус отваром. Шут морщился, но глотал, глядя на Лену совершенно собачьими глазами. Милит привел Маркуса, тоже бледного, взмокшего, еле живого, однако передвигающего ноги. Лена тут же начала стаскивать с него мокрую рубашку, обтирать торс горячим полотенцем, укладывать под одеяло и поить отваром.

– Фу, – кое-как проговорил он, – словно целый день бежал в полном вооружении… И голова болит – жуть. Делиена, можно что-то от головы, а?

– Это он на вино намекает, – сказал шут. – Не надо, Маркус. Голова пройдет. Ты вообрази, что это просто с похмелья, тебе и легче станет.

– Ух ты, – обрадовался Маркус, – а и правда – с похмелья похоже… Ты уверен, что от этого не умирают?

– Ну я же жив… Сто не сто, но раз тридцать-сорок я с магами… беседовал. Понимаешь, так вспоминаешь и то, чего не вспомнишь…

Зашел Гарвин, как-то одним жестом усыпил Маркуса, а потом и шута.

– Пойдем, Аиллена. Кайл, ты за ними присмотришь? Следи, чтобы не просыпались, и все. Пусть поспят хоть до обеда. Легче будет. О, Аиллена, ты их уже напоила? Молодец. Да не переживай ты, ничего страшного. Стрела в сердце – это куда хуже.

– Это Маркус, Гарвин?

– Маркус. Хотя я больше подозревал полукровку. Аиллена! Ты что? Решила его геройски защищать? А кто его обвиняет? И в чем? Он не может сопротивляться серьезной магии. А мы имеем дело с серьезной. Светлая доставлена, Владыка. Эти двое спят. Она их уже напоила травами.

– Может, я на них взгляну? – предложила Ариана. – Кайл вам тут нужнее. Вы же решили делать из него великого мага.

Лиасс кивнул. Он тоже был бледен, глаза казались еще синее. Кавен рассеянно перебирал что-то вроде четок. Посол хмурился. Карис выглядел несчастным.

– Не волнуйся, Карис. – сказал Кавен, не отрываясь от своего занятия. – Никто ни в чем не обвиняет Маркуса. И не обвинит. Аиллена, все прошло хорошо. К вечеру они будут чувствовать себя намного лучше, а завтра утром все последствия исчезнут. Владыка мне помог, так что вмешательство получилось очень мягким. Если честно, никогда не получалось таким мягким. Обошлось почти без боли. Я рад. Владыка, я запомнил твои действия. Думаю, что смогу применять их во время допросов.

– Кто-то заставил Маркуса сказать, где мы?

– Да.

– Кто?

– Кайл.

Кайл шарахнулся и ошеломленно уставился на Кавена.

– Я? Владыка…

– Тебе тоже придется подвергнуться допросу, Кайл.

– Да, конечно… Но… Я бы помнил, мне кажется. Я не настолько прост, чтобы легко поймать заклятие повиновения.

– Если только ты не получил его тогда, вместе с заклятием молчаливой смерти. А мы просмотрели. Кавен, он перенесет допрос?

– В такой форме? Конечно. Ну, тоже поболеет. Может быть, подольше. Никаких необратимых последствий. Ты готов, малыш?

Кайл виновато посмотрел на Лену и сел перед Кавеном на стул, придвинутый к стене.

– Не напрягайся, Кавен, я тебе помогу, – вздохнул Лиасс. – Вдвоем у нас лучше получится. Мальчика надо поберечь.

– Стоит ли Светлой… – начал было посол, но его без особой почтительности оборвал Гарвин:

– Стоит. Там она и вовсе изведется, глядя, как эти двое храпят. Почему люди храпят?

– Носовая перегородка провисает, – проворчала Лена. – Дам в нос – сам храпеть начнешь. Не доставай меня, Гарвин.

Кайла расспрашивали часа два, пока не взмолился Карис:

– Вы уже по три раза все спросили, ну пожалейте, ему же плохо! Что он мог сказать, он сказал.

Кавен кивнул и осторожно отпустил Кайла. Тот поморгал растерянно.

– Не помню. Кавен, не помню, о чем ты спрашивал. Странно.

– Ему тоже можно дать отвар? – мрачно поинтересовалась Лена. Ей самой впору было выпить пару кружек вина. Или водки – чтобы вырубиться. Но водки здесь не было.

– Конечно, – улыбнулся Лиасс. – И сама пару глотков сделай. Ты словно и с ним вместе чувствуешь. Аиллена, согласись, теперь мы знаем, что ни твои друзья, ни Кайл не виноваты ни в чем. И эльфы будут это знать.