Месть Проклятых - Иващенко Валерий В. (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Дух огня принял почти человеческую форму, перетёк поближе, всмотрелся. Забубнил что-то низким рокочущим басом на неведомом древнем языке, распрямился.
- Света лунного добавь - осадить чуток надо.
Жрец кивнул. Шагнул наружу, воздел к ночным небесам светящееся изделие, придерживая за хвостовик. И металл в косо падающих в замковый двор лучах ночного свеила послушно успокоился, покрылся желтовато-серыми потёками - а всё ж узор не сложился.
- Слушай, это точно меч твоего отца? - поинтересовался неимоверной плечистости мужик, что оставил качать меха и теперь остервенело чесался на буйно поросшей груди.
Айлекс прекратил подпирать стену в дальнем углу, где устроился подальше от жара и запахов дыма да железа, кивнул.
- Он у меня в руке всегда пел.
- И какую песню? - жрец Всех Ветров, что уже вернулся в кузню, нахмурился, глядя на переливающийся мутным жаром клинок в своей руке и что-то сосредоточенно обдумывая.
Парень чуть смутился, пожал плечами.
- "Задирай подолы шлюхам", а что?
Старый кузнец осклабился, коротко хохотнул и кивнул в ответ.
- Всё верно, малыш - когда-то давно та старая песенка была любимой у твоего отца. Мы с ним вместе, бывало, как... эх, было времечко!
Жрец нахмурился и неодобрительно покачал головой.
- А отчего ж такую похабень? - он попробовал пальцем светящееся остриё клинка и поднял на Айлекса мерцающий Силой взгляд.
Но кузнец и подмастерье тут же дружно вступились за парня.
- Дык, Альфред в ту пору молодой был, шалопутный. Да и песенка хоть и дрянь, но ритм задаёт чётко - хоть плясать где, хоть молотом бить, хоть в бою восьмёрки влево-вправо нарезать по головам вражьим, - мастер усмехнулся в мокрую от пота бороду.
И прихлопывая ладонями, с ухмылочкой поглядывая на насупившегося святого отца, скороговоркой пропел:
- Задирай подолы шлюхам и на деньги не скупись! Гм... ну, и так далее.
Жрец вздохнул. Посмотрел на него и не сдержался - тихонько и жизнерадостно заржал.
- Да уж, весело было, пока трактир "Кабанья голова" после одной гулянки не сгорел. Помнишь?.. - он посерьёзнел, взглянул Айлексу в глаза - глубоко, так что захолонуло сердце.
- Руку давай! Да не левую, дурья башка!
И едва тот, ощущая как от волнения гулко и страшно заколотилось сердце, закатал рукав, жрец сварливо буркнул что-то из своих тайных обрядов, легонько царапнул горящей сталью по коже - так, чтобы на поверхность меча потом упало несколько алых капель. Старый клинок отца, что после долгих лет забвения и темноты снова отведал горячей крови, сначала засветился неистово ярким, будто спустившимся с небес солнцем.
Затем словно подавился внутренним светом, распознав родную кровь - не мелочь, как известно. И потух в тот же миг, словно и не был только что раскалён до жёлто-оранжевого нестерпимого сияния.
За исключением духа огня, что с перепугу сжался в небольшой шар и на всякий случай перетёк поближе к огненному нутру горна, все в кузнице убрали от глаз ладони, удивлённо проморгались от так и пляшущих перед глазами огненно-мутных зайчиков.
- Ох и зараза, впервые такое вижу, - кузнец протёр слезящиеся глаза. - Ну, не томи, отче - что там вышло?
Однако почтенный жрец разразился отборной руганью, приплясывая на месте и тряся рукой. Точно как тот старый матершинник-боцман, добрый десяток лет бывший живой достопримечательностью в любом кабаке Тарнака и окрестностей на добрый десяток лиг вокруг.
- Кусается, железяка!.. - он загнул ещё немного - в закатного ветра твою гоблин-перемать, пять поганых гробов повапленных да в чью-то ж... гм, задницу. Но слышно было, что это уже так, без прежнего запала - больше по привычке.
А на утоптанном до звона земляном полу лежал ладный клинок, и склонившиеся над ним люди да по неуёмному любопытству просочившийся меж них огневик с удивлением увидали, как по поверхности стали медленно плывут, переливаясь и сменяя друг друга, прихотливые растительные узоры. То мелколистный побег папоротника радовал взоры нежной зеленью, то меж густых листьев черёмухи распускались пышные соцветия, затем плавно сменившиеся летним разнотравьем.
- По хозяину и клинок, весь из себя лесной как наш Айлекс, - с облегчением засмеялся кузнец.
Наклонился, хотел поднять, бормоча что уж мастера, выковавшего такое знатное оружие, оно вроде должно почитать - но в последний момент передумал и на всякий случай надел толстые кожаные рукавицы. Немного повозился ещё, приделывая на место прежнюю рукоять из тёмного лосиного рога да серебряную вставку-противовес. Подмастерье быстро но несуетно помогал, пристукнул последний раз молоточком, кивнул.
- Ну-ка, малыш, попробуй - давно уж зачарованные клинки выделывать не получалось, - кузнец последний раз оглядел в своих крепких руках подёргивающийся, плюющийся и шипящий от недовольства меч, протянул парню.
Айлекс почесал уже подживающую недлинную ссадину ниже локтя, с опаской протянул руку. Однако, едва улёгшись рукоятью в его ладони, меч умиротворённо мурлыкнул. И только насмешливо-ехидный хохоток затих где-то вдали, похожий на издевательский смех обманувшей охотника и благополучно удравшей горгульи.
На этот раз клинок не пел. Но то, что это был именно он - тот самый, единственный, который у воина бывает раз в жизни, сомнений не было ни малейших. Да собравшиеся и сами видели по лицу парня, что тут дело нешутейное. Редко когда бывает, чтоб так удачно всё сложилось. Необычный меч - тяжелее шпаги, но тоньше и изящнее надёжного солдатского махальника. Да и свойствами наверняка оба необычны - что хозяин, что оружие.
- А ну-ка... - кузнец погремел хламом в углу, выворотил из груды толстый железный шкворень и положил на дубовую колоду для правки доспехов.
- Рубани вот так, - показал ладонью чуть наискось. - С оттяжечкой.
Подмастерье его заворчал ещё что-то, что лом этот раза в два ширше клинка, но Айлекс без промедления несильно размахнулся и вскользь, словно притирая режущую кромку, чиркнул по бурой от ржавчины железяке. Знатный удар, между прочим - ведь меч в отличие от топора не рубящее, а колюще-режущее оружие.
С колоды упал отчикрыженный гладко словно ломоть колбасы обрубок, а вместе с ним отвисли челюсти у всех присутствующих - даже жрец Всех Ветров прекратил дуть на покрасневшую кисть и уставился на будто отполированный широкий срез, выпучив глаза.
