Настоящие - Белецкая Екатерина (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
— К сожалению, она стала моей, как только вы вмешались в судьбу Радала, — ответил Арти. — Не во все игры можно играть безнаказанно. Вы автоматом включили себя в строившуюся тогда схему, а из таких схем по своему желанию не выходят. Клео, попытайтесь понять, но то, что сейчас происходит, — это именно ваш выбор, а не чей-то ещё. Мой, Сэфес, Сети, мальчиков… Нет. Именно ваш. Доброта наказуема, Клео, и всегда очень неприятно чувствовать это на своей шкуре.
— Зло наказуемо тоже, — заметил Пятый. Он уже оделся и теперь сидел по-турецки на полу, глядя на Эрсай снизу вверх.
— Конечно, — кивнул тот. — Ты имеешь право это утверждать. Всё верно.
— И подтверждать, — согласился Пятый. — Всей своей жизнью. Клео, вы не вернётесь. Я могу это повторить. Никто из нас никогда ещё не возвращался… насовсем.
Лицо Клео стало похоже на сведённую судорогой маску. Он пару секунд смотрел на Арти побелевшими от бешенства глазами, а потом вдруг — лишь через мгновение все поняли, что произошло, один Нарелин успел вскрикнуть: Клео! — блонди ударил его в лицо, вложив в удар всю свою силу.
И попал в пустоту.
Арти в это мгновение в катере уже не было.
Пятый сориентировался быстрее всех. Он встал, подошёл к блонди, твёрдо взял его за локоть и поволок за собой в носовую часть катера. Через секунду они оказали в закрытой зоне.
— Остановись, — попросил Пятый. — Пожалуйста. Его невозможно ударить, даже мы не можем этого сделать. Мы с Лином его вообще убить хотели. Веришь?
— Я отказываюсь работать в Официальной службе, — процедил Клео. — И хотел бы я посмотреть, как кто-то сумеет меня заставить.
— Просить тебя о чём-то тоже бесполезно, — кивнул Пятый. — Слушай, если хочешь, ударь меня. Избей. Мне не привыкать, хотя приятного в этом мало. Тебе от этого будет легче. Если разобраться, я виноват в том, что сейчас происходит. С меня и спрос.
Лицо Клео пошло красными пятнами, губы тряслись. Пятый никогда ещё не видел блонди таким.
— Мы просто не будем там работать! — Голос Клео срывался. — Понимаешь ты или нет?! Никто! Никогда! Не навязывал мне решений. И не навяжет впредь! Хватит этого вздора про «собственный выбор»! Мы не выбирали отказ от родины! Мальчишки прекрасно обойдутся и без нас!
— Мы держались два года, — еле слышно проговорил Пятый, садясь на пол. — Жрали толчёное стекло, резали вены, синтезировали яды, прыгали с высоты, топились… Сопротивлялись решению, которое, как тогда казалось, кто-то навязал. А потом до нас стало потихоньку доходить, что не Арти виноват в том, что с нами происходило, а только мы сами. Знаешь, если бы я мог, я бы жил сейчас где-нибудь под Москвой, в дачном посёлке, чтобы зимой было холодно, а летом — шум и веселье, только чужое, не твоё. Иногда ездил бы в город… и ничего бы не делал. Может быть, потом, через несколько лет. Хотя я сомневаюсь, что меня на что-то хватило бы. Не скажи об этом Лину. Хорошо?
Клео ударил сразу обоими кулаками в стену, а потом рывком отвернулся и сполз по стене на пол, скорчился в три погибели, зажав лицо ладонями.
— Сволочи. — Пятый еле разобрал его голос — Ублюдки. Подлецы. Твари.
— Кто? — спросил он.
Клео не ответил, только согнулся ещё больше. Пятого внезапно осенило — да ведь блонди просто плачет! Шеф госбезопасности Эвена плачет как мальчишка. Наверное, впервые в жизни. Кто подлецы и твари? Да никто. Просто Клео не знал других слов, не знал, как ещё можно выразить то, что он чувствует сейчас. Пятый присел рядом, несмело положил руку Клео на плечо.
Слов не было. Совсем.
Все мы загнанные и загоняемые, добрые и злые, равнодушные и чувствительные, — все мы волей Бога строим мир своими руками. От и до. Никто и никогда не может ограничить нашей свободы, вот только у Пятого было время это понять, а Клео лишь сейчас подошёл к первой ступеньке этой бесконечной лестницы. «Ты свободен, — думал Пятый, продолжая гладить Клео по вздрагивающему плечу. — Никто, кроме тебя самого, не в силах отнять у тебя то, что тебе дорого. Разве что смерть, но и её иногда удаётся уговорить подождать. Не всегда, но всё же. Ты свободен, а твоя клетка — внутри тебя самого. Но как же трудно порой повернуть ключ в замке и отпустить себя на волю. Если бы мы могли помнить про это всегда, если бы могли… Летний солнечный день, прозрачная морская вода, чей-то смех, узкая улочка и небо над крышами. Центр мира, моя свобода. И я никому никогда не смогу сказать об этом».
— Ты свободен, — повторил он вслух. — Но я тебя очень прошу — не бросай нас, пожалуйста. Хотя бы сейчас.
Клео чуть повернул к нему лицо. Действительно мокрое. Пятый вдруг понял, что блонди испытывает сейчас ещё и жуткий стыд — то, что случилось с ним на глазах у чужого человека, было совершенно для него недопустимо. Истерика, слёзы… Табу. Позор.
— Не, не бросим. — На середине фразы горло свело судорогой, и получился всхлип. — Сейчас не бросим. Мы знаем, что такое «нужно». Но потом Пятый, прости. Мы вернёмся. Мы иначе не сможем. Простите.
— Здорово он с нами, — печально сказал Пятый. — Каждый делает то, что для него нехарактерно. Тебя довёл до истерики, меня раздел при всём честном народе. Если ты не в курсе, на Орине не практикуется даже одежда с коротким рукавом. Это неприлично. Слушай, я не хочу, чтобы вы погибли, оба, — добавил он. — Я не требую от тебя решений. Но хотя бы подумай. У нас будет какое-то время. Подумай. Хорошо?
Клео вытер глаза ладонью.
— Мы не погибнем. Мы осторожны. Если Нарелин захочет, мы просто уйдём. В заповедник. — Клео нашёл в себе силы улыбнуться. — Туда, где на сотни миль не будет никого. Я научусь жить в лесу и готовить еду на огне. Прожить так несколько лет, в покое и тишине. Мы очень давно хотели. А потом будет видно. Не веришь, что я так смогу?
Пятый улыбнулся. Только улыбка вышла очень уж грустная.
— Верю, — ответил он. — Только потренируйся сначала на Орине, чтобы я так сильно потом не волновался.
Когда они открыли наконец зону (Клео потребовалось почти полчаса, чтобы привести себя в порядок), все встретили их молчанием. Однако Пятый заметил, что мальчишки теперь выглядят более спокойными и уверенными, нежели час назад. «Хватит, — подумал он. — Если мы ещё хоть час тут просидим, это добром не кончится. Или Нарелин сорвётся, или Рыжий, или, что ещё хуже, я сам. Немедленно всех нагрузить и заняться делом. Кстати, я, кажется, понял, какая будет методика».
— Так, — сказал он решительно, — рефлексию пока что закончим. Радал, Каин, берите на себя управление машиной. Лин подскажет, что делать. Нарелин, схему. Клео, вот сводка, разберись, пожалуйста, что это вообще за образование такое. Во внутренних законах миров мы с Лином полные профаны, так что сам понимаешь.
Через полчаса катер, которым неумело, но старательно управляли Радал и Каин, вышел в заданную точку. Участие Лина сводилось к тому, что он помогал мальчишкам вывести схему из интуитивного разряда в информационный. Получалось пока что неважно. Интуиция и у Радала, и у Каина была отменной, но привязать сетку к той системе координат, которой пользовались Сэфес, у них так и не получилось. Лин попытался им объяснить, что такое сиур, но наткнулся сначала на стену полнейшего непонимания. Впрочем, дело пошло получше, после того как они вспомнили те схемы из щепок на воде, которые строили в Осеннем Лесу.
— Вот эта штука? — недоумённо спрашивал Каин. — Это шесть звёзд и куча планет?! А вот так их двенадцать?!
— Угу, именно так. А ты что думал, я тебя тут в щепочки играть позвал, что ли? — ворчал Лин. — Так… смотрим сюда. Слушай, может, вам визуал в виде воды и щепок сделать? — оживился он. — Схема та же самая, вы разберётесь.
— Не надо, — попросил Радал. Та схема, которую он сейчас видел, нравилась ему гораздо больше, чем щепки в воде. Красивая. И почему-то Радалу вдруг почудилось, что схема тёплая и живая. Несколько сросшихся боками шестигранников, шесть тёмных пушистых шариков, трепещущие нити, назначение которых он пока что не понял, сполохи невидимого огня. Куда интереснее, чем куски мокрого дерева. — Пусть такая будет.
