Демон-Апостол - Сальваторе Роберт Энтони (книги регистрация онлайн txt) 📗
Теперь главная проблема состояла в том, как победить, не убивая его; нелегкая задача, в особенности если учесть, что схватка происходила на самом краю утеса.
В какой-то момент бехренский воин отступил, подняв саблю вертикально к лицу и глядя на Пони с уважением и одновременно оценивающе.
Однако Пони не дала ему возможности сделать это. Шагнула вперед, подпрыгнула и, едва коснувшись ногами земли, пролетела — так, по крайней мере, казалось ошеломленному бехренцу — вперед. Его рука только еще пошла в сторону для замаха, а кончик ее меча уже оказался прямо перед ним. Сейчас Пони могла нанести удар куда угодно — в горло, в сердце или в глаз, — и он, несомненно, оказался бы смертельным. Вместо этого она с силой ударила бехренца в плечо, ставя перед собой одну цель: чтобы он потерял способность владеть этой рукой. Даже и пронзать плечо глубоко она не стала, почти мгновенно вытащив меч и отступив на пару шагов назад. Сабля продолжала движение, но оно утратило энергию и силу, и Пони с легкостью выбила ее из ослабевшей руки противника.
Зажимая рукой кровоточащую рану, он замер, поражение глядя на нее.
Она отсалютовала ему, развернулась и бросилась бежать.
Но не тут-то было — на ее пути как из-под земли вырос второй бехренский воин. Пони остановилась, оглянулась и увидела, что первый нападающий уже поднял саблю и теперь сжимал ее левой рукой. Ну и упрямец! Выиграть бой, не убив ни одного из двух противников, — это была почти непосильная задача. И все же она просто не могла убить ни их, ни какого бы то ни было другого бехренца, который с большой долей вероятности мог тут появиться; они просто защищали свои семьи.
Она отпрыгнула сторону, ухватилась за верхнюю часть ограды — та угрожающе заскрипела, и на какой-то миг возникло ощущение, будто она сейчас рухнет вместе с Пони, — и перемахнула через нее, оказавшись на открытом месте. Это давало определенные преимущества, если не учитывать того, что бехренцы, по-видимому, задались целью во что бы то ни стало сохранить свою тайну. В этом малообитаемом районе Палмариса повсюду были разбросаны полуразрушенные, пустые строения. Из-за одного из них показался третий воин, а четвертый крался вдоль городской стены.
Пони пробормотала проклятие и сунула руку в тайный карман с камнями — они, без сомнения, позволили бы ей скрыться, не причинив никому вреда. Можно, скажем, с помощью гематита завладеть телом одного из нападающих и заморочить головы другим. Или извлечь из графита ослепительный заряд молнии, ударить им под ноги приближающимся бехренцам, воспользоваться их замешательством и сбежать. Или с помощью малахита подняться над нападающими, взлететь на какую-нибудь крышу и скрыться, перепрыгивая с одной крыши на другую.
Но использовать каменную магию в Палмарисе было рискованно, очень рискованно. К тому же, напомнила себе Пони, эти люди ей не враги, не то что те, кого могли привлечь ее камни.
Она двинулась в сторону узкого проулка, оглянувшись лишь на мгновение, чтобы убедиться, что два первых бехренца уже перелезают через ограду. И со всех сторон, она просто чувствовала это, стягиваются все новые и новые, сжимая кольцо вокруг нее.
Два бехренца заняли позицию у далекого выхода из проулка, еще два блокировали вход в него. Над головой зашуршало — группа из трех человек пробиралась по крыше. Те, что стояли на концах проулка, двинулись навстречу друг другу; один бехренец спрыгнул с крыши всего футах в десяти позади нее.
Пони сжала в руке графит, беспокоясь лишь о том, как бы не высвободилось слишком много энергии и не погиб кто-нибудь из бехренцев. А вдруг ей не удастся точно отмерить «дозу»?
— Я вам не враг… — начало было она, но тут стоящий позади бехренец внезапно бросился в атаку.
Пони метнулась в сторону, уклонившись от удара его сабли. Резко развернулась и локтем дважды ударила нападающего в лицо. Пошатываясь, он отступил, и ударом колена по его локтю Пони отбила саблю к стене дома. Рукояткой меча ударила бехренца по руке, заставив выронить оружие.
Взяв его свободной рукой за подбородок, она откинула назад его голову, приставила кончик меча к горлу, а самого бехренца прижала к стене и оглянулась на его приближающихся товарищей, от всей души надеясь, что их остановит положение, в котором он оказался.
Они замедлили шаги и вдруг начали перекрикиваться на своем языке. Потом, видимо, приняли решение не в пользу своего товарища и бросились в атаку.
На Пони лавиной обрушился страх, тысячеликий, раздирающий душу на части. Страх, что она убьет кого-нибудь из бехренцев. Страх за свое нерожденное дитя — ведь если она погибнет, то и ребенок Элбрайна умрет вместе с ней. Страх перед той опасностью, которую использование камней может навлечь на всех них — на нее саму, на невинное дитя и на бехренцев, виновных лишь в том, что пытаются выжить.
Это был ужасно долгий, мучительный момент. И окончился он тем, что, глядя на приближающихся бехренцев, Пони отпрыгнула от своего пленника и бросила меч на землю.
— Я вам не враг, — решительно повторила она.
Человек, раненный ею на утесе, выкрикнул что-то, и на Пони обрушился удар сверху. Она стукнулась о землю с такой силой, что у нее едва не вышибло дух, но сумела откатиться в сторону и увидела приближающуюся к лицу кривую саблю.
Ее последняя мысль была о ребенке, так и не успевшем появиться на свет.
ГЛАВА 18
САД КОРОЛЕВЫ ВИВИАНЫ
Обогнув огромную цветочную клумбу, в саду позади замка в Урсале показались король Дануб и высокий темнокожий человек. Посланец Бехрена был очень зол и не скрывал этого; говорил на повышенных тонах и даже размахивал руками.
Плохой знак, подумал аббат Джеховит. Раз король терпит такое поведение, значит, для этого есть очень веские основания.
— Вместо вашего епископа я найду такого барона, который презирает церковь не меньше меня, — прошептал аббату на ухо герцог Таргон Брей Калас.
— Бог припомнит вам эти слова, когда смерть будет стоять у вас за спиной, — тоже очень тихо ответил старик.
Герцог Калас, молодой, сильный, полный жизни, лишь рассмеялся в ответ, однако и Джеховита его насмешка как будто ничуть не задела. Сохраняя полное спокойствие, он перевел взгляд на герцога, словно хотел сказать: подожди, пройдут годы — и твои кости начнут ныть при любом изменении погоды, а стоит прокатиться на лошади или даже прогуляться по саду, как замучит одышка; вот тогда ты и поймешь, кто из нас был прав.
Все эти мысли легко читались на хитром лице аббата, и герцог внезапно оборвал смех.
— Да, Бог, ваш всемогущий Бог, не смог, однако, спасти королеву Вивиану, — хмуро сказал он. — Или, может, его попытка провалилась, потому что он доверил ее выполнение слишком ненадежным посредникам?
Теперь нахмурился Джеховит. Последнее замечание Каласа глубоко задело его, в особенности если учесть, что они находились здесь, в саду, который когда-то разбила королева Вивиана и где теперь в память о ней каждое утро гулял король Дануб. В те времена они были так молоды и полны жизни, король и королева Хонсе-Бира! Данубу только-только перевалило за двадцать, а Вивиане недавно исполнилось семнадцать. Свежий, прекрасный цветок, вот какая она была; с длинными, до пояса, волосами цвета воронова крыла, таинственно мерцающими серыми глазами, которые смотрели прямо в душу, и кожей, похожей на лепестки белых роз, растущих у входа в замок. Все в королевстве любили их; им, казалось, принадлежал весь мир.
Но потом Вивиана подхватила где-то очень редкую, молниеносно убивающую свою жертву болезнь; потница, так ее называют. Утром того рокового дня двадцать лет назад, во время прогулки в саду, она пожаловалась на головную боль. К обеду слегла в постель с небольшим жаром, а к ужину, когда наконец появился Джеховит, чтобы облегчить ее страдания, уже потеряла сознание и просто истекала потом. Аббат трудился изо всех сил, призвал на помощь всех, у кого в Хонсе-Бире были магические камни, но…
Королева Вивиана умерла еще до того, как во дворец прибыли другие монахи.
