Клетка для мятежника - Якоби Кейт (версия книг txt) 📗
— Сделает положение еще хуже?
Финлей умолк, когда Дженн снова взглянула на него; боль, которую он прочел в синих глазах, заставила его замолчать. Финлей непроизвольно протянул руку и коснулся прохладной кожи ее щеки; он ощутил, как дрожит молодая женщина.
Не думая о том, что делает, Финлей наклонился и поцеловал Дженн. Ловя ртом воздух, он неожиданно почувствовал, что знает ответ на свой последний вопрос; и еще он понял, что всегда знал: однажды он непременно поцелует Дженн.
Когда Дженн ответила на его поцелуй, у Финлея не осталось сомнений: она читает его мысли. Когда они разомкнули объятие, все еще глядя друг другу в глаза, Дженн улыбнулась.
— Теперь, по-моему, мы это знаем.
— Пожалуй. — Финлей стиснул руку Дженн. — Только лучше мне сейчас пойти к жене. Ты придешь ужинать?
— Позднее.
В наступившей тишине Финлей рискнул вернуться к волнующей его теме:
— Если в пророчестве говорится об Эндрю, мы ничего не можем сделать, чтобы помешать... Ты это знаешь.
Дженн снова улыбнулась.
— Ты никогда не сдаешься, верно? Все вы трое — мужчины рода Дугласов до конца. Сдаться вы просто отказываетесь.
— Что ж, — пробормотал Финлей, — у каждого есть свои маленькие недостатки. — Недостаток Эндрю, конечно, заключался в том, что он упрямо отказывался проявить колдовскую силу, — хотя решимость его матери обнаружить в нем таковую была не менее неколебимой.
Синие глаза улыбались ему... Однако улыбка была не такой — и никогда такой не будет, — как та, что Дженн когда-то дарила его брату.
Финлей бесшумно вышел в освещенный лампами коридор, опустошенный, усталый, потрясенный. Все эти разговоры о переменах, о пророчестве, о короле... на самом деле не менялось ничего. Может быть, и никогда не изменится.
Финлей вошел в собственные покои. Фиона стояла у очага, наливая воду в чайник из кувшина. Она знала о присутствии Финлея, но не обернулась, только откинула прядь волос, выбившуюся из косы, которую она заплела утром.
Финлей подошел к жене и перехватил у нее тяжелый кувшин. Поставив его на стол, он привлек Фиону к себе. Фиона оставалась напряженной и отстраненной, но это не имело никакого значения.
Они всегда будут ссориться, как ссорились и раньше. Ссоры — такая же часть их жизни, как и дети. Фиона боялась за него, боялась за будущее своей семьи. Как мог он не любить ее за ту страсть, с которой она боролась за близких?
— Мне очень жаль, — прошептал Финлей.
— Я знаю, — прошептала в ответ Фиона, немного смягчившись в его объятиях, хотя Финлей и знал, что это не означает ни прощения, ни капитуляции.
— Я тебя люблю. — Так оно и было: любовь заполняла все его существо.
— Иногда бывают дни, когда я хотела бы, чтобы это было не так.
Финлей нежно поцеловал мочку уха Фионы.
— Мне это известно. Только мне хотелось бы, чтобы ты меньше тревожилась. Понимаешь...
Фиона отстранилась, закрыв рукой ему рот и глядя в глаза. Через мгновение она прошептала:
— Я могу жить со своими тревогами и отказываться от них не собираюсь. Только, Финлей, пожалуйста, не обещай мне, что все будет в порядке. По крайней мере до тех пор, пока не кончится эта история с детьми... Хорошо?
— Да, обещаю. — Финлей снова прижал к себе Фиону, чувствуя в жене опору, отдыхая душой.
Дженн не обращала внимания на то, какими длинными стали тени в ее спальне, когда свеча догорела. Конечно, ей следовало бы работать, но даже через несколько часов после того, как Финлей ушел, эхо его голоса все еще, казалось, наполняло ее пустые комнаты, подчеркивая тишину, заставляя Дженн ощутить всю глубину ее одиночества.
Что за глупость — следовало бы давно уже привыкнуть к этому чувству.
Однако работа больше не была таким же утешением, как раньше. Теория Генри все разрушила.
Новый приступ страха заставил Дженн резко втянуть воздух и спустить ноги с постели.
Нельзя позволять себе такой слабости! Страх не защитит ее дитя. Но если она заразит его своим страхом, заставит думать, что ему есть чего бояться, заставит гадать, не подвела ли она его, не скрыла ли чего-то, не предала ли...
Как предала его отца.
— Проклятие! — Дженн вскочила, поправила юбки, пригладила волосы.
Нельзя позволять мыслям выбивать ее из колеи. Пока еще нет никаких доказательств того, что в пророчестве говорится и об Эндрю... правда, нет и доказательств обратного. Можно, конечно, спросить Ключ. Беда лишь в том, что Ключ никогда не дает прямых ответов, если дело касается пророчества, так что и это бессмысленно.
— Дженн!
Раздался резкий стук в дверь. Дженн прошла в гостиную и выглянула в коридор. Там стояла Марта, бледная и встревоженная.
— Пойдем. Случилась беда. Кое-кто из детей... они пропали.
Толкотня у входа в пещеру совета была ерундой по сравнению с той тяжестью, которая лежала на сердце Дженн, с тупой болью, говорившей об одном: она потерпела поражение. Тем не менее она распоряжалась быстро и решительно, стараясь погасить панику, вызванную новостями. Все говорили разом, испуганные крики врезались в уши, как клинки. Несколько групп уже отправились осматривать нижние уровни и проходы, которыми редко пользовались; искатели напрягали все силы, чтобы обнаружить следы детей, но сплошной камень — не говоря уже о защите, установленной Ключом, — делали такие попытки безуспешными.
Им всем предстояла долгая ночь...
Заметив в толпе дружеское лицо, Дженн вздохнула почти с облегчением. Бормоча извинения, к ней проталкивалась Марта. Только тут Дженн разглядела, кого та ведет.
— Гай! — Парнишка не смел поднять на нее глаза и жался к Марте. Казалось, напряжение, царящее в пещере совета, делает его меньше ростом.
Не колеблясь ни секунды, Дженн потребовала тишины. Сев на краешек кресла перед Гаем, она взяла его руку в свои, решительно отгородившись от всего вокруг и стараясь думать только о том, что Гай — лучший друг Эндрю.
— Ты ведь знаешь, куда они ушли, правда?
Гай кивнул. Громко сглотнув, он все-таки решился поднять глаза на Дженн и прошептал:
— Нейл сказал, что если я проболтаюсь...
— Нейла здесь нет, — мягко ответила Дженн, — да я и не позволю ему что-нибудь тебе сделать. Скажи мне, куда они ушли, Гай. Если они в новых пещерах нижнего уровня, они могут заблудиться, попасть под обвал, погибнуть. Мне нужно знать.
— Они хотели, чтобы я пошел с ними, только я сказал, что эта затея — глупость... Так оно и есть. Они... ушли.
— Ушли? — Поднявшийся в пещере гул голосов заставил Дженн поднять руку, требуя молчания, но все ее внимание было по-прежнему сосредоточено на Гае. — Ушли из Анклава?
— Да. Прошлой ночью. Они взяли лошадей, теплую одежду и... Остального Дженн не услышала — вся пещера взорвалась криками. Стараясь не обращать на них внимания, Дженн наклонилась к Гаю.
— Ты знаешь, в каком направлении они двинулись? Мальчик покачал головой. Дженн встала, положив руки на плечи Гаю, — он мог нуждаться в защите. Она снова повысила голос, заставляя толпу слушать себя:
— Нужны два верховых отряда для поисков — один отправится на запад, другой на восток. Вызовите тех, кто отправился на нижний уровень. Отряд, что поедет на восток, возглавит Мердок, тот, что на запад, — Арли. Марта, Деста и Симус, соберите людей и на всякий случай подготовьте все для эвакуации. — Шум снова стал оглушительным. В голосах людей звучали страх, отчаяние, решимость. — У нас нет времени выяснять, как и почему. Нужно вернуть молодежь. Задело!
Мердок, Арли и другие пришли Дженн на помощь: кто-то увел убивающихся родителей, кто-то стал отдавать приказы, готовясь в дорогу. Дженн снова повернулась к Гаю.
— Ты знаешь, сколько всего беглецов?
— Нейл и Зеа, Лиам, Сэйр и...
— Дженн! — Голос Финлея покрыл шум сборов. Он махал листом бумаги, лицо его было белым как мел, глаза метали пламя. — Я должен ехать с Мердоком. Хелен тоже сбежала.
