Русские инородные сказки - 5 - Фрай Макс (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Этого Харитон никак не ожидал. С минуту он напряженно размышлял. Затем поднялся на ноги и неуверенно произнес:
— Здесь очень душно, ваше превосходительство. Не выйти ли нам во двор?
Вильгельм пристально посмотрел на гостя и согласился:
— Ну… Допустим.
Они вышли во внутренний дворик королевского дворца, место, о существовании которого Харитон даже не подозревал. Там, внизу, наместник заговорил очень тихо:
— Я понимаю, вы опасаетесь сигнализации. Должен вам сказать, что ваши опасения напрасны: в службе безопасности принцессы сидят мои люди.
— Я боюсь не принцессы, — тихо, в тон Вильгельму, ответил гость. И, уставившись на свои башмаки, пояснил: — Я боюсь короля.
Наместник в одну секунду залился красной краской.
— Король умер, — повторил он свою хрестоматийную фразу.
— Жив, — эхом отозвался Харитон.
Вильгельм затравленно огляделся по сторонам. Во дворике никого не было. Только на траве, метрах в трех от стоявших, лежала забытая кем-то белая маска.
— И где же он сейчас, по-вашему?
— Король переодет в охранника северных ворот. Ровно через шесть дней, вечером, он покинет сторожевой пост, возьмет в караулке топор…
— Что вы несете?! — взорвался наконец наместник. — Кто вам вбил в голову этот бред?!
— К сожалению, это далеко не бред, — вздохнул Харитон. — Король вернется, чтобы убить свою дочь.
— Вздор!! Стражник работает там больше десяти лет, и все хорошо его знают. А ваши маскарадные идеи сильно смахивают на бред преследования.
— Нет. — Харитон подошел совсем близко к Вильгельму. — Нам нужно спасти принцессу от этого кошмара! Понимаете? Надо вмешаться!
— Кто вам рассказал про охранника? — прохрипел наместник.
— Неважно.
Г-н Вильгельм попятился, утер зачем-то губы и неожиданно рявкнул:
— Стража!
Из дверей выскочили два дюжих мужика и, не дожидаясь приказа, сграбастали опешившего Харитона. «Ох дурак я, дурак! Маразматик! На такой глупости сгореть…»
— Я повторяю вопрос, — голос наместника дрогнул от волнения. — Кто в моем дворце распространяет вредные слухи?!
— А ведь ты трус, — процедил Харитон. — Трус и дурак.
За это ему дали в челюсть. Несильно, в пол-оборота.
— Говори.
Нужно было выиграть время. «Демоны, в ловушку загнали, эх, эх!..» Мысли работали хоть и напряженно, но всё по кругу.
— Быстро отвечать!!! — БА-БАХ!
Ногой в живот.
Этот удар принес некий положительный результат. Мозги встряхнулись, кровь прилила к голове. Вспомнился почему-то шут. «Мне за это ничего не будет». Кстати. А что если рискнуть?
— Шут. Мне рассказал шут.
Еще удар. На этот раз бил сам наместник — очень больно.
Несмотря на остроту момента, Харитон успел отметить, что кулак у него хоть и здоровый, а дрожит.
— Врешь!
«Э-э, браток, нервишки-то у тебя совсем того…»
— Клянусь. Шут выболтал, лицедей.
— Ты врешь! А за клевету у нас наказывают особо! Мои парни изуродуют тебя, не оставят лица…
И тут Харитон увидел нечто действительно страшное: края белой маски, лежавшей неподалеку, были выпачканы кровью.
Вильгельм скосоротился и, вскинув руки кверху, злобно прорычал:
— Шут никак не мог сказать тебе такой глупости! И на то есть одна очень простая причина.
Оба мужика в ужасе вытаращили глаза. Задерганный Харитон не сразу понял, что наместник проговорился. А ведь по глупости он выболтал самую сокровенную тайну дворца, тайну, за которую карают немедленной смертью. У охраны, которая слышала этот разговор с самого начала, от страха подкосились коленки.
Молчание длилось минут пять. Никто не хотел говорить первым. Наконец Вильгельм разлепил засохшие губы и тихо произнес:
— Стража! Этот человек пришел рассмешить принцессу. Предоставьте ему такую возможность. Затем казнить.
Стража тюкнула Харитона еще пару раз по голове и поволокла к служебному выходу.
Отправив гостя в белокаменное строение, разгневанный наместник стремительно удалился в свои покои. Грохоча коваными сапогами, Вильгельм, словно черная птица, взлетел на четвертый этаж и исчез за массивной золоченой дверью.
В кабинете его поджидал верный слуга-китаец.
— Позалуста: кофе, сыр, яйса, лангустина… — И, обобщив все сказанное, добавил: — Угоссенне…
— Спасибо, Тэн. Только я один все это не съем. Зайдешь через полчаса, заберешь.
— Конесно, конесно, — заулыбался китаец, пятясь к двери.
Вильгельм тяжело вздохнул и опустился к столу. «Стража будет молчать. Они еще не полные идиоты».
От розовых шеек лангустинов еще шел пар. Китаец украсил их крошеной зеленью и лососевой икрой. «Умеют же, засранцы, стряпать!»
Наместник выудил из плошки самого крупного лангустина и, набив им полный рот, принялся жадно чавкать. «Это нервное», — догадался он.
Как бы в подтверждение этому, пальцы сами забегали по столу, хватая наиболее аппетитные кусочки — камамбер, семгу, перепелок. «Я — свинья, мое место в навозе. Я убил человека. Да, убил! Но иначе они бы убили меня. Жрать… жрать… еще!»
Обжорство еще никому не шло на пользу. Так же и здесь. Минут через пять его нервозность стала принимать весьма странные формы. Вильгельм вдруг побросал все свои лакомства, схватился руками за горло и дико вытаращил глаза. В этой позе он застыл на несколько секунд, после чего длинные ноги наместника неожиданно пустились в пляс. Вскочив с кресла, бедняга побрыкался еще перед столиком и, вытянувшись по стойке «смирно», умер.
Где-то в коридоре тренькнуло реле сигнализации.
Зал, куда мужики втолкнули Харитона, меньше всего напоминал тронный. Небольшой сам по себе, он вмещал довольно скудный интерьер: книжные полки, тумбочку с телефонным аппаратом, диван-кровать и пару ампирных шкафов с королевским шмотьем. И, конечно же, в самом центре, у задней стены располагался «трон» — высокое кожаное кресло для ее высочества.
То ли из сентиментальности, то ли еще почему, над троном к стене канцелярскими кнопками была пришпилена черно-белая фотография Несмеяны в длинном бальном платье. Принцесса звонко хохотала вместе с клоуном-фотографом и тыкала пальчиком в объектив камеры. Ей было тогда четырнадцать лет.
Когда Харитон переступил порог зала, там было пусто. Один из конвоиров остался с пленником, а другой отправился на поиски принцессы, арбитров и палача.
Прошло довольно много времени, прежде чем ее высочество бесшумно появилась в зале. Ее сопровождали две камеристки — согласно традиции, такие же печальные, как и их госпожа. Не глядя на свою жертву, Несмеяна медленно проплыла по комнате и бесшумно опустилась в кресло.
— Арбитры на месте? — прогремел первый конвоир, судя по всему, порядочная сволочь.
Стайка людишек в углу зала, впорхнувшая вместе со вторым конвоиром, утвердительно загудела. Камеристки чинно встали по разные стороны от трона.
— Кхм! — Конвоир с ухмылкой оглядел собрание и нахально развалился на диване. — Ну, давай, парень, смеши царевну!
— Значит, так! — Харитон хищно потер руки и состроил дебиловатую рожу. — Идет Штирлиц по лесу. Видит — дуплистое дерево. Подошел к нему, заглядывает в дупло. А оттуда на него два глаза смотрят. «Дятел», — подумал Штирлиц. «Штирлиц», — подумал Мюллер.
В тронном зале воцарилось гробовое молчание. Арбитры в своем углу строчили протокол, а Несмеяна, прикусив дрожащую губу, молча смотрела на Харитона.
— Второй анекдот. Василь Иваныч с Петькой лежат в окопе…
Только Харитон начал изображать усатого Чапая, как в зал влетела до смерти перепуганная третья камеристка и, кинувшись к госпоже, принялась нашептывать ей что-то в самое ухо. Бледная Несмеяна побледнела еще сильнее, а затем, слегка оттолкнув служанку, поднялась на ноги.
— Веселье отменяется. Господин Вильгельм только что скончался у себя в покоях от переедания. Все свободны.
Надо было видеть лица конвоиров в эту минуту! Не сговариваясь, они подхватили под руки Харитона и, зажав ему рот, поволокли во двор. На выходе им попался палач. Остановив процессию, этот душевный человек отозвал одного из карателей в сторону и принялся что-то внушать. Харитон разобрал только слово «геноцид». Они проболтали минут пять, после чего конвоир согласился и вернулся к товарищу.
